Елена Тюрина - Заговор Высокомерных [Publisher: SelfPub]

Он с горечью представлял, как ей там тяжело, страшно, одиноко. Эти мысли его самого повергали в еще большее отчаянье. Но как он мог помочь? Все-таки телефон являлся серьезным нарушением правил СИЗО. Вдруг его озарило. Она должна узнать, что дорога ему, что он ее не оставит.

После того пикантного случая он каждую ночь прокручивал в голове эту ситуацию и в его фантазиях все происходило вовсе не так, как было в реальности. В них он не сбегал, словно растерянный мальчишка.

Каплин поймал себя на мысли, что снова думает о том моменте в СИЗО, который томил, терзал его воображение уже столько времени, не давая спокойно спать по ночам. Все это жгло его изнутри и требовало выхода…

Неделя, в конце концов, все-таки подошла к завершению. В день, на который была намечена поездка в пенитенциарное учреждение, Каплин с самого утра находился в приподнятом настроении. Считал часы до полудня.

И вот, наконец, ее привели… Дарья Лисневская безмолвно опустилась на стул и зябко поежилась. В карцере она простудилась, что не удивительно. Ее страшно морозило, в голове был полнейший сумбур. Она плохо понимала, что вообще происходит. Даже когда увидела Каплина, как обычно что-то писавшего в своем блокноте, ничего внутри не екнуло. Ни стыда за свой прошлый поступок, ни радости от встречи она не испытывала. Лишь слабость и желание лечь в постель, укрыться с головой одеялом и спать, спать, спать…

Лев Гаврилович поднял на нее взор. Вот такая, в свитере и джинсах, она была ему более близка и понятна чем тогда, при первой их встрече, в деловом костюме и на шпильках. Эта женщина каким-то немыслимым образом совмещала в себе все, о чем он когда-либо мечтал, что вызывало в нем безумное по силе желание, и что он был способен полюбить.

Сейчас она сидела перед ним такая же, как обычно, но что-то неуловимо изменилось. Ее взгляд… Да, изменился ее взгляд. Он потух. В нем пропала уже привычная искра дерзости и насмешливости. Как будто внутри у Дарьи что-то сломалось.

На самом деле так и было. Ее основным состоянием в последнее время стало обреченное равнодушие. Правда, его появление все же немного расшевелило ее чувства. Осознание того, что он вот, рядом, что с ним все хорошо, было похоже на то ощущение тепла и уюта, которое испытывает человек, попавший промозглым вечером в теплый дом с камином и ароматом пирогов.

– Даша, я знаю, что вы были в изоляторе… – начал он каким-то извиняющимся тоном.

– Сама виновата, – бесцветно вымолвила она.

– Вам нужно будет сдать кровь, но я вижу, вы простужены.

– Да, немного приболела. Зачем мне сдавать кровь?

Каплин потер переносицу. Их разговор начался совершенно иначе, чем он ожидал.

– Так нужно, – сказал следователь, надеясь, что расспрашивать она не станет.

– Хорошо. Если нужно – сдам, – согласилась Дарья и после короткой паузы продолжила: – Я решила вам кое-что рассказать… Только вы должны мне гарантировать, что эта информация останется между нами. И что лично вы будете заниматься моим делом, никому его не перепоручая.

Лев Гаврилович озадаченно смотрел в лежавший перед ним блокнот, страницы которого были исписаны убористым почерком.

– Если эта информация касается смерти Шарлеруа, я не могу гарантировать вам, что она останется между нами. Вы же понимаете, что все вносится в материалы дела.

Дарья неопределенно пожала плечами. Дескать, как знаете. Ее требования походили на ультиматум. Получается, она станет говорить откровенно только после его обещания соблюсти эти условия.

– Даша, у меня с вашим делом полный тупик. Если так и будет, то вы сядете за убийство вашего… гм… кондитера. А я этого очень не хочу, – сказал Каплин со всей серьезностью.

– А чего же вы хотите? – спросила Лисневская, прямо глядя в его глаза.

Потом будто сама устыдилась, отвернулась и притихла. Он ничего не ответил на ее вопрос. Сидел, подперев ладонью подбородок.

– У вашей матери могли быть отношения с Шарлеруа? – вдруг спросил следователь.

Молодая женщина слегка переменилась в лице.

– Я не знаю. Спросите у нее.

– Спрошу, куда ж я денусь. Уже вызвал ее на допрос…

– Да? – Дарья подняла голову.

– И вашего супруга тоже. Он словно нарочно от меня бегает. Помните, я спрашивал у вас, связана ли его деятельность с криминалом? Вы толком ничего не сказали.

– Я уже говорила, что ничего о его делах не знаю, – вздохнула Лисневская.

– Даже не предполагаете? Никогда не слышали его телефонных разговоров, не бывали с ним в кругу его друзей?

– Бывала, конечно, и слышала не раз, – она покашляла, прикрыв ладонью рот. – Но ничего конкретного я не знаю.

– У вас есть доля в бизнесе? – задал вопрос Каплин, а потом сам же принялся рассуждать. – Хотя логично, что если бы была, вы были бы в курсе его дел.

– Я занималась только автосалоном. Это всего лишь малая часть всего бизнеса Вадима.

– Он продает автосалон, которым вы управляли.

Каплин внимательно следил за ее реакцией и отчетливо заметил, как Дарья закусила губу. Глаза заволокло слезами, но она моментально взяла себя в руки. Самообладанию Лисневской можно было только позавидовать.

– Сосредоточьтесь и попытайтесь вспомнить все, что вам известно о бизнесе мужа – попросил следователь.

Его терзала навязчивая мысль, что говорят они сейчас о чем-то не том. Да и не только сейчас. А все время ходят вокруг да около, желая сказать нечто совершенно иное…

Вся эта история, если задуматься, до банального стандартная – пожилой богатый муж, молодая красавица-жена, любовник, неожиданно расставшийся с жизнью в самом расцвете лет. Тут любой заподозрит в первую очередь супруга-рогоносца. Над мотивом долго думать не приходится – он плавает на поверхности. А сделав так, чтобы главная улика – отпечатки пальцев – указывала на супругу, обманутый муж-душегуб тем самым решил наказать и неверную. В итоге одним выстрелом, так сказать, положил двух зайцев.

– Вы не можете не знать, что за месяц до убийства Шарлеруа ваш муж стал участником земельного скандала, – продолжал Лев Гаврилович. – То, что он самовольно захватил при строительстве автосалона землю, принадлежащую городскому парку, теперь полностью доказано.

– Эта тема уже поднималась в прессе, но ведь все замяли, – вымолвила Дарья.

– Тогда замяли, а теперь не получилось. Всплыли и некоторые другие махинации, посерьезнее. Кстати, я проверил, ваш муж в день смерти кондитера был в городской администрации. Его алиби могут подтвердить десятки человек. Но это и не важно. Вряд ли бы он сам пошел убивать.

– Вы не знаете Вадима. Узнав об измене, он не стал бы никого убивать. Даже скандал бы не устроил. Просто развелся бы и забыл, что у него была жена.

– Даша, записано ли на вас какое-то имущество?