Татьяна Полякова - Детектив весеннего настроения [сборник litres]

Они переглянулись, и Мелисса поняла, что дело плохо.

Лера Любанова в особняке на Николиной Горе нажала кнопку отбоя на своем телефоне, сунула его в карман и задумчиво посмотрела наверх. На перилах лестницы темного дуба отражался свет крохотных светильников, которые она зажгла, потому что не знала, как зажечь люстру. Картины канули в полумрак и оттуда, из полумрака, глядели странными подозрительными глазами.

Для того чтобы ехать спасать Мелиссу, ей нужно… отпроситься. Ей нужно сделать так, чтобы Ахмет ее отпустил, и она понятия не имела, как это делается! Она никогда ни у кого не отпрашивалась, даже в школе с уроков. Если ей нужно было уйти, она вставала и уходила.

Помнится, в первом классе так все и произошло. Она встала, вся такая кудрявая, крепенькая и в бантах, сложила учебники в ярко-рыжий ранец, привезенный папой из командировки в Ригу, потрясла пенал, проверяя, все ли там на месте, и пошла к двери. «Любанова, вернись! – скомандовала Марья Александровна. – Сядь на свое место сейчас же!» – «Я домой пойду, – сообщила Лера Любанова и потянула на себя тугую, покрашенную холодной голубой краской классную дверь. – Скучно тут у вас! Чего просто так сидеть-то?»

И ушла. Пока потрясенная Марья Александровна приходила в себя, пока собиралась с силами, чтобы мчаться поднимать тревогу, беглянка уже все коридоры прошла, отворила дверь на улицу, сбежала с крыльца и деловито подтянула колготки – приготовилась идти домой. Насилу ее тогда поймали и водворили в учительскую – до приезда отца, спешно вызванного с работы.

«Да не буду я сидеть с ними, – объяснила отцу семилетняя Лера. – Они какие-то шалашики рисуют, а мы с мамой весь букварь еще когда-а прочли! Прошлой зимой, вот когда!»

Оказалось, что «шалашик» – суть литера «А», с которой первоклассники начали изучение великого и могучего русского языка. Отец долго хохотал, а потом перевел ее из первого класса сразу в третий. Он был ответственный работник, и ему разрешили перевести ребеночка-вундеркинда. Лера Любанова вскоре заинтересовалась уравнениями, где была странная буква икс, и еще мальчиком Мишей, с которым ее посадили, и больше из школы не уходила.

Она никогда ни у кого не отпрашивалась, и вообще считала это верхом глупости – как это ее могут куда-то не пустить, если ей туда нужно?!

Она была совершенно уверена, что Ахмет Баширов не пустит ее среди ночи в отделение милиции выручать подругу, которую посадили в «обезьянник». Или еще не посадили, а только собираются посадить. Или это ее мужа посадили, а ее вовсе и не собирались сажать, только теперь все в «обезьяннике», и Лере тоже туда нужно!

Я боюсь, поняла она и сжала в кулачки руки, засунутые в карманы халата. Я боюсь, что стану его просить, он меня не отпустит, и мы поссоримся. Невозможно было себе представить, как именно Баширов станет с ней ссориться, и оттого казалось, что это будет очень страшно.

В конце концов, она знает его всего только один день. Один день и одну ночь.

Никогда в жизни она не совершала ничего подобного и, кажется, ничуть не раскаивалась в том, что именно сегодня и совершила!..

Пусть все, что угодно, пусть дальше ничего не будет – хотя ей кажется, кажется, что будет все! – но у нее был этот день, этот человек и эта ночь.

Она совершенно свободна – даже не до следующей пятницы, как говорил Винни-Пух Пятачку, а совсем, совсем свободна, и никто и ни в чем не может ее упрекнуть!

Да, она его совсем не знает. Да, она понятия не имеет, что он за человек. Да, нехорошо прыгать в постель к мужчине после первого дня знакомства. Нет, даже не после, а в течение! В течение первого дня знакомства.

Но он одним махом разрешил все ее трудности и избавил от всех бед, которые казались неразрешимыми, огромными, как гора Арарат.

Женщинам такие вещи представляются очень важными, знаете ли! Им, знаете ли, иногда важно, чтобы появился мужчина и взмахом волшебной палочки устранил все затруднения, будто это не затруднения вовсе, а так, ерунда какая-то!

Сила и власть всегда привлекательны – вот уж новость так новость!..

Сейчас ей нужно как-то отпроситься – фу, какое ужасное слово – и спасти Мелиссу, которая опять вляпалась в неприятности, и Лера совершенно не знает, как это сделать.

Баширов появился в гостиной неслышно, как кот, подошел и обнял ее сзади.

– Ты знаешь, – сказала Лера, решив, что броситься головой в омут будет самым правильным решением, – мне нужно срочно уехать.

– Прости?

– У меня подруга попала в переплет! Мелисса Синеокова, она книжки пишет, ты, наверное, знаешь! Ее забрали в милицию.

– Она хулиганила?

– Она едва жива осталась на прошлой неделе, когда какой-то подонок ее похитил и пытал!

– Пытал?

– Ну, не пытал, но… все было ужасно. Ахмет, прости меня. Я знаю, ты хотел, чтобы я осталась…

– А что, ты собираешься остаться в милиции?

Он обошел ее, развязал пояс халата, стянул с плеч и бросил его в кресло. Огонь от камина, в котором пылали дрова, отсветом прошелся по совершенному, как у римского воина, телу. Лера отвела глаза.

Ну что он делает?! Разве можно так делать?!

– Я не собираюсь, но мне нужно ее… спасти… Понимаешь?

– Понимаю, – согласился Баширов.

– Я… должна поехать.

Если он скажет, что я ничего не должна, у нас ничего и никогда не выйдет, стремительно загадала Лера. Я не смогу. И он не сможет тоже.

– Сейчас вместе поедем, – буднично сказал великий олигарх. – Одевайся.

– Разработка не на мужа! На второго!

– Вот вам и основание, – все тем же добрым голосом сказал он Мелиссе. – Так что задержим мы его, задержим, не волнуйтесь! Рассказывайте, рассказывайте!

– Вы хоть скажите нам, кто он такой, чтобы мы сразу поняли, о ком идет речь, – подал голос Боря Крюков. – Вы же сказали, что не могли его узнать, а потом узнали, когда он вам по голове дал.

– Узнала, – сказала Мелисса. – Я потому и кричать не могла. Это свой человек, понимаете? Ну, вот если бы господин подполковник вдруг увидел, что это вы собираетесь его зарезать, Боря.

– Я?! – поразился Боря. – Зарезать товарища подполковника?!

– Да она для примера говорит, для примера!

– Не собираюсь я его резать, вот те крест святой, – и старший лейтенант размашисто перекрестился.

И все трое улыбнулись друг другу.

Они хорошие мужики, вдруг поняла Мелисса. Они отличные мужики. Они устали, ночь, у них работа тяжелая, но они слушают меня, утешают меня и готовы разбираться в ситуации хоть до утра. Потому что у них такая работа. Если они играют солдафонов и недотеп, то не потому, что сами такие, а потому, что работа у них такая и жизнь заставляет их так играть.

Василий Артемьев всегда говорил – проще всего оправдывать ожидания. Если постоянно подозревать человека в том, что он подлец, и ждать от него подлостей, то рано или поздно он непременно станет их делать. Просто потому, что устанет или не захочет доказывать окружающим, что он «не такой».