Нора Робертс - Успеть до захода солнца [litres]

– Ей всегда нужно все делать самой, – бросил он. – Все планировать, с каждым говорить.

– Да, согласна. Хотя, по-моему, работа помогает ей справляться с пережитым потрясением. Но дело в том, что все стараются опереться на нее. Она побледнела, выдохлась, ей некогда горевать самой или даже все осмыслить.

Он долго молчал и смотрел на шляпу.

Не только измученный и усталый, подумала она. Он казался еще и ужасно печальным.

– Ты ел?

– Что?

– Кажется, я сегодня всех кормлю супом. Могу заказать для тебя.

– Нет, я… – Он устремил на нее внимательный взгляд. – Все нормально. Я… я просверлил Бо мозги из-за тебя.

– Из-за… меня?

– Когда она сообщила, что хочет просить тебя помочь с заявлениями для прессы и всем прочим.

Обдумывая его слова, Джессика поправила заколку в гладком пучке на затылке, хотя там было все в порядке.

– Потому что я чужая, не местная.

– Не местная, мало пока еще прожила здесь и…

– И?

– Не важно. Я пришел извиниться перед ней. Она страдала, я видел это, но все равно напирал. Потому что злился. – Он снова хмуро посмотрел на шляпу. – Просто злился. И до сих пор злюсь.

– Ты так выглядишь, когда злой?

– Зависит от ситуации. – Он поднял глаза. – Смотря из-за чего я злюсь. Бо считает, именно ты сделаешь это лучше всех, и у меня нет оснований спорить.

Джессика кивнула и скрестила в щиколотках ноги в туфлях на высоких каблуках.

– Раз ты открыл эту дверь… Что за претензии у тебя ко мне? Мы оба знаем: что-то не так.

– Ну, может, я просто долго привыкаю к людям.

– К таким, как я?

– Вообще к людям. – Он поколебался, потом пожал плечами: – Есть веская причина, почему я работаю на ранчо, а Рори – на комплексе. Я просто не выношу целыми днями общаться с людьми.

– Что ж, если все дело в том, что я просто одна из этих людей, дай мне знать. Может, мы как-то сумеем с этим разобраться. Я сейчас пойду и скажу Бо, что ты ее ждешь.

Чейз кашлянул, когда она выходила из кабинета:

– Мне надо и перед тобой извиниться?

Она повернулась и пронзила его взглядом:

– Поживем – увидим.

1995 год

Элис – ее звали Элис, как бы он там ее ни переименовывал, – родила сына.

Это был ее третий ребенок и единственный, которого Сэр позволил ей оставить. Второй ребенок – еще одна девочка, родилась всего через десять месяцев после первого. Крошечная девочка, Элис назвала бы ее Фэнси, потому что она появилась на свет с прелестным пушком рыжих волосиков.

Когда он унес вверх по ступенькам ее ребенка, ее вторую дочку, она отказывалась пить и есть почти неделю, хоть он и бил ее. Она пыталась удавиться простыней, но лишь потеряла сознание.

Он насильно вталкивал в нее еду, и она сдалась, чувствуя, как пищи просит ее собственное тело. Он дал ей три недели после родов, потом возобновил насилие. Через шесть недель она снова была беременна.

Рождение мальчика изменило все. Она назвала его Рори в честь отца, которого никогда не знала. Сэр зарыдал, поцеловал головку новорожденного, когда тот запищал и разинул ротик. Он принес ей цветы – лиловую сон-траву, которая разрослась и цвела вокруг ранчо в апреле.

Сэр теперь иногда говорил «у нас дома», и ржавый нож надежды вонзился ей в сердце.

Но была ли она дома?

На этот раз он приходил не для того, чтобы забрать у нее ребенка. Нет, он приносил ей молоко, свежие овощи, даже стейки. Как он пояснил – чтобы ее молоко было полезным и питательным.

Он обеспечивал ее пеленками, подгузниками и детским лосьоном, купил пластиковую ванночку и детский шампунь. Когда она попросила – робко и осторожно – мягкие полотенца для ребенка, он купил и их, а еще заводную игрушку – ковчег с животными, – которая играла колыбельную.

Много месяцев он не бил ее и не насиловал. Ребенок был ее спасением, избавлял от побоев, давал ей силы жить дальше.

Благодаря ребенку она набралась смелости и попросила большего.

Три раза в день Сэр являлся взглянуть на сына и приносил ей еду. После рождения Рори добавился дневной прием пищи. По визитам Сэра Элис привыкла определять время дня.

Готовясь к его утреннему приходу, она покормила ребенка, искупала его и одела. Накануне вечером он сделал первые шаги, и она расплакалась от радости.

В ее душе снова зажглась надежда. Он увидит в первый раз, как пошел его сын, позволит им подняться наверх, позволит ей с ребенком выйти на свежий воздух, погулять на солнце.

И она посмотрит, какая вокруг местность. Начнет планировать, как забрать ребенка и убежать.

Ее малыш, ее драгоценный сыночек, спасение и радость, не должен расти в подвале.

Она помылась сама и причесала волосы, теперь каштановые, до плеч.

Когда он спустился вниз по ступенькам с тарелкой яичницы и парой пережаренных ломтей бекона, она сидела в кресле и качала на коленях сына.

– Благодарю вас, Сэр.

– Смотри, съешь все. Не трать зря продукты, я не люблю этого.

– Да, обязательно. Но у меня есть для вас сюрприз. – Она поставила Рори на пухлые милые ножки и поцеловала в макушку. Он вцепился ручонками в ее пальцы, потом отпустил их, сделал несколько неуверенных шагов и сел на попку.

– Он умеет ходить, – спокойно сказал Сэр.

– Пожалуй, он пошел рановато, но он такой милый и умный. – Она затаила дыхание, когда Сэр подошел к Рори и поставил его на ножки.

А малыш, взмахнув ручонками, засмеялся и затопал по полу.

– Не успеете оглянуться, он уж бегать будет, – сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало радостно. – Мальчикам нужно бегать. Хорошо бы у него было больше места – как вы считаете? – торопливо добавила она, когда Сэр направил на нее взгляд темных, колючих глаз. – И солнце. Ведь в нем – в солнечном свете – есть витамины.

Он ничего не ответил, но наклонился и взял сына на руки. Рори дернул за косматую бороду, которую Сэр отрастил в последние месяцы.

У нее всякий раз обрывалось сердце, когда он дотрагивался до ребенка. В животе появлялся комок ужаса и отчаяния. Но она заставила себя улыбнуться:

– Я поделюсь с ним завтраком. Ему нравятся яйца.

– Твоя работа давать ему материнское молоко.

– О да, конечно, но он любит и твердую пищу. Несколько кусочков. У него уже пять зубов, новые тоже режутся. Сэр, я помню, как моя мать говорила о пользе свежего воздуха, он важен, чтобы ребенок рос сильным и здоровым. Вот если бы мы могли хоть на несколько минут выходить на улицу и дышать свежим воздухом…

Его лицо сделалось непроницаемым.

– Что я говорил тебе об этом?

– Да, Сэр, я помню. Просто стараюсь быть хорошей матерью… нашему сыну. Свежий воздух полезен для него… и для моего молока.