Наталия Антонова - Расплата по чужим счетам

– А вот это вас уже не касается, – заметил он неожиданно резко.

Она удивленно посмотрела на него и кивнула.

– Простите, – произнес он, – я не хотел, сорвалось.

Она ничего не ответила.

«Бог мой! – подумал Морис. – Ей даже в голову не приходит, что мне больно».

Они пристроили автомобиль на стоянке и спустились к «Ладье». Это изваяние было одной из достопримечательностей города, и жители весьма гордились сим творением скульптора. Стела «Ладья» располагалась на верхней террасе одной из частей набережной и представляла собой монументальную скульптуру. А после того, как на склоне под «Ладьей» появился огромный фонтан, струи которого взмывали вверх на пятнадцать метров, а потом падали вниз, подобно водопаду, мало кто из гостей города не заглядывал сюда. Сами же жители считали набережную с «Ладьей» любимым местом отдыха. Мирослава не была в этом случае исключением. Морису «Ладья» тоже нравилась, раздражали его только надписи на стенах сооружения, эта неизбывная русская привычка заявлять о себе везде, где бы ни был. «Здесь был Вася!» Или вот это: «Люся + Гена…» Надписи регулярно стирались коммунальными службами города, следящими за скульптурой, но время от времени появлялись опять.

Впрочем, придирчивость Мориса и его нерадужное настроение испарились сразу же, как они вдвоем оказались возле фонтана и прохладные брызги коснулись их лиц. Морис осторожно взял Мирославу за руку, и она не отняла своей ладони.

На следующее утро дело об обнаруженном вечером теле мужчины уже лежало на столе Наполеонова.

– Как говорится, до кучи, – бурчал он себе под нос.

Нужно было устанавливать личность убитого. Отчета о вскрытии пока еще не было, как и результатов сравнительной экспертизы крови жертвы с кровью, обнаруженной в салоне. Зато имелось заявление о пропаже найденных ночью недалеко от места преступления «Жигулей». Заявитель – сотрудник НИИ.

– Замечательно! – фыркнул Наполеонов. – Научный сотрудник тоже может совершить преступление.

И ни к селу ни к городу добавил:

– Особенно если он до сих пор ездит на «Жигулях».

– Может, но заявитель не ездит на этой машине, ею пользуется… – проговорил расположившийся напротив следователя капитан Ринат Ахметов.

– Так заявитель… – не дал договорить ему Наполеонов.

– Заяц Аникей Константинович.

– Мама родная, – вздохнул следователь, – кому же заявитель доверил пользование своей машиной?

– Доверенность на тестя.

– Где тесть?!

– На симпозиуме во Франции, вернется через неделю.

– Понятно. Этот, наверное, тоже сам не пользуется.

Ринат пожал плечами.

– Больше никто не мог взять машину?

– Товарищ Заяц говорит, что ею воспользовался угонщик.

– Чер-те что! – вырвалось у Наполеонова.

– Жена, дети у него есть?

– Есть и жена, и теща, и дети, но дети еще маленькие. Одному четыре года, другому пять. Так что в угонщики не годятся, – проговорил с сожалением оперативник.

Наполеонов уставился на Рината подозрительным взглядом.

– Шучу я, шучу, – махнул тот примирительно.

– Он еще шутит, – пробурчал Наполеонов.

– Извини.

– Ринат, узнай размер обуви жены, тещи и на всякий пожарный самого Зайца.

– Уже узнали.

– Ну и? – напрягся Наполеонов.

– Жена носит 39-й размер, теща 41-й, у хозяина 45-й номер, а дети, как я уже говорил, еще крохи.

– Понятно.

– Отпечатки пальцев совпадают с отпечатками пальцев владельца машины, его жены, детей и тещи. Еще обнаружены отпечатки двух неустановленных лиц.

– Есть! Угонщик был без перчаток?

– Выходит, что так. Хотя кто знает, кто именно оставил там отпечатки.

– Надо искать.

– Ищем.

После обеда пришли результаты экспертизы, из которых следовало, что кровь, обнаруженная в салоне «Жигулей», совпадала с группой крови убитого.

К вечеру позвонила начальник убойного отдела Василиса Воеводина.

– Шур, – сказала она, – ребята мои прошерстили нашу картотеку, и отпечатки из «Жигулей» совпали с отпечатками пальцев мальчишек, стоящих на учете.

– Трудные подростки?

– Ага.

– За что задерживались раньше?

– За драку. И одного из них за неудачный угон машины. Но дела заведено не было.

– ?

– Заявитель забрал заявление.

– Пожалел малолетних хулиганов?

– Вроде того.

– Сколько им лет?

– Сейчас 14 и 15. Будем задерживать?

– Будем. С родителями. Сама понимаешь…

– Понимаю, – отрезала Василиса Никитична и отключилась.

С Василисой Наполеонов был знаком не первый год, с тех пор как она еще была оперативником и училась в вузе. Она была отличным работником. На нее всегда можно было положиться, она горой стояла за своих оперативников. Был у Воеводиной Василисы Никитичны один недостаток. Она была молода. Чтобы придать себе солидности, она носила строгие костюмы и тугой узел из темно-русых волос на затылке. А глаза у Василисы были серые, ясные и четко очерченные темными стрельчатыми ресницами.

Василиса, как и Мирослава, не красилась и не носила высоких каблуков. Но в отличие от Волгиной Воеводина мечтала не о звездах, мерцающих на небесах, а о вполне реальных звездах на погонах. И желательно в перспективе генеральских. Своих карьерных устремлений Василиса особо и не скрывала, но в то же время у всех, кто был с ней знаком, было ощущение – нет даже сомнения, что своих головокружительных высот Василиса будет достигать честно и бескомпромиссно. Удастся ли ей это, могло показать только время.

Было уже довольно поздно, когда Наполеонова проинформировали, что подростки задержаны. Он решил не откладывать допроса и расспросить их обо всем немедленно. В то, что подростки убили и надругались над мужчиной, не верилось. Но чем черт не шутит.

Первым в кабинет следователя ввели Мазуркевича Глеба. С ним была его мать Нина Степановна Мазуркевич.

– Так, – сказал следователь, оглядев парня, – рассказывай.

– Чего рассказывать-то? – насупился подросток.

– Как вы с дружком своим человека убивали.

– Какого человека? Мы никого не убивали!

– Так что же вы делали в машине?

– Мы это… – Глеб замялся.

– Угнать они ее хотели, – всхлипнула мать парня, – он мне все по дороге рассказал.

– Ма! Чего ты!

– Рассказывай, идол! Посадят ведь вас за убийство! – заплакала мать.

Наполеонов встал и налил в воды.

– Выпейте, Нина Степановна, – проговорил он, протягивая ей стакан.

– Спасибо. – Женщина жадно приникла к стакану. Было слышно, как постукивают ее зубы о край.

– Ма, ну чего ты, не плачь. – Сын дотронулся до ее плеча.

– Рассказывай, – всхлипнув снова, попросила она.

– Короче, мы гуляли, – начал подросток.

– С кем?

– Неважно, – буркнул он.

– С Прохором Красильниковым.