Ирина Зарубина - Без прямых улик

— Смотри. Мне что, жалко? — Степан пожал плечами. — Пошли, покажу.

Нет, он ошибся. Старуха лежала в другом месте, и пяток ее совсем не было видно. Федоричев посмотрел на ее посиневшее, словно пергаментом обтянутое лицо и подумал, что да, смерть действительно не красит никого.

— Она?

— Она. — Он кивнул и посмотрел на часы. — Она, моя мать…

— Вот и хорошо, что опознали. — Степан снова накрыл старуху брезентом. — Завтра днем позвоните, мы вам скажем, когда можно забрать.

— В каком это смысле, когда забрать? — растерялся Антон Ильич. — Я думал, уже сейчас можно. Если вы насчет гроба, то я думаю, можно будет как-то договориться. — Он как-то неприятно подмигнул всем лицом и полез в карман.

— Нет, мне на это дело класть… — Степан ухмыльнулся и пожал плечами. — Из Московской прокуратуры распорядились бабку пока не выдавать.

— Из прокуратуры? — Лысина Федоричева опять покрылась потом. — А, вы, наверно, имеете в виду Клавдию Васильевну. Ой, не волнуйтесь, это наша знакомая, она еще не в курсе. Так что я заберу, а вы ей потом скажете, что Антон Ильич разрешил.

— Ага, спасибо. — Степан ухмыльнулся. — А меня посадят потом. Вот сам с ней и договаривайся. Пусть она мне позвонит и даст письменное разрешение. А пока извини, старик… Гутен морг.

— А я тебе в десятый раз говорю — никакого возбуждения дела не будет! — Прокурор стукнул кулаком по столу. — То она, понимаешь, бегает от меня с Лобцевым этим, то старушку пришили.

— Это не я бегаю. Это Лобцев бегает на свободе. Вы же его отпустили?

— Обстоятельства изменились, Дежкина, — строго сказал прокурор.

— Вы его отпустили, Владимир Иванович, вот и все обстоятельства.

— Сейчас еще не время, Дежкина, сколько тебе говорить?

— А когда время подойдет, что вы скажете? Да вас и спрашивать не будут.

Так и раструбят — Малютов покрывал Лобцева.

Прокурор нервно заморгал, задергался на стуле.

— Владимир Иваныч, там убийство, — продолжала стоять на своем Дежкина. — А если тело уплывет, то вообще никаких доказательств не будет. Вон как они спешат.

— Все равно. — Он покачал головой. — У нас и так «висяков» столько, что… Знаешь, за нераскрытые дела по головке не погладят.

— Так раскройте! — резанула она его снова по самому больному. — Хотите, я дело Лобцева доведу?

— Клавдия, ну ты же знаешь, что сейчас такой сложный период в нашей стране, что…

— У нас, Владимир Иваныч, этот сложный период всегда будет. И вы это понимаете не хуже меня. Так и скажите: «Дежкина, на меня давят. Клавдия, у меня руки связаны». И я все пойму.

— Клавдия Васильевна, на меня давят. — Владимир Иваныч грустно улыбнулся. — Дежкина, у меня руки связаны. Довольна?

— Недовольна. У вас компьютер работает? — вдруг резко сменила она тему.

— Да, а что? — немного растерялся прокурор.

— Включите, пожалуйста.

Малютов, как завороженный, повернулся к системному блоку и нажал кнопку.

— Знаете, как дискетой пользоваться? — спросила Дежкина.

— Знаю.

— Вот, посмотрите.

Она вынула из кармана одну дискету, скопированную. Игорем, и подала Малютову.

Тот быстро загрузил файл, но только начал читать, как замахал руками:

— Ты с ума сошла! Ты что наделала?! Ты знаешь, что за это будет?! Это же дело в ФСБ уходит! Ты что?!

— Возьмите дискету себе, Владимир Иванович, — тихо, но убедительно сказала Клавдия. — Потом мне спасибо скажете.

Малютов какое-то время обалдело смотрел то на монитор, то на Клавдию, а потом быстро, словно воровал сам у себя, вынул дискету и поглубже засунул ее в карман пиджака.

— Ох, и хитрая ты баба.

— Я не хитрая баба, я — умная женщина, — поправила Дежкина.

Малютов вздохнул.

— Ну ладно, давай, рассказывай. Только быстро.

— В общем, дело так обстоит. Жила семья — муж, жена и старуха, мачеха мужа. Старуха, прямо скажем, не сахар, склочная старуха. И все никак помирать не собиралась. И тогда они решили ее поторопить. А чтоб все было шито-крыто, решили хорошенько подготовиться. За полгода до этого, в мае, как-то уговорили ее переводить всю пенсию на книжку, причем на книжку пасынка. Старуху заперли в доме, сломали в ее комнате телефон, чтоб она никуда не могла позвонить, и стали разыгрывать ее тихое помешательство.

— Каким образом? — спросил прокурор. Он слушал вполуха. Мысли были заняты совсем другим.

— Очень просто. Раз или два в неделю звонили в местное отделение милиции и говорили, что она ушла из дому. А часа через два, когда те уже начинали поиски, звонили снова, извинялись, и говорили, что старуха вернулась сама. У нее, дескать, провалы в памяти, она забывает, как ее зовут и где она живет. А потом вспомнит и домой возвращается.

— Ну и зачем им это было нужно?

— Чтоб в милиции уже перестали на них вообще реагировать. Как тот пастух с волками, помните?

— Понятно…

— Дальше очень просто. Их сосед у нас работает. Не следователь, а так, техперсонал. Наконец они бабку эту убили, отвезли на другой конец города, а потом попросили его, чтобы он помог объявить розыск. Она, дескать, ушла из дому, а на их заявления уже не обращают внимания.

— Имя соседа, конечно, не скажешь? — Главный хитро улыбнулся.

— Конечно. — Клава улыбнулась в ответ. — Если только как свидетеля в деле…

— А зачем им привлекать прокуратуру? Тоже неувязка. Им лишний шум не нужен.

— Никакой неувязки. — Клавдия улыбнулась. — У них было три пути. Первый — вывезти ее куда-нибудь и закопать. Но тогда рано или поздно кто-нибудь ее хватится и они погорят. Второй путь — вывезти ее труп в другой конец города и бросить, чтоб нашли. Но тогда они — первые подозреваемые. И третий путь — сначала долго морочить голову всем вокруг, а потом сказать, что в милицию обращаться без толку, и сообщить в прокуратуру. Но они-то знают, что прокуратура такими делами не занимается, и, скорее всего, старушку просто внесут в список пропавших. И все. И они вне подозрения в любом случае. Алиби, понимаете?

— Да, но они могли тогда просто позвонить в ментовку, как и всегда. И не надо хлопотать насчет прокуратуры.

— Нет, тут тоже у них тонкий расчет, — ответила Дежкина.

— Какой же, интересно? — теперь Малютов слушал внимательно.

— А вот какой — в милицию им пришлось бы позвонить в тот же день. А вдруг на этот раз стали бы искать? А если бы нашли? А сделали они все в пятницу вечером, значит, до понедельника время есть.

А за два-три дня с трупом все что угодно может статься. Найдут как неопознанный, погрызут собаки, просто снегом заметет в конце концов. Помните, на выходные снегопад обещали. Ищи потом до самой весны, пока не оттает.

— Ну, в общем, все довольно стройно, — сказал главный, задумавшись на минуту. — А доказательства?

— Есть. — Клавдия кивнула. — Я была у них в доме. На двери в комнату старухи была щеколда, причем не внутри, а снаружи. Значит, старуху запирали.