Татьяна Полякова - Детектив весеннего настроения [сборник litres]

Перед нами был длинный коридор. Ковалев притормозил и на меня поглядывал с беспокойством. Должно быть, боялся увидеть что-то жуткое, хотя такой страх боевому офицеру не к лицу, но мужчин не поймешь. Я уверенно прошла к кабинету под номером два и постучала. Мне не ответили, кабинет оказался заперт. Но из-за соседней двери доносились голоса, и я направилась туда. Алексей Дмитриевич мрачнел все больше. Может, о начальстве думал, которое за самодеятельность не похвалит, а может, и правда покойников боялся. Я постучала, но находившиеся внутри кабинета на стук внимания не обратили. Разговаривали там довольно громко, и я позволила себе войти без разрешения.

– Если с меня полставки снимут, пусть сами здесь копаются, – выговаривала кому-то грозного вида дама лет сорока.

– Симочка, ну как можно…

Возражавшая даме Валерия Федоровна, моя хорошая знакомая, в этот момент повернулась, увидела меня, и на лице ее отразилась целая гамма чувств – от удивления до испуга.

– Господи, Лана, что случилось?

– Ничего плохого, – заверила я с улыбкой.

– Здравствуй, солнышко, я и не знала, что ты приехала.

Валерия Федоровна пошла мне навстречу, раскинув руки. Расцеловала меня, для чего мне пришлось наклониться – она едва доставала мне до плеча, зато, по ее собственным словам, компенсировала недостаток роста большим весом. Она очень напоминала колобка. Круглолицая, светлоглазая, с ямочками на щеках. Женщина без возраста. Очень немногие знали, что Валерии Федоровне далеко за шестьдесят, она же предпочитала говорить, что ей «глубоко за тридцать».

– Давно в наших краях?

– Вчера приехала.

– У кого остановилась?

– В гостинице.

– С какой стати? Давай ко мне. Я сейчас одна.

Тут взгляд ее замер на бледном Ковалеве, и она улыбнулась еще шире. Ее коллеги – гневная сорокалетняя Симочка и мужчина лет двадцати семи – с интересом наблюдали за нами.

– Идем ко мне, – сказала Валерия Федоровна. Коридором мы двинулись к ее кабинету. – У тебя правда все в порядке? – посерьезнела она.

– Конечно.

– А почему с тобой молодой человек из милиции?

– Я не знала, что вы знакомы, – удивилась я.

– Мы незнакомы, – вроде бы тоже удивился Ковалев.

– Дети мои, милицейский – это не профессия, это диагноз. А в диагнозах я кое-что смыслю.

Входя в ее кабинет, я обратила внимание, что молодой мужчина тоже идет за нами.

– Выпьете чаю? – спросила Валерия Федоровна, прикрыв дверь. – Рассказывай, что тебя привело к нам.

– Хотела встретиться с Марком Абрамовичем.

– У него отпуск. Уехал на рыбалку с внуками. Ты их не узнаешь. Совсем взрослые. А помнишь, как вы с Антошкой залезли на крышу? Он теперь в областной больнице. Хирург, золотые руки, что неудивительно.

Валерия Федоровна быстро двигалась по кабинету. Включила электрический чайник, достала из шкафа чашки, банку с вареньем и лимон на блюдечке. Алексей Дмитриевич топтался возле двери, нерешительно улыбался, должно быть, переваривал слова Валерии Федоровны о своем диагнозе.

– Присаживайтесь, – предложила гостеприимная хозяйка.

– Спасибо, я не любитель чая, – вежливо ответил Ковалев.

– Могу спирта налить. Это шутка, – махнула она рукой, заметив, как страдальчески сморщилась его физиономия. – Марк Абрамович будет через несколько дней. Мобильный он с собой не берет, чтобы удовольствие не портили. Ты по делу или просто так?

– Хотела поговорить.

– Может, я смогу помочь? – Она смотрела с интересом и теперь говорила серьезно.

– Несколько месяцев назад погибла журналистка, моя знакомая.

– Ах, вот что… Мне сказали, ты теперь занимаешься переводами?

– Так и есть. Но это дело меня очень интересует.

Валерия Федоровна совершенно по-другому взглянула на Ковалева и кивнула:

– Ясно.

– Было еще два похожих трупа? – понизив голос, спросила я.

– Это страшная тайна. По крайней мере, нам рекомендовали о них помалкивать. Заключение делал Марк Абрамович, так что с подробностями я тебе помочь не могу. У нас даже никаких бумаг не осталось, только запись в журналах.

– Почему вдруг такая секретность?

– Не каждый день людей потрошат, точно куриц. И эти кресты на груди… Выглядит страшненько.

– У женщины крест был вырезан на шее?

– Да, ближе к ключице. Ее грудь представляла собой кровавую кашу. Он ей все ребра сломал.

– Маньяк?

– А кто еще способен на такое? Ужас берет, лишь только подумаю, что она пережила… и что эта сволочь до сих пор землю топчет. Надеюсь, его найдут. Можно совет? – спросила она ласково.

– Догадываюсь, что вы хотите сказать, – улыбнулась я.

– Я серьезно. Не хотела бы я увидеть тебя в соседней комнате. Извини.

– Вы о подобных убийствах раньше слышали? – спросила я наудачу. Неожиданно ответ вызвал затруднение.

– Лана… – замялась моя знакомая.

– Валерия Федоровна, я взрослый человек. Прекрасно все понимаю. Но для меня это очень важно.

– Кажется, сигнализация сработала, – вдруг сказал Ковалев. Лично я ничего не слышала, но возражать не стала. Он открыл дверь и выскользнул в коридор.

– Личная охрана? – кивнула в его сторону Валентина Федоровна. – Или для него это тоже очень важно? Ему лет сорок, если не ошибаюсь. Не староват для тебя?

– У нас сугубо деловые отношения.

– Ясно. А что на личном фронте? – Я в ответ только развела руками. – Мужики чокнутые. Я бы на их месте прохода тебе не давала.

– У меня характер скверный.

– С этим трудно спорить, – хихикнула она. – Все равно дураки. Всегда можно найти правильный подход.

– Вы не ответили на вопрос, – мягко напомнила я.

– Сама понимаешь, случай из ряда вон… А Марк Абрамович человек дотошный. Так вот, больше двух лет назад было похожее убийство. Не у нас. В Санкт-Петербурге. – Тут Валерия Федоровна очень внимательно посмотрела на меня, я терпеливо ждала продолжения. – Все то же самое: вспоротый живот, вырванное сердце и крест на груди.

– Маньяк сменил место охоты?

– Разумная предосторожность, – пожала она плечами. – Возможно, теперь он уже за тысячу километров отсюда.

– Об убитом в Питере что-нибудь известно?

– Мне – нет. Поговори с Марком, когда он вернется. Тебе он не откажет. И ради бога, будь осторожнее.

– Вы же сами сказали, что маньяк, возможно, уже за тысячу километров от наших мест.

– Как знать, как знать… – задумчиво ответила Валерия Федоровна.

Мы еще немного поговорили. Правда, теперь тема беседы была далека от первоначальной.

Я отметила, что Алексей Дмитриевич отсутствует довольно долго. Этому должна быть причина. Надеюсь, с моей машиной ничего скверного не случилось. Продолжая что-то рассказывать, Валерия Федоровна вместе со мной подошла к двери, открыла ее, а я обратила внимание, что тот молодой мужчина все еще пасется в коридоре. Сейчас он стоял возле тумбочки и увлеченно что-то разглядывал в верхнем ящике.