Нора Робертс - Успеть до захода солнца [litres]

Полностью одевшись, она позвонила Клементине. Потом побежала вниз встречать братьев.

Это было как сон. Ничто не казалось реальным.

Морин сидела рядом, крепко сжимала ее руку, и это было реальным. Это было реальным. Мать держала ее за другую руку.

Они, наверное, держат меня, чтобы я не улетела, подумала Кора.

Доктор что-то говорил, его слова кружились в ее сознании, но не могли пустить корни.

Приехали внуки. Она улыбнулась им? Они всегда вызывали у нее улыбку, просто потому что она их видела.

Боб Тейт был там, стоял рядом. Боб позвонил ей, сообщил об…

Об Элис.

– Простите. – Она пробивалась сквозь туман, пыталась сосредоточиться на словах доктора. – Что-то у меня голова не работает. Вы говорите, она не помнит, кто она такая?

– У нее значительные травмы, миссис Бодин. Их наносили ей в течение длительного времени, регулярно. Это травмы, физические, ментальные, эмоциональные.

– В течение длительного времени, – отрешенно повторила Кора.

– Лучше сказать ей прямо. – Тейт шагнул вперед, присел на корточки, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Коры. – Похоже, кто-то удерживал Элис у себя помимо ее воли, скорее всего, много лет. Он бил ее, Кора. У нее шрамы от побоев на спине, а на лодыжке от чего-то, я бы сказал, похожего на оковы. Она была изнасилована, причем незадолго до того, как ее нашли. У нее были дети, милая моя.

Кора ощутила дрожь, в нее словно вцепились чьи-то острые когти.

– Дети?

– Доктор сказал, она не раз рожала.

Да, лучше все прямо, подумала она. Лучше.

Какой ужас.

– Кто-то увез ее и посадил на цепь, бил ее, насиловал. Мою Элис.

– Одни шрамы старые, а другие более свежие. Он повредил и ее рассудок. Тут есть доктор, который поможет с этим. Доктор Гроув тоже рядом.

Годы. Кора сама прожила много лет и знает, как они летят, даже если иногда ползут как улитки.

Но долгие годы ? Ее Элис, ее дочку, ее малышку держали взаперти и мучили годами?

– Кто это сделал? – спросила она, и туман сменился гневом. – Кто это с ней сделал?

– Я пока не знаю. – Не успела она что-то сказать, как шериф крепко сжал ее руки. – Но я узнаю это, Кора, клянусь своей жизнью. Я все сделаю, чтобы выяснить, найти его и рассчитаться с ним по полной. Клянусь тебе.

Гнев подождет, сказала себе Кора. Рыдания и причитания, уже закипавшие у нее внутри, тоже подождут. Потому что…

– Я должна увидеть мою девочку.

– Миссис Бодин, – вступил в разговор доктор Гроув, – вам нужно понять, что она может не узнать вас. Будьте готовы к этому. И приготовьтесь к тому, что ее нынешнее физическое и эмоциональное состояние оставляет желать лучшего.

– Я ее мать.

– Да, но она, возможно, не поймет, кто вы. Вы должны быть очень спокойной, когда окажетесь рядом с ней. Вам инстинктивно захочется обнять ее, расспросить, получить ответы. Она может разволноваться, и тогда вам будет необходимо оставить ее одну, дать ей еще время. Вы все понимаете?

– Понимаю и сделаю все так, как лучше для нее, но мне надо увидеть ее собственными глазами.

– Она выглядит не так, как раньше, – предупредил Тейт. – Приготовься к этому, Кора. Она и выглядит, и говорит не так, как когда-то.

– Я пойду с тобой. – Морин встала. – Останусь возле двери, но ты будешь не одна.

Кора сжала ладонь Мисс Фэнси, встала и взяла за руку дочь.

– Я буду лучше себя чувствовать, зная, что ты со мной.

– Давайте я отведу вас, миссис Бодин, – предложил доктор Гроув. – Не задавайте ей вопросов о том, что с ней случилось, и постарайтесь сдержать эмоции, когда увидите ее. Держитесь спокойно. Возможно, она не захочет, чтобы вы дотрагивались до нее, или не захочет разговаривать. Называйте ее по имени. Она повторяет, что ее имя Эстер.

– Эстер?

– Да, но шериф называл ее Элис, и она успокаивалась, когда он говорил с ней.

– Она узнала его?

– Не думаю. Но он сумел установить с ней связь. – Гроув замедлил шаг перед дверью. – Шериф Тейт сказал, вы сильная женщина.

– Он прав.

Кивнув, доктор открыл дверь.

В воспоминаниях Коры ее дочь Элис оставалась хорошенькой, необузданной девочкой, которая сбежала из дома, чтобы стать кинозвездой. Кора и помнила ту красивую девочку от рождения до разлуки.

Маленькую девочку в платьице с оборками и ковбойских сапожках. Капризного ребенка, не желавшего засыпать по вечерам. Кора укачивала дочку до позднего вечера. Потом она стала непокорным подростком, залезавшим к ней в постель за утешением после ночного кошмара.

А теперь на кровати лежала женщина с разбитым лицом, тусклыми, седеющими волосами, глубокими морщинами вокруг губ и глаз. Ничего общего с драгоценными воспоминаниями Коры.

Но все же ей показалось, что она узнала свою дочь.

Ее сердце сжалось в груди и замерло, а ноги ослабели.

Морин крепко держала ее руку.

– Я тут, ма. Побуду возле двери.

Кора стерла с лица испуг и подошла к кровати.

Лежавшая там женщина вздрогнула. Ее глаза, зеленые, отцовские, с ужасом изучали комнату.

Ее терзали кошмары, которые невозможно было прогнать ласковыми объятиями.

– Все хорошо, Элис. Тебя больше никто не обидит. Я никому не позволю обижать тебя.

– Где тот человек? Где он?

– Боб Тейт? Он там, за дверью. Он позвонил мне и сообщил, что ты здесь. Я так счастлива, что вижу тебя опять, Элис. Моя Элис.

– Эстер. – Элис втянула голову в плечи. – Я больше не хочу уколов. Сэр очень разгневается. Я не могу тут оставаться.

– У меня была учительница с таким именем, – тут же придумала Кора. – Эстер Таннер. Очень добрая. Но тебя я назвала Элис, в память о маме твоего отца. Элис Энн Бодин. Моя неугомонная бродячая кошечка.

То ли это была ее собственная слепая надежда, ее отчаянное желание, то ли она все же увидела, как что-то промелькнуло в испуганных глазах Элис. Осторожно, так осторожно, что у нее заболели кости, она присела на краешек кровати.

– Так я называла тебя, когда ты, совсем кроха, не хотела засыпать. Ой, ты боролась со сном, словно это был твой злейший враг. Моя Элис никогда не хотела пропустить ни минуты жизни.

– Нет, Элис была проститутка и бродяга. Господь наказал ее за грехи.

Сердце Коры снова перекрутилось, на этот раз от клокотавшего гнева, но она прогнала его. Пока не время.

– Элис всегда была, есть и будет веселой, упрямой, но никак не грешницей. Ой, ты могла доводить меня до безумия, кошечка, бродившая сама по себе, но могла и рассмешить. И я гордилась тобой. Как в тот раз, когда ты заступилась за маленькую Эмму Уинтроп, когда другие девочки издевались над ней из-за ее заикания. Ты не побоялась и толкнула двух так, что они шлепнулись на задницу. Это было замечательно.

Элис повернула голову, и Кора воспользовалась этим.