Людмила Грицай - Ловец снов

Постепенно майор, живущий в рутине каждодневных дел, уже стал забывать об этом преступлении, но однажды мартовским утром ему позвонил Старостин и неожиданно пригласил к себе в гости.

— Дмитрий Александрович, — приезжайте хоть на немного. У Славы вчера год был. У нас перемены произошли. Посидим, его вспомним. Вы все-таки тогда это дело распутали. Я шофера своего за вами пришлю.

Владимиров подумал и согласился.

Старостин встретил его у калитки своего загородного дома. Дом был внушительный и говорил о достатке хозяина. Хотя и Старостин выглядел гораздо лучше, чем это было в прошлом году. Он как-то приободрился. Будто бы даже помолодел.

— Я тут шашлычок готовлю в беседке с помощником. Пойдемте там и поговорим, — мягко позвал он майора.

Беседкой он называл красивое каменное сооружение с кованными из железа украшениями, которое стояло неподалеку. Внутри было тепло и приятно пахло свежеприготовленным мясом.

— Ну что нам мужикам нужно! — воскликнул Старостин. — Угощение на все времена! А вы ведь тогда, Дмитрий Александрович, мою судьбу устроили. И Слава опять помог. Хоть уже и приказал всем нам долго жить! Эх, славный был парень.

Увидев недоумение на лице майора, Старостин продолжил.

— Это вы мне телефон Анастасии Александровны дали. Помните. А когда она на похороны пришла, я сразу ее увидел. Горе у нее было неподдельное. Искреннее. Понял, что одинокая она. Детей нет. Так она горевала о Славе, как о сыне. Да и с завещанием этим. Дядя, как узнал, чуть не убил ее. У работы ее караулил, жена его скандалы ей закатывала. Она, бедная, от наследства хотела уже отказаться. Но я вмешался. Адвоката своего делом этим занял, ей даже охрану на некоторое время нанял. Ну и родственников успокоил. Дядя хотел в суд подавать. Но нашлись нужные методы. И нужные люди. Вообщем оформили мы на нее эту квартиру. А тут уж я, честно признаюсь, влюбился. Стал ухаживать. Сделал предложение. А она не отказала. Вот так вы со Славою мою судьбу и устроили. А я ведь, когда развелся с матерью Олега, на женщин прямо смотреть не мог. Но все отошло. Да и перед Олегом я виноват. Матери его лишил сознательно. Тогда я работал много. Разбогател. А когда узнал, что жена мне изменяет, чуть не убил ее. Развелся, денег ей дал взамен на обещание, что с сыном видеться не будет. Навсегда исчезнет из нашей с ним жизни. Обещание она свое сдержала. Но сам я только сейчас понимаю, что не надо было так. Мать ему была нужна. Ну да ладно… Что уж теперь…

Владимиров молча слушал своего собеседника, размышляя над его словами.

— Да, — продолжал Старостин. — И дела мои с бизнесом как-то разрешились благополучно. Но самое главное, что Олег, слава Богу, за голову взялся. У него девушка в положении, хотят через месяц свадьбу играть. А Светлана хорошая, волевая. Если удержит его в руках, считай, что ее счастье. Так что скоро стану дедом, — подытожил он.

Владимиров, наблюдая за своим собеседником, вдруг подумал о том, что зря молодые люди в двадцать лет так убиваются из-за несчастной любви. Многим из них кажется, что после тридцати лет жизнь кончается. А у кого-то, как у Олега Ивановича Старостина, она в шестьдесят только начинается. Так что надо жить хотя бы потому, что никогда не знаешь, что тебя ждет за новым жизненным поворотом.

— Заговорил я вас, — как бы отозвался на его мысли Старостин, — Пойдемте ко мне в дом, там жена, Олег должен скоро со Светой приехать.

И вдвоем с Олегом Ивановичем они направились по расчищенной от снега дорожке к светящимся в сумраке вечера окнам его дома.

«А все-таки, — решил про себя Владимиров, — в этой истории, действительно, оказалось «пять пудов любви». Но самое главное, что хоть кому-то это любовь смогла принести счастье. Счастье, которое уж точно ни за какие деньги не купишь».