Анна Князева - Зов темной крови [litres]

– Понимаю. Я пришла слишком поздно.

– Поздно для чего?

– Хотела исправить свою ошибку, но, как говорят: не судьба.

– Если имеете в виду наши отношения с Марком, то вы правы, они умерли.

– Вы с Марком должны были быть вместе. Теперь я это понимаю.

– Все изменилось.

– Его семейная жизнь не сложилась. И я во всем виню жену Марка Марину, в ней нет женской мудрости. В конце концов, любой мужчина совершает ошибки. Покажите мне хоть одного, кто никогда не изменял жене? Разве тривиальная измена – причина для развода? Женщина обязана быть умней и научиться прощать.

– Что-то я не пойму. – Надежда рассеянно улыбнулась. – Между мной и Марком давно ничего нет.

– При чем тут вы? – спросила Эмилия Исаковна и вдруг спохватилась: – Марк не сказал?

– Что именно?

– Из-за чего Марина подала на развод.

– Я считала, что на развод подал Марк, – обескураженно проронила Надежда.

Казалось, Фридманович не расслышала этих слов, ей слишком хотелось излить свою боль:

– Из-за мимолетной интрижки Марка с безмозглой куклой Марина разрушила такую благополучную семью. Да если бы я после каждой измены мужа с ним разводилась, что бы тогда было? Да, где-то терпела, закрывала глаза, но прожила жизнь не хуже других.

– В чем-то вы правы, но, если любишь, трудно прощать, – сказала Надежда.

– Вы идеалистка, моя милая. – Эмилия Исаковна пожала ее руку и поднялась. – Проводите меня, пожалуйста. И, прошу вас, не говорите о моем визите Марку.

Вернувшись из Брянска, Ираида Самсоновна сразу приехала на работу. Она прошла в кабинет дочери и сообщила:

– Считай, что нам крупно повезло.

– Здравствуй, мама. – Надежда встала с кресла, вышла навстречу и поцеловала ее. – Ну, что? Как там на фабрике?

– Я же сказала: считай, что нам повезло.

Надежда улыбнулась: наконец-то в череде беспросветных неприятностей блеснул лучик света.

– Действительно хорошее производство? – спросила она.

– Фабрика оснащена по последнему слову. У них есть все: настилочный и раскройный комплексы, полный комплект оборудования, сертификаты соответствия и качества.

– Как замечательно.

– Но все же есть одна трудность: наши лекала сделаны на бумаге, их необходимо перевести в цифровой формат.

– Боюсь, что это займет много времени.

– Мы договорились, за небольшую плату они сами все оцифруют.

– Мама… – Надежда удивленно посмотрела на мать. – Ты же никогда в этом не разбиралась. Откуда такие знания?

– Говорю тебе, у них там все по последнему слову техники. Вот и набралась. – Отчитавшись, Ираида Самсоновна отправилась к выходу. В этот момент она выглядела невероятно решительной и деловой. – Теперь нужно побеспокоиться о закупке ткани.

– Нужна моя помощь? – спросила Надежда.

– Тебе и без того есть чем заняться. Показ, можно сказать, уже на носу. Займись лучше своей коллекцией. Мне кажется, что ты ее запустила.

– По счастью, у меня есть Соколов.

– Но он в школе-пансионате.

– Откуда ты знаешь?

Ираида Самсоновна загадочно улыбнулась и отвела глаза в сторону.

– Мы созвонились.

– Неужели помирились? Не верю!

– Помирились, не помирились, время покажет. Я у себя.

Надежда вышла из кабинета вслед за матерью. Напоминание о коллекции вернуло ее к привычным заботам. Она отправилась в цех, чтобы проконтролировать пошив коллекционных изделий, однако, выйдя в вестибюль, нос к носу столкнулась с Фридмановичем.

– Конечно, ты занята? – спросил он, улыбаясь. – А я пришел поделиться радостью.

Первым порывом Надежды было сказать Марку, что ей все известно. Нет, не сказать, а бросить ему в лицо! Уличить его в том, что это не он, а его жена подала на развод. И что ему вопреки уверениям это не нравится. И, что совсем не обязательно делать радостный вид, когда на душе скребут кошки. Однако вспомнив просьбу Эмилии Исаковны, она лишь проронила:

– Ну, поделись.

– Не здесь же… Идем наверх.

– Давай присядем в гостиной.

– Лучше у тебя в кабинете. – Марк взял ее под руку и повел к лестнице.

Решив высвободить руку и уйти куда шла, Надежда вдруг передумала. В конце концов, чем черт не шутит? Возможно, терпением и хитростью ей удастся убедить Марка помочь Астраханскому.

Она послушно поднялась по лестнице, бросив на ходу Виктории:

– Сделайте нам, пожалуйста, две чашечки кофе.

В кабинете Фридманович достал портмоне, вытащил из него свидетельство о разводе и показал Надежде:

– Помнишь, я тебе обещал? Теперь я – свободен. Люблю тебя, Наденька! Как никогда люблю!

Он шагнул навстречу, порывисто обнял и запечатлел на ее губах поцелуй.

Она тихо проронила:

– Пожалуйста, не сейчас…

Решив, что у него появился шанс, Марк послушно выпустил ее из объятий.

– Все, что хочешь, любимая. Надеюсь, в конце концов, ты сделаешь правильный выбор. Астраханский не тот человек, который даст тебе счастье.

– Прошу, не надо…

– Посмотри на меня. По глупости я выбрал не ту женщину и как горько, в конце концов, поплатился. Потерял все, что заработал, все, что имел. Дошел до того, что нанялся на работу. Конечно, Шелегеда обещал приличные деньги, но работать на хозяина или иметь свое адвокатское бюро – две большие разницы.

– Женитьба на Марине – твой осознанный выбор. Между мной и ею ты выбрал ее. И мы оба знаем почему.

– Зачем так жестко?..

– Деньги ее отца, вот что тебе понравилось в Марине больше всего. При этом ты рассчитывал, что я останусь твоей любовницей. Но такой расклад меня не устроил.

– И ты меня бросила… – Марк опустил голову и заговорил другим, жестким тоном: – Не понимаю, для чего тебе Астраханский? Ты никогда не будешь для него важнее работы. На первом месте у него работа, на втором – работа, на третьем – тоже работа. А ты, дай бог, останешься на восьмом или на сорок третьем.

– Откуда такой разброс в числах? – усмехнулась Надежда. – Я не претендую ни на какие места. Просто хочу, чтобы меня любили.

Решив перейти к делу, она переменила тон разговора:

– Послушай, Марк, так или иначе, мы будем рядом долгие годы. Пусть не любовниками, а друзьями. Так неужели ты не поможешь?

– Я понимаю, какую помощь ты имеешь в виду, и твердо заявляю: для Астраханского я ничего делать не стану.

Надежда подступилась к Фридмановичу с другой стороны:

– Но ведь это я устроила тебе встречу с Шелегедой. Неужели забыл?

– И даже после этого – нет. Ты давишь на чувство благодарности, а это неблагородно.

– Значит, нет?

– Если бы ты была со мной хоть чуточку ласковее… – Марк протянул руку и прикоснулся к ее щеке.

– Что бы тогда?

– Я бы поразмыслил, что можно сделать.

– Поразмысли… – многозначительно обронила Надежда.