Анна Данилова - Париж на час

— Сашенька, успокойтесь, вы не совершили ничего дурного! Просто выпили чашку кофе в Париже! Мой сын может себе позволить сделать такой вот подарок, так почему бы этим не воспользоваться? — Ольга Дмитриевна в порыве нежных чувств обняла Сашу. — Жизнь, она не ограничивается какими-то простыми и обыденными вещами. Перед нами — весь мир! И если предоставляется возможность переместиться в пространстве, да еще и получить от этого удовольствие, почувствовать свободу, наконец, так почему бы просто не порадоваться и не почувствовать себя счастливой?

Пока они разговаривали на кухне, Игорь с детьми и сестрой Леной, болезненного вида девушкой, матерью Дани, расположившись на ковре в детской, строил замок из больших цветных кубиков. Саша, еще пока не совсем разобравшаяся в отношениях между членами этой семьи, внимательно наблюдала за всем, что происходит вокруг нее, и пока что понимала только одно: в этой семье царит любовь. Мать, Ольга Дмитриевна, заботилась и опекала двух своих взрослых детей, особенно нежна была с Леной, которая вообще была больше похожа на девочку, чем на молодую мамочку. И хотя она на самом деле выглядела болезненной и слабой, инвалидом уж точно не была. Если бы не оброненная Игорем фраза в самом начале их общения «Она часто болеет, вот мы и переживаем», то, возможно, Саша и не восприняла бы бледность и худобу Лены как проявление болезни. Она быстро перемещалась по комнатам, была энергична, весела, улыбчива. С братом она часто и много шутила, как и он с ней. В семье не чувствовалось напряжения, не проступало признаков каких-то конфликтов, которые хотели бы скрыть от глаз постороннего человека. Все были открыты, добры, веселы.

Но все равно это была чужая семья, и хотя Саше приятно было там находиться, пора было уже возвращаться домой, в свою семью, в свой мир, который, межу прочим, создала она сама. И если ей там бывало некомфортно, то винить в этом она должна была только себя.

— Мне пора…

Саша не знала, принято ли здесь обниматься, но Ольга Дмитриевна сама к ней подошла и обняла, поцеловала в макушку:

— И тебе спасибо, что порадовала моего сына. Игорь много работает, совершенно не умеет отдыхать. К тому же ты знаешь, он не женат и очень одинокий человек, думаю, что и девушки-то у него нет, потому что все его время расписано буквально по минутам. Поэтому я так рада, что ты украсила его единственный выходной, помогла ему расслабиться.

— Это ему спасибо… Удивительная была поездка. Где там Маша? Нам пора собираться.

— Пусть останется здесь. Уже поздно. Завтра заберешь.

— Но я не могу так. Валера ждет.

— Ну хорошо. Пойдем, я помогу ее собрать.

Она уже направилась с Машенькой на руках к выходу, как услышала:

— Не спеши, Саша, я тебе сейчас вызову такси.

— Ой, нет, Ольга Дмитриевна, я сама доберусь.

И в это время в дверях гостиной показался Игорь.

— Какое еще такси? Я отвезу вас, Саша.

Она разволновалась, не знала, какое выражение придать лицу, чтобы не выдать своей радости. Нет, она не была влюблена в него, но отчего-то рядом с ним ей становилось не по себе.

Когда она села, прижав малышку к себе, в его машину и золотые огни уличных фонарей заскользили по ее лицу, когда пришел в движение механизм возврата в ее прежнюю жизнь, ей отчего-то захотелось плакать. Снова эта квартира, эта кухня, эти запахи, унылый пейзаж за окном, недовольное лицо мужа… Она не знала, как объяснить это свое состояние, при котором ей не хотелось возвращаться в реальность. Зачем они так рано вернулись из Парижа? Почему он не позвал ее в какой-нибудь музей или… отель?

Нет-нет, она не влюбилась в него. Просто ей хотелось новых ощущений, впечатлений, наслаждений.

— Какая у вас спокойная дочка, — услышала она, повернула голову, увидела профиль Игоря и едва сдержалась, чтобы не положить свою руку на его руку на руле. Ей так захотелось его прикосновений, что она едва не застонала. Она не понимала, что с ней происходит. Ей даже дышать было трудно, а в горле застряли слова: не торопись, подожди, не так быстро… Они мчались по сверкающей Москве, а ей хотелось, чтобы они остановились где-нибудь в тихом безлюдном дворе, чтобы он заглушил мотор, резко развернул ее к себе и поцеловал. И это несмотря на то, что на руках ее дремала маленькая Маша!

— Да, — сказала она. — Спокойная.

— Моей сестре тоже повезло с Даней, такой соня!

— А можно спросить? — Ей так хотелось хотя бы через тему о сестре побольше узнать о семье Игоря.

— Конечно! Предполагаю, вы хотите знать, есть ли муж у Лены? Нет мужа. Так, знаете ли, бывает.

— Понимаю. Но у нее такая мама и вы, что она полностью защищена.

— Это точно, в обиду мы ее никогда не дадим.

— Вы тогда сказали, что она чем-то болеет… А на самом деле выглядит совершенно здоровой девушкой.

— Я так сказал? Странно. Да Ленка спортсменка! Может, я имел в виду гланды? Думаю, их придется ей удалить.

И он отчего-то рассмеялся.

— Знаете, мне так неловко, что ваша мама присматривает за моей Машей. Быть может, все-таки заняться поисками няни?

— Нет-нет, даже не думайте! Она так рада, что у Дани появилась подружка, что теперь они вместе играют. Все в порядке. К тому же она уже успела привязаться к вам, а это большая редкость. Моя мама — человек недоверчивый, она вообще боится людей и всегда ждет от них каких-то пакостей. Думаю, эта ее природная подозрительность к людям и недоверие помогли ей в свое время подобрать хорошие кадры для своего бизнеса.

— А чем она занималась?

— Много чем. У нее золотые мозги, она постоянно придумывает что-то новое, запускает проект за проектом, потом продает бизнес за хорошие деньги и вкладывает средства во что-то новое. Но основной ее доход — клининговая компания, теперь вот гостиницы и прокат автомобилей.

— Вот и я об этом…

— В смысле? — Он повернулся к ней, они встретились взглядами. Да что с ней уже такое? Почему она не может смотреть ему в глаза? Почему ее начинает колотить нервная дрожь? С Валерой у нее такого не было. Она никогда не терялась и не волновалась в его присутствии. Всегда была спокойна, рассудительна и временами даже капризна, ей нравилось помучить его, подразнить. И спала она после свиданий с Седовым, как убитая, спокойно и глубоко. Сегодня же она снова не заснет, будет думать об Игоре, вспоминать каждую деталь, связанную с их поездкой, каждое произнесенное им слово, взгляд, аромат его духов, затем ее окутают фантазии и мечты. Но если раньше мечты были скромные и туманные, то теперь, после Парижа, куда она попала просто волшебным образом, они обрели вполне реальные очертания — она ждала от него каких-то действий, ей важно было, чтобы он пожелал ее, как женщину. И это при том, что она любит Седова и не собирается ему изменять. Она не влюблена в Игоря. Нисколько.