Марина Серова - Хирург дьявола [litres]

– Придется, – ответила я и заглушила мотор.

– Остановись, – притормозила я Виктора. – Дай-ка я сначала ему позвоню. Уж слишком тут все запутано. Гаражи какие-то, заброшенные каменоломни. Что это вообще? Может, мы не в то место приехали.

– Может, и не в то, – согласился Виктор. – Но я вот навигатор в телефоне держу, и он утверждает обратное. Думаю, тут какой-нибудь портал запрятан. Через него на клиента и выйдем.

Мы выбрались из машины, я достала мобильный телефон. Колесников сразу же ответил на звонок и сказал, что давно нас ждет.

– Он на месте, – позвала я Виктора. – Ты все помнишь? Не подведешь?

– Да, шеф. Не подведу, шеф.

На улице было очень жарко. Наверное, внутри помещения тоже. Там, где готовят еду, редко дует освежающий ветерок. Но в столовой, где нас ждал Сергей Викторович Колесников, вопреки моим ожиданиям было прохладно. Этому способствовала хорошо работающая вентиляция и большая площадь зала, в котором мы оказались.

Посетителей было маловато. Видимо, время ленча у многих «плавало». Слева от входной двери располагался широкий прилавок, за которым сновали две продавщицы. Они лихо справлялись с кофемашиной и огромным холодильником, но тем не менее возле прилавка в столовой стояла небольшая очередь из желающих подкрепиться.

Колесникова я узнала сразу. Какой-то мужчина одиноко сидел в самом дальнем углу зала под огромными настенными часами и внимательно смотрел на входную дверь. Кроме этого мужчины остальные посетители сидели за столиками по двое и более человек.

– Витя, это, кажется, он.

Я направилась к нему первой. Виктор шествовал позади.

– Сергей Викторович? – поинтересовалась я, подойдя к столику.

– Да, – улыбнулся мужчина. – А вы, полагаю, Татьяна.

– Все верно, – кивнула я и отступила в сторону, чтобы явить Колесникову Виктора во всей красе. – Это Виктор, мой помощник. Лицо доверенное, не сомневайтесь.

Виктор с тоской посмотрел на пустой стол.

– Куплю что-нибудь поесть, – решил он. – Могу и вас угостить.

Мы с Колесниковым переглянулись.

– Витя, поешь потом, – я выразительно поглядела на своего помощника, но он сделал вид, что не усмотрел никакого намека в моих словах.

– Почему потом-то? – удивился он. – Я голодный. Что кому прихватить?

– Спасибо, мне ничего не надо. У меня с собой бутылка воды, – сообщил Колесников. – Этого достаточно. Может, попозже сам что-нибудь куплю.

– А вам? – обратился ко мне Виктор.

Фиг с тобой, подумала я. Если сам предлагаешь…

– А мне тогда компот, – решила я. – Или морс. Наверняка тут что-то подобное есть. Главное, чтобы холодное.

– Есть, шеф.

Виктор удалился. Я села за стол, бросила сумку на свободную табуретку.

– Далеко пойдет, – уверенно протянул Колесников. – Я думал, что вы работаете одна.

– Передаю опыт, – не моргнув глазом, сказала я сущую неправду. – Могу показать вам удостоверение.

– Буду признателен.

– Извините, сразу не догадалась это сделать.

Колесников мельком взглянул на ксиву и махнул рукой.

– Уберите. Там может быть написано все, что угодно, – пробормотал он. – Я все равно долго в этом буду разбираться, сомневаться и в конце концов ничего не пойму. Я доверяю подполковнику Кирьянову. Мне он показался серьезным человеком.

Перед глазами некстати встала картина: полуголый Кирьянов со стаканом в руке, спотыкаясь, медведем выламывается из кустов, после чего мы с Иркой скрываемся в тех же кустах.

– Владимир Сергеевич таковым и является, – ответила я. – Честнее и порядочнее еще поискать.

Колесников едва заметно улыбнулся. Хорошо, что без сарказма.

– Вот, – вернувшийся Витя поставил передо мной стакан с жидкостью малинового цвета. – Клюквенный морс. Там еще смузи у них есть, но я не стал рисковать.

– Садись уже.

Виктор устроился по мою правую руку.

– Давайте к делу, – попросил Колесников.

– Давайте, – согласилась я и достала из сумки диктофон. – Не возражаете?

– Если это необходимый атрибут… – развел руками Колесников.

– Необходимый. Запись нашего диалога очень облегчит ход расследования, – заметила я и нажала кнопку, включив режим записи. – Слушаю вас.

Сергей Викторович замялся. Ничего удивительного в этом не было – многие мои клиенты не знают, с чего начать. Мысли начинают танцевать ламбаду, логика ложится баиньки, а нервы, наоборот, устраивают вечеринку. Когда я вижу, что мой собеседник находится в таком состоянии, то пытаюсь незаметно облегчить его жизнь и свою работу.

– Вы обратились ко мне с просьбой разыскать того, кто причастен к смерти вашего друга, – сказала я. – Андрея Александровича Слепнева, правильно?

– Да, – едва слышно ответил Колесников. – Простите. То, что случилось… чудовищно. Нелепо. Жутко.

– Сделаю все, что в моих силах, – пообещала я. – Поэтому попрошу вас рассказать все с самого начала.

– О чем именно я должен рассказать? – не понял Сергей Викторович.

– Давайте начнем с истории ваших отношений, – предложила я. – Как давно знакомы, как часто общались, где вместе работали.

Колесников достал из своей сумки бутылку воды и сделал большой глоток.

– Мы с Андреем давно знакомы. В какой-то момент нас даже, наверное, можно было назвать лучшими друзьями, – начал Колесников. – Не то чтобы не разлей вода, но в один вуз подали документы, как само собой разумеющееся. И после вуза пошли работать в хирургию одной больницы.

За моей спиной послышался чей-то смех. Колесников напрягся.

– Значит, вы продолжительное время поддерживали связь, – уточнила я.

– Да, – отстраненно ответил он, – так и было. Дружили семьями. Вернее будет сказать, что это я дружил с его семьей. Он рано женился, и мы часто проводили время вместе. Его жена Рита тоже работала с нами, только в отделении анестезиологии, но после рождения сына уволилась. Устроилась медсестрой в детский сад, чтобы быть ближе к ребенку. Тимка часто болел, был каким-то хлипким. Ничего серьезного, слава богу. Просто слабый иммунитет, но Андрей и Рита потратили кучу времени и денег, чтобы исключить у него тяжелые диагнозы.

– Рита – это жена Слепнева, а Тима – его сын, правильно? – встрял в разговор Виктор.

– Совершенно верно. Тимофей и Маргарита, – ответил Колесников и посмотрел в окно.

Я решила не подталкивать его рассказ в нужном мне направлении. Дала ему полную свободу. Пусть говорит о том, о чем хочет. В смерти Андрея Слепнева было много непонятных моментов, и если требовать от его лучшего друга только правильных ответов, то далеко мы не уйдем, а еще больше запутаемся. Поэтому сейчас я вся превратилась в слух и зрение, решив применить настойчивость при ведении допроса чуть позже.

– В вузе мы сдружились с преподавателем, – продолжал Колесников. – Вы не подумайте, что я мемуары зачитываю. Отнюдь, это был важный фрагмент в нашей жизни. Не мы к преподу прилипли, нет. Скорее, это он отозвался, потому что Андрюха постоянно сам к нему приставал со всякими вопросами, ответы на которые не получал по время лекций или на практике. Какому учителю будет неприятен такой момент? Думаю, таких не найдется.