Ирина Зарубина - Без прямых улик

— Ну…

— Я — плохой следователь, — сказала Клавдия грустно. — Это я виновата, что вор не сидит в тюрьме.

Ведущий уставился на Клавдию и только моргал удивленно.

— Я не могу схватить за руку воров и убийц. Они гуляют на свободе. Они приходят и суют мне деньги, чтобы я закрыла дело, а я не могу их за это даже арестовать.

— Вы… У вас столько наград, в прокуратуре мне сказали, что вы ведущий специалист…

— Я ничего не могу, — махнула рукой Клавдия. — Двое так называемых приличных людей заморили голодом, а потом выбросили на мороз умирать свою старуху мать. И я это знаю. Но ничего не могу доказать. Я плохой следователь. Знаете, я шла сюда, чтобы назвать имена этих людей, но даже этого я сейчас сделать не могу.

Ведущий только развел руками.

— Я впервые беседую с человеком, который признается в собственной некомпетентности. Вы удивительная женщина. Что, неужели все так плохо?

— Хуже некуда. Вот знаете, говорят, что правоохранительные органы не любят прессу…

— Это правда. Мы сколько добивались…

— Да нам просто стыдно, — сказала Клавдия. — Нам нечего вам сказать. Мы просто очень плохо работаем. Мы работаем из рук вон плохо.

— Клавдия Васильевна, вы понимаете, что это сенсация?

Завтра вы станете знаменитой. Вас будут цитировать. А что скажет начальство? Вы не боитесь?

— Видите, как плохо. Если для того, чтобы стать знаменитой, достаточно просто сказать правду — это очень плохо. Вы простите меня.

— И все же я вам не поверю. Вы раскрыли столько преступлений…

— Еще больше я не раскрыла.

В павильоне почти ощутимо сгустилась мрачная атмосфера.

— О! У нас телефонный звонок, — без искренней радости воскликнул ведущий.

— Мы связались с вашей семьей, Клавдия Васильевна, — подхватил другой ведущий, — вот сейчас и узнаем мнение ваших детей. Алло! Это кто?

— Это Лена Дежкина.

— Лена, скажите нам, мама, когда дома, похожа на грозного следователя?

— В смысле?

— Ну, она вас ругает, запрещает вам ходить, скажем, на дискотеки?

— Нет, что вы! Она у нас вполне современная. Никаких строгостей.

Клавдия покраснела. Хорошо, что по телевизору это было мало заметно.

— А она веселый человек?

— Ужасно, — двусмысленно сказала дочь. — Обхохочешься.

— А кем вы будете, Лена, когда закончите школу?

— Пойду на юридический.

Это было для Клавдии совершенной неожиданностью.

— Ага, значит, по стопам матери. Вы один ребенок в семье?

— Нет, у меня еще брат. Максим.

А вы можете его подозвать к телефону?

Послышался шорох в трубке, потом мальчишеский голос произнес:

— Алло…

— Здравствуйте, Максим. Вы согласны со своей сестрой.

— Полностью.

— А скажите, Максим, как вы относитесь?…

— Ма, тут к нам один человек пришел, — поспешно перебил ведущего Макс. — Он что-то тебе сказать хочет. Это очень важно!

— Клавдия Васильевн… — раздался мужской голос. Клавдия встала с красного кресла.

— …это Петр Давыдов. Я все понял. Все понял, Клавдия Васильевна. Они сами, гады, к вам завтра придут. На коленях приползут, сволочи…

Голос прервался.

Ведущий ошалело вертел головой.

— Это действительно важно? — спросил он у Клавдии, глядя на нее снизу вверх.

Клавдия секунду молчала, потом села и вдруг улыбнулась счастливо:

— А знаете, я все-таки неплохой следователь.

— А вы счастливая женщина, Клавдия Васильевна? — совсем растерялся ведущий.

— Да, — закивала Клавдия. — Я счастлива, как… как фонтан любви!