Джон Гришэм - Расплата

Почта – это слишком опасно. Однако Пит продолжал настаивать. А если отправить письмо из другого поселка? Амато в итоге сдался и послал Томаса в деревню. Тот вернулся с двумя листами тонкой луковой бумаги и двумя конвертами. Амато нашел огрызок карандаша. И Пит, сидя за складным столом в каюте, написал:

Дорогая Лиза! 10 апреля мы сдались, и последние три месяца я провел в концентрационном лагере. Затем бежал и теперь сражаюсь вместе с партизанами на Лусоне. Я многое пережил и полон воли пережить остальное и вернуться домой, как только мы победим. Люблю тебя, Джоэла и Стеллу и думаю о вас каждую минуту каждого дня. Передай мой привет детям и Флорри. Со мной Клэй Уомплер. Его жену зовут Хелен. Свяжись с ней по адресу: 1427 Гленвуд-роуд, Ламар, Колорадо и передай это сообщение. С любовью, Пит.

Он написал на конверте адрес, но обратного не указал, заклеил и отдал карандаш Клэю.

Они вышли из гавани. Старый дизель стучал так, словно этот день мог стать его последним. Лодка плыла, не оставляя следа. Прямо по курсу точно на запад в тысяче миль находился Вьетнам. Справа, чуть ближе, в семистах милях – Китай.

Теофило заварил кофе, и пока они наслаждались напитком, приготовил завтрак из риса, филиппинского хлеба и макрели. Пит и Клэй ели осторожно. Жена Амато передала имбирное печенье, и американцы впервые за несколько месяцев попробовали сладкое. И хотя о сигаретах речи не шло, Амато захватил целую пачку «Лаки страйк», которую как-то достал в Маниле. Пит почувствовал, что нет ничего прекраснее этого табачного дыма.

Через два часа они наткнулись на косяк тунца. Амато и Томас втаскивали рыб в лодку, а Теофило бил деревянной колотушкой, пока они не успокаивались, затем потрошил и чистил. В дымке от табачного аромата Пит и Клэй не могли не восхищаться слаженностью их работы.

В середине дня Томас повернул обратно к Лусону. Горные вершины полуострова ни разу не исчезали из виду. Когда они приблизились к земле, Амато изложил свой план. Лодка остановилась в двухстах ярдах от пустынного скалистого берега. Теофило надул плот, который спас американцам жизни, и помог сойти на него. Амато подал рюкзак с едой и водой и пожелал удачи. Пит и Клэй помахали руками, еще раз поблагодарили филиппинцев и отчалили. Теофило развернул лодку и направился в море.

Когда Пит и Клэй скрылись из виду, Амато достал два конверта, порвал на мелкие куски и бросил в океан. Его судно дважды обыскивали японские моряки, и он не мог подвергать себя такому риску.

Пит и Клэй служили в кавалерии и пехоте, и мало что смыслили в управлении судами любого размера. Выяснилось, что с плотом справиться не так-то просто. На подходе к берегу их ударило о камни, и Пит едва не утопил рюкзак. А Клэя швырнуло в бурун, и он чуть не утонул.

На земле их ждали. Их сумбурное прибытие наблюдал из леса Асеведо, он свистнул и махнул рукой, чтобы они шли к нему.

Это был молодой паренек в соломенной шляпе. Но его суровое выражение лица и худое тело не оставляло сомнений, что перед ними закаленный партизан. А главное – что Асеведо был до зубов вооружен: через плечо винтовка, на каждом боку по пистолету. Он объяснил на хорошем английском, что им предстоит путь по опасной горной тропе, и если все пойдет хорошо, то к темноте они доберутся до первого лагеря. Япошки повсюду, главное, идти тихо, быстро и не произносить ни звука.

