Фрауке Шойнеманн - Спасти Одетту

Кира рассмеялась как-то уж слишком для нее звонко и заливисто, а мохнатый зверь, фыркнув в ответ, забрызгал все вокруг бесчисленными капельками слюны.

ФУ! ОТВРАТИТЕЛЬНО! ФУУУУ!

Кира все еще смеялась, а я впервые с момента нашего знакомства всерьез засомневался в ее трезвом рассудке.

Кира – крутая девчонка с очень острым умом. И к тому же настоящий супердетектив! Никогда бы не подумал, что она способна прийти в такой восторг при виде какого-то лохматого слюнявого чудища.

Но и это еще был не конец. Гигантская белоснежная лошадь, с головой огромной, как у слона (ну ладно-ладно, если начистоту, настоящего слона я никогда не видел – разве что по телевизору), рысью выбежала из стойла без дверей и остановилась у забора рядом с черным пони.

– О, привет, – поздоровалась Кира с белым привидением и потрепала его по огромной морде. – А ты кто такой?

– Валли! – раздался вдруг чей-то голос.

В первый момент я уж было решил, что лошадь умеет говорить. Безумная мысль, знаю. Но когда судьба забрасывает тебя из приличного гамбургского дома в вонючее захолустье, от шока в голову порой приходят странные мысли.

Но нет – голос принадлежал мальчику, который словно из ниоткуда возник рядом с Кирой и теперь приветливо улыбался. Потом он протянул ей руку и объяснил:

– Кстати, меня, зовут Лукас Шульце-Науманн. А того черненького – Булли.

Кира странно захихикала и тоже протянула руку:

– О, Булли, надо же – какое забавное имя для пони. Ах да, меня зовут Кира. Моя мама в эти выходные выходит замуж, и свадьба пройдет здесь, в усадьбе.

Лукас кивнул:

– Я так и подумал. Что ты приехала сюда на свадьбу, я имею в виду. Ты любишь лошадей? – Кира не успела еще ничего ответить, как он покачал головой и тут же продолжил: – Что за глупый вопрос. Конечно, ты любишь лошадей. Иначе вряд ли стала бы стоять возле паддока с Булли и Валли.

Кира рассмеялась – вновь очень звонко и несколько пискляво. Ох, да что же такое творится с моей Кирой?!

– Я просто без ума от лошадей, – объяснила она, и тут я всерьез забеспокоился, в добром ли она здравии. Раньше я ничего об этом не знал. Ну и дела, вот это новость. – Правда, у нас в Гамбурге пони и лошади встречаются довольно редко. По крайней мере в том районе, где я живу. Но я всегда, сколько себя помню, мечтала прокатиться верхом.

Лукас явно обрадовался признанию Киры, потому что тут же предложил:

– Если хочешь, могу чуть позже дать тебе урок верховой езды. У нас есть парочка очень послушных учебных пони и лошадок.

Глаза Киры вспыхнули словно бенгальские огни:

– Правда?! Ты это сделаешь?! Ух, это… это было бы просто превосходно!

Лукас кивнул, и Кира спросила:

– А Булли тоже учебный пони? Нельзя ли мне прокатиться на нем?

Но тут ответ был отрицательным:

– Нет, к сожалению, не выйдет. Он позволяет на себе ездить только дочке соседа – Лине. Да и учебным пони он никогда не был. Булли – настоящий чемпион. Он даже несколько раз принимал участие в чемпионате страны.

– Ох, – глаза Киры округлились от удивления. А я страшно обрадовался, что ей не разрешили кататься на этом черном как ночь пони. Он мне показался каким-то жутковатым.

Каким-то жутковатым, в придачу ко всему, показался мне и шорох, который я уловил левым ухом. Как будто что-то где-то заскреблось – или скорее зашелестело. А точнее – едва слышно затопало, перебирая множеством крошечных лапок.

Очень странно!

Шорох раздавался из большого зала, над входом в который большими черными буквами было написано «МАНЕЖ».

Кира с головой погрузилась в совершенно неинтересный разговор о лошадях с этим Лукасом, а я тем временем решил отлучиться и пойти на шорох.

Уходя, я еще услышал, как Лукас спросил:

– Кстати, а что это за кот, он твой? И он вот так ходит с тобой повсюду, как собака без поводка?

Собака без поводка?! Алло! Он вообще в своем уме?! Я породистый кот благородного происхождения, и сравнивать меня с какой-то там банальной собакой считаю недопустимым.

– И да, и нет. Это Уинстон, но он не мой кот, а Вернера Хагедорна. Вернер – будущий муж моей мамы, то есть без пяти минут мой отчим. То есть, выходит, Уинстон вскоре станет и моим котом… – Тут Кира ненадолго смолкла, а потом добавила: – Хотя вообще-то Уинстон свой собственный, и ничей больше. Он живет с нами, и он мой друг. Да, пожалуй, сказать так будет правильнее всего.

Осторожно ступая, я двинулся в сторону манежа. Слева и справа узкую песчаную дорожку окружали покрытые буйной цветочной растительностью клумбы. Дверь была приоткрыта. Я проскользнул в щель. Внутри меня сразу обдало прохладой, а в нос ударил запах кожи. И сырой земли. Все вместе, как-то вперемешку.

Я принялся было осматриваться – и тут же отскочил назад. Замешкавшись на мгновение, я неминуемо угодил бы под копыта совершенно беспардонной гнедой лошади, которая с оглушительным топотом скакала по залу диким галопом. Сидящая верхом на ней девушка не выглядела очень счастливой. Я не слишком много понимаю в лошадях, да и совершенно не желаю в них разбираться. Но в чем я спец, так это в гримасах ужаса – и на морде этой клячи, готов поклясться, читался самый настоящий испуг.

Я понял, что девушке не удержаться в седле. Гнедая лошадь не просто носилась по кругу – она при этом еще и неистово брыкалась.

Попытаться остановить лошадь, бросившись ей под копыта, и обречь себя на верную смерть было бы хоть и храбро, но глупо. Я ведь готовился стать отцом, и пропускать этот волшебный момент в мои планы совсем не входило. Кроме того, гнедая в припадке безрассудства, пожалуй, и не обратила бы на этот самоотверженный поступок ни малейшего внимания. Оставалось лишь позвать на помощь Киру и этого Лукаса. Поэтому я побежал за ними.

Кира и Лукас все еще болтали, стоя рядом с Булли и Валли. Я потерся о ноги Киры, мяукая так тревожно, как только мог, и бросился обратно в сторону зала. Кира, конечно, на лету схватила что от нее требуется и побежала за мной. Лукас тоже. Но он, думаю, просто последовал примеру Киры.

Мы ворвались в манеж в тот самый момент, когда гнедая на полном ходу затормозила – девушка вылетела из седла, как на реактивной тяге, и, просвистев над головой лошади, приземлилась на пятую точку. Гнедая остановилась рядом и притихла. Я и мухи не обижу, как бы говорила она всем своим видом.

– Катя, боже мой, ты ничего себе не сломала?! Может быть, сбегать за врачом? – взволнованно воскликнул Лукас, выбежав на дорожку для верховой езды.

Девушка покачала головой, и Лукас помог ей подняться на ноги.

– Нет-нет, все в порядке. Не знаю, что это вдруг нашло на Рико. Заметил что-то у бортика манежа и пустился в галоп, словно обезумев.

Святые сардины в масле, что-то тут нечисто – как всегда, подсказало мне кошачье чутье! Это что же получается: нечто, напугавшее – или некто, напугавший – лошадь, и есть источник того странного шороха, что я слышал?