Ольга Баскова - Брегет хозяина Одессы

Под прицелом они вышли из грота, спустились к оврагу, а потом свернули влево, где за пригорком стоял черный микроавтобус.

– Вы поменяли машину? – поинтересовался Сергей у дяди Виктора. – Я не видел у вас такой. Или это нечто вроде катафалка? Сколько людей вы отвезли на ней на кладбище?

Кондаков позеленел. Видимо, Ивашов попал в точку.

– Залезай! – крикнул он зло. – Тебе с твоей бабой там самое место!

Ивашов поднял ногу, чтобы поставить ее на ступеньку, окинул печальным взглядом окрестности, словно прощаясь с белым светом, – и вдруг произошло то, чего никто из них не ожидал. Из зарослей кустарника вынырнули парни в камуфляже с автоматами в руках, и послышался до боли знакомый голос:

– Бросай оружие! Лицом к машине.

Наркоманы не оказались стойкими бойцами, наверное, подумав, что лучше сдаться, иначе никто никогда не принесет им спасительной дозы. Ножи и пистолет выпали из ослабевших рук, звякнув о камни. Один из парней подошел к Сергею и положил ему руку на плечо:

– Ты и Рита свободны.

– Дима, но как ты здесь оказался? – Ивашов не мог прийти в себя от изумления. – Я сам видел, как вы с Катей уехали.

– Извини, не представился, – улыбнулся Дмитрий, запуская руку в длинные волосы. – Видишь ли, я работаю в ФСБ, правда, в отделе информации. Ну, и на всякий пожарный решил попросить своих ребят поприсутствовать неподалеку от менгира. – Он кивнул на Виктора. – Об этом голубчике мы давно слышали, только не предполагали, что это такой респектабельный гражданин. Он и в нашем городе создал сеть наркоманских притонов.

– Неужели? – Кондаков повернулся к ним, и его лицо приняло прежнее доброжелательное выражение. – Неужели, молодой человек? И у вас есть доказательства? Советую вам немедленно отпустить меня, иначе благодаря своим связям я добьюсь того, что вас осудят за клевету и насилие.

– О доказательствах я позаботился в первую очередь, – усмехнулся Дмитрий. – Тоже на всякий пожарный, – он вытащил из кармана широких брюк «жучок». – Пришлось просить ребят и об этом. Здесь записан весь ваш разговор с Сергеем. Думаю, полиции он понравится.

– Это монтаж, – Кондаков еще защищался, еще барахтался в собственной лжи, но его круглое румяное лицо покрывалось бледностью, глаза тускнели.

– В полиции и проверят. – Дмитрий подтолкнул Виктора в салон микроавтобуса. – А вы, ребятки, спокойно уезжайте в Южноморск. Мы подбросим вас до Симферополя, прямехонько до автовокзала.

Рита издала радостный вопль и кинулась на шею новому другу. После нее Дмитрий перешел в объятия Сергея.

– Пойдемте. – Они проводили глазами микроавтобус, увозивший Кондакова и его подельников.

– Выкрутится? – с волнением спросил Ивашов. Говоря о связях, дядя Виктор не обманывал. Ивашов был уверен, что и в полиции, и в прокуратуре у него были свои люди. Однако Дмитрий отрицательно покачал головой:

– Сейчас его связями занимается ФСБ. Служба не даст ему ими воспользоваться. Думаю, скоро и его подельники окажутся на скамье подсудимых.

Ивашов еще раз обнял друга, нового друга, который сделал для него гораздо больше, чем другие. Нет, пословица «Старый друг лучше новых двух» верна лишь отчасти. Дмитрий обнял Риту и Сергея и повел их в машину.

Одесса, 1965

Прошло полгода. Беспальцев приехал в Одессу уже на суд. Подсудимый Фисун сидел в кресле на колесиках (рана на ноге заживала плохо). Его лицо, бледное, исхудавшее, с желтизной, тем не менее излучало уверенность и наглость. Он перебивал прокурора, старался увидеть в его речи какие-то нестыковки, отрицал все до последнего, и, когда объявили приговор – высшую меру, – удивленно привстал в кресле, будто не веря, что и в его случае возможно справедливое правосудие. После окончания слушания новые друзья – следователи и оперативники – собрались у здания суда.

– Ребята, как хотите, а сейчас не отвертитесь, – заверил их Геннадий. – Поехали в «Украину». Как я понимаю, благодаря тебе, Виталя, столик нам всегда найдется. Время обеденное, и у меня уже сосет под ложечкой.

Все тоже хотели есть и поэтому не отказались. И снова та же официантка принесла им солянку и котлеты. Из спиртного не заказали ничего: одесским коллегам нужно было на работу, да и Беспальцев хотел уехать сегодня, если получится.

– Ребята, – начал Слава, поднимая бокал с клюквенным морсом, – да, я понимаю, что это издевательство, – он кивнул на красный напиток, – однако другого нет. А тост есть. Я считаю, что благополучно наше дело завершилось именно сегодня. Фисун до последнего планировал выкрутиться. Но… Не вышло. Видели, даже его адвокат не слишком старался, хотя я про этого адвоката наслышан: та еще сволочь. Два убийства – это тебе не шутка. Колония его уже не исправит.

– Это точно, – согласился Тарас и похлопал по плечу Геннадия. – Гена, если бы на нашем столике сейчас стоял запотевший графинчик (не будем говорить с чем), я бы выпил за то, чтобы ты в следующий раз приехал не в командировку, а в гости.

– С удовольствием, – майор пожал плечами. – Только когда это будет? Вот начальник колонии на дачу в Лузановку приглашает. Поехал бы не задумываясь, да разве с нашей работой можно что-то планировать?

– Ладно, не будем о грустном, – Слава с сожалением посмотрел на пустую тарелку. – Ребята, спасибо этому дому, но нам пора к другому.

Виталий мельком глянул на часы:

– Точно. Пора. Шелест увидит, что мы всей братией куда-то завеялись, ругаться будет.

На этот раз Беспальцев настоял на том, что угощает он, и, преодолев сопротивление коллег, рассчитался с официанткой. Когда они вышли на улицу, майор снова порадовался хорошей погоде.

– Сказочно тут у вас… Правда, и у нас в Вознесенске потеплело, солнышко выглянуло. Порадовало за столько дней. Наверное, в благодарность за раскрытие преступления.

Друзья снова дошли до остановки автобуса и тепло распрощались. Как и в прошлый раз, Геннадий поехал навестить дядю.

Через неделю после возвращения из Одессы в кабинете Беспальцева раздался междугородный звонок. Он сразу узнал голос Ганина, но не радостный и бодрый, как обычно, а встревоженный, срывавшийся.

– Два ЧП у нас, Гена, – сказал он, коротко поздоровавшись. – Фисун, гад, приговора не стал дожидаться, в камере повесился.

– Как? – От неожиданности Геннадий выронил карандаш, и он покатился по полу. – Почему?

– Так получилось, – вздохнул коллега. – Понимаешь, в камере на потолке крюк от старого фонаря остался. Сколько он лет торчит – никому и не известно. Никто и не думал вешаться. А вот наш Жора удумал. Петлю из простыней – и на небеса.