Скоро лес превратился в густые джунгли, где лишь Асеведо мог разглядеть тропу. И все эти тропы вели наверх. Через час маленький отряд остановился, чтобы отдохнуть. Пит и Клэй совершенно выдохлись. Воздух становился разряженным, и это добавляло трудностей. Пит спросил, можно ли закурить, провожатый-филиппинец нахмурился и покачал головой. Он знал, что пришлось испытать американцам, и понимал, насколько они слабы. Пообещал, что умерит темп ходьбы. И солгал. Они двинулись вперед еще быстрее. Внезапно Асеведо поднял руку, замер и присел. Переваливая через хребет, они увидели вдали заполненную движущимися японскими войсками дорогу. Американцы пытались отдышаться, смотрели на колонну и молчали. Чуть передохнули и снова отправились в путь. Вошли в распадок и спустились в узкую долину, где журчал ручей. Асеведа оглядел местность, нет ли врага. Никого не заметил и дал знак быстро пересечь долину. На другой стороне они снова углубились в джунгли и начали подниматься. У Пита пылали огнем мышцы ног, он совершенно выдохся и запросил привала. Они сели в чаще, съели по рисовому пирогу и кокосовому печенью.

Асеведо тихо сказал, что его брат был филиппинским скаутом и погиб на Батаане. Теперь его долг уничтожить как можно больше японцев, прежде чем убьют его. Пока на счету одиннадцать врагов, а может, и больше. Японцы мучают и обезглавливают каждого пойманного партизана, поэтому правило такое: сдаваться нельзя. Лучше самому вышибить себе мозги, чем позволить японцам глумиться над тобой. Клэй спросил, когда они получат оружие, и филиппинец ответил, что его в лагере много. Еды и воды тоже. Партизаны не шикуют, но и не голодают.

Пища взбодрила американцев. И когда солнце скрылось за соседней горой, они встали на вьющуюся по склону тропу. Каждый шаг по неверным камням грозил опасностью. Одно неверное движение, и путник угодил бы в бездонную пропасть. Примерно пятьдесят ярдов пришлось идти на виду. Они миновали, пригибаясь и стараясь не оступиться, половину, как с противоположной стороны ущелья раздался выстрел. Снайперы были начеку. Пуля ударила филиппинцу в голову, и он повалился навзничь. Другая пробила правый рукав Пита и чудом не угодила в грудь. Они с Клэем прыгнули вниз, а пули продолжали ложиться вокруг. Ломая молодые побеги, они летели сквозь чащу. Клэй, ухватившись за лиану, сумел остановить падение, а Пит катился кувырком и, ударившись о дерево, едва не потерял сознание.

Клэй едва видел его рубашку, но сумел скатиться к нему на заднице. И вот они снова вместе и умудрились обойтись без переломов костей. Руки и лица исцарапаны, в крови, но раны неглубокие. От удара у Пита гудело в голове, однако через секунду он готов был двигаться дальше. Послышались голоса, говорили не по-английски. Их искал враг. Скрытно, как только могли, американцы продолжали спуск, но нечаянно сталкивали плохо державшиеся камни, и те с шумом катились вниз. На дне, у ручья, они скользнули в чащу и замерли. Кто-то шлепал по воде. Трое японских солдат двигались с винтовками на изготовку. Они прошли в десяти футах от Пита и Клэя, которые лежали, едва дыша. Миновал час, второй, в овраг опустилась тьма.

Американцы шепотом обсуждали безумную идею: как бы забраться наверх и поискать рюкзак, а может, и Асеведо. Они не сомневались, что он погиб, но им требовалось его оружие. Понимали: японцы просто так не отвяжутся и не вернутся в свой лагерь. Трофей в виде двух американских голов для них весьма соблазнителен. В итоге они остались лежать и провели бессонную ночь, облепленные насекомыми, среди ящериц, жуков, все в царапинах, не ведая, где находятся и куда им идти, молясь об одном: чтобы поблизости не оказались питон или кобра. В какой-то момент Пит спросил, кому из них пришла в голову светлая мысль записаться в партизаны. Клэй, хмыкнув, ответил, кому угодно, только не ему.