Фрауке Шойнеманн - Агент на мягких лапах

– У меня все в порядке.

Голос Киры? Странно, ведь я ничего не сказал. Это может означать только одно: у нас действительно все получилось! Урраа! Я – это я! Тут я осторожно взглянул на свое тело: да – у меня черная шерстка и четыре лапы! Клянусь любимыми куриными сердечками с петрушкой! С моей кошачьей души свалился целый вагон камней.

Я медленно потянулся, спрыгнул с живота Киры на пол и огляделся по сторонам. Каким большим вдруг все стало вокруг меня! Совсем забыл за эти недели, каково это – быть маленьким котом. Я еще раз потянулся – на этот раз с наслаждением, уже чувствуя все свои четыре лапы, пошевелил хвостом, потрогал лапой свои роскошные усы и уселся перед аппаратом. Ждать, когда встанет Кира.

Она села на лежаке, подрыгала ногами и радостно улыбнулась. Матушка моя кошка! Отсюда, снизу, аппарат показался мне не просто огромным, а гигантским! Не знаю, будь я котом, решился бы я туда лечь? Хорошо еще, что Кира в кошачьем облике оказалась такой храброй. Что ж, кажется, мы с ней благополучно перенесли этот отчаянный эксперимент. По крайней мере, физически.

Можем ли мы с ней по-прежнему обмениваться мыслями? Я сделал попытку.

– Кира, ты слышишь меня? – послал я ей свою мысль. – Вставай и подойди ко мне!

Но ничего не последовало. Хм-м. К сожалению, все получилось так, как мы и предполагали: мы больше не могли мысленно общаться друг с другом. Я почувствовал, что это открытие меня сильно расстроило.

Тем временем из соседнего помещения вышел Том и остановился возле аппарата МРТ.

– Как дела? – спросил он у Киры.

– По-моему, нормально. Только немного кружится голова. Но, похоже, все получилось. Я опять Кира!

– Погляди-ка на меня. – Последовало долгое молчание. К сожалению, я не видел снизу, что делали Том и Кира, но почувствовал какое-то напряжение. И вот Том попятился от кушетки. – С ума сойти! – громко воскликнул он. – Кира, у тебя действительно лучистые голубые глаза! – Он нагнулся ко мне. – А у Уинстона в самом деле зеленые! Ничего не понимаю! Невероятно!

Почему он так взволновался? Ведь мы ему уже все объясняли. Значит, он нам не верил? Вероятно, то же самое подумала и Кира.

– Так ты что, нам не верил?! Уинстон ведь говорил тебе, что у меня, у настоящей, голубые глаза.

– Нет, я вам верил. Хотя и не на все сто процентов, – засмеялся Том. – Только на семьдесят.

– Ничего ужасного в этом нет, – вмешалась Паули. – Я бы даже сказала, что это вполне нормально. А разве ты вот так сразу поверила бы нам, если бы мы сказали тебе, что мы с Томом поменялись телами? Разве у тебя не было бы хоть чуточку сомнений?

– Не-а! – По голосу Киры я понял, что она усмехнулась.

– Ну ладно, – заявил Том. – Надо срочно выметаться отсюда. Все прошло благополучно. Теперь давайте постараемся, чтобы в последнюю минуту нас не застукала уборщица. Она всегда приходит поздно вечером и наверняка страшно перепугается, если увидит нас здесь.

– Ты прав! Пора по домам! – Кира спрыгнула с лежака и встала возле меня. – Но мне надо проверить еще одну вещь: Уинстон, ты слышишь меня?

А-а! Наше кодовое слово! Я шлепнулся на спину и перевернулся сначала на один бок, потом на другой. Кира захлопала в ладоши:

– Классно, Уинстон! Наш уговор действует! Значит, нам ничего не приснилось!

Нет-нет, нам действительно это не приснилось! Наоборот: мы пережили это по-настоящему!

На следующий день я проснулся в обличье кота в своей собственной корзинке. Какое блаженство! Просто невозможно передать! Я спал так крепко и долго, что даже не услышал, когда Кира встала и пошла в школу.

В квартире царил небесный покой, и я решил сначала позавтракать, а потом провес ти весь оставшийся день на своем любимом месте: на диване в гостиной. ВЕЛИКОЛЕПНО!

Однако, еще чуточку подремав и полакомившись куриной печенкой, я вдруг заметил, что в квартире не только тихо и спокойно, но и довольно скучно. Вернер был в университете, Анна гладила белье и что-то напевала себе под нос – неужели даже некому со мной поговорить? Я бегал из комнаты в комнату, но, конечно, не обнаружил никого, с кем можно было бы немножко поболтать. Забавно, что до сегодняшнего дня я никогда не замечал, как тихо в нашей квартире и как мало в ней интересного. Чем же я раньше занимался тут целыми днями?

Получится ли у меня убедить Анну, чтобы она выпустила меня из дома? Наверняка. Когда Кира была еще кошкой, у нее всегда это получалось. Как же она это делала? Я решил действовать напрямик, подбежал к Анне, громко мяукнул и тут же помчался к двери. Там я сел и снова стал мяукать. И в самом деле: Анна вышла в прихожую и открыла дверь.

– Ну что, маленький гуляка! Опять тебе понадобилось на улицу? Пожалуй, нам надо сделать кошачью дверцу! Ну ступай, Уинстон! Будь осторожен!

Я помчался вниз по ступенькам – и вот уже стоял возле двери. До этого все было просто. Ну а теперь – куда идти дальше? Когда я был Кирой, мне приходилось много ходить по улицам, а вот теперь, снова став котом Уинстоном, я замер в нерешительности. Мне предстояло освоить новую территорию. Как я волновался! Для начала я должен обойти двор. Все-таки тут я более-менее ориентировался.

Я зашел за угол нашего дома – и тут же увидел Одетту! Мое сердце застучало громче вчерашнего аппарата МРТ, и на секунду я всерьез подумал, не включить ли мне задний ход. «Ерунда! – строго одернул я себя после недолгих сомнений. – Ты ведь все это время надеялся, что когда-нибудь снова встретишься с ней, но уже в облике кота! Так вперед же, Уинстон!» Вдохнув полной грудью, я побежал вперед и остановился возле невысокого мусорного бака, на котором сидела Одетта. К моему разочарованию, она была не одна. Там же сидели Спайк и Чупс. Естественно, они тут же увидели меня.

– О-о, к нам прибыл высокий гость! – насмешливо воскликнул Спайк и раздраженно пошевелил своим серым в полоску хвостом.

– Привет, парни, – поздоровался я как можно приветливее. Зачем мне поддаваться на провокации этого лжетигра? – Привет, Одетта!

– Привет, Уинстон! – Я ошибался – или Одетта и впрямь радостно поздоровалась со мной? Она подошла к краю ящика и посмотрела на меня сверху вниз. – Как приятно, что ты заглянул к нам!

Нет, я не ошибся. Одетта несомненно обрадовалась мне. Я сразу почувствовал, как моя душа возликовала и запела. Какое чудесное ощущение!

– Знаешь, я подумал, не пора ли вас навестить. Наверху так скучно одному. В конце концов, никому не будет хуже, если я проведу часок в приятном обществе. – Одетта ведь должна была понять, что под «приятным обществом» я имел в виду только ее. Спайк и Чупс совершенно точно не подходили под это определение! Одетта радостно мяукнула: