Ольга Невзорова - «Гость» из Америки

Так, по крупицам, за шесть долгих лет я всё-таки связала концы с концами и получила долгожданный результат. Итогом стала целая история о молодом американском полицейском. Не мне судить, насколько она достоверна (к тому же я никогда не была в Америке и знаю о культуре её народа только по теленовостям и нашумевшим блокбастерам), но когда я листаю страницы дневника, мой «иностранец» чуть ли не мурлычет от удовольствия. Неужели я угадала и это его судьба? Тогда мне жаль беднягу…

Конечно, очень многое написано интуитивно; имена, названия мест могут не совпадать, да и событий таких, возможно, никогда и не было. Но важно не это. Я чувствую: Джейк Са́ндерс доволен моей работой! И хотя моя странность по-прежнему является для меня загадкой, мне стало немного спокойнее.

А недавно я увидела сон. Ко мне подошёл чертовски красивый молодой мужчина и тихо сказал:

— Привет, я Джейк.

— Так вот ты какой… Но кто же ты?

— Неужели ещё не догадалась? Я твой ангел-хранитель. Я самое дорогое, что у тебя есть.

Я проснулась и села на кровати. Какой странный сон. А этот ангел действительно очень хорош собой. И почему мне в жизни не попадаются такие мужчины?

Хотя нет, вру, как-то раз я ехала в вагоне метро с одним симпатичным парнем. Он сидел напротив, и я была просто не в силах отвести от него взгляд, чем смущала самого красавца и его девушку. Я понимала, что выгляжу идиоткой, но ничего не могла с собой поделать. Так они и вышли, покручивая пальцем у виска.

Только до моего ангела тому парню всё равно далеко. Как он там во сне сказал? «Я самое дорогое…». Воистину его скромность не знает границ. Впрочем, ангелам виднее.

Ну, а если серьёзно, то меня не покидает одна мысль. Если я выполнила своё предназначение по отношению к Джейку и воссоздала историю его жизни, то почему он не оставит меня в покое? Я, конечно, не против такого соседства, но… оно по-прежнему остаётся для меня неразрешимой загадкой. Получается, я упустила что-то важное. Либо моя миссия заключается вовсе не в этом.

Вот уже второй день он намекает мне заняться дневником. Возможно, хочет, чтобы я нашла ответ между строк. Что ж, сегодня выходной, детей и мужа у меня пока нет, а домашние дела могут и подождать.

Я беру в руки тетрадь, сажусь в кресло и открываю первую страницу…

Не чуя под собой земли, девушка бежала вдоль узкой пустынной улочки, тускло освещённой единственным уцелевшим фонарем. Стук каблучков гулким, отчаянным эхом отражался от стен домов и растворялся в чернильной глубине дворов и переулков. Следом едва слышно доносилось шарканье чьих-то быстрых ног.

Вокруг темно. Ни души. И только неровное, сбивчивое дыхание перепуганной жертвы и угрюмое сопение преследователя сливались в одну тревожную зловещую репризу.

Спасаясь от погони, обезумевшая от страха девушка с криком влетела в первый попавшийся дворик.

— Помогите, кто-нибудь! Помогите!

Высокий, изящный каблучок туфли угодил в щель между плитами бетонной дорожки и надломился. Беглянка споткнулась, упала, в кровь разодрав колени, но кричать не перестала. В окне второго этажа чуть заметно колыхнулась занавеска.

Скрытая темнотой фигура мужчины настигла девушку…

Несмотря на поздний вечер и до отказа опущенные стёкла, в машине было очень душно. С солнцем в этом месяце творилось нечто странное. Казалось, что оно взбесилось, готовое испепелить всё живое. И только ночью наступала слабая временная передышка.

Их смена началась в полночь. Как ни странно, но именно это время суток — с полуночи до восьми утра — считалось у полицейских менее беспокойным.

Хуже всего приходилось вечерней смене, когда основная масса рабочих и служащих возвращалась с работы домой. Уставшие и озлобленные за день жёны принимались пилить мужей, те не оставались в долгу и как результат — колотые, резаные раны и ушибы — это в лучшем случае. Немало жалоб поступало от граждан, вернувшихся после трудового дня в обворованные дома и квартиры. Большая часть грабежей магазинов приходилась как раз на вечернее время, когда многие из них уже закрыты. А сколько регистрировалось вызовов по поводу пьяных разборок — не сосчитать.

Впрочем, работы парням в синих мундирах хватало всегда, независимо от времени суток.

Джейк положил на колени чистый бланк и прибавил громкость у радиотелефона, стараясь расслышать в шуме и трескотне динамика их позывные.

— Четыре — сорок два, ночное дежурство, — доложил он в микрофон и сообщил о своём местоположении. — Угол Западной пятьдесят седьмой и Бродвея.

Сегодня он был учётчиком — принимал вызовы и заполнял рапорты. В отличие от напарника бумажная работа его нисколько не тяготила. К тому же он с самого утра прибывал в паршивом настроении, и рабочая писанина лишний раз помогала ему отвлечься от посторонних мыслей.

Его напарник Том Риз не спеша вёл машину, увлечённо поглядывая по сторонам. Они ехали по сонным улицам не больше сорока миль в час, изредка перекидываясь короткими ленивыми фразами.

Не отрывая глаз от дороги, Том приподнял за козырёк свою фуражку и тыльной стороной ладони вытер со лба пот.

— Ну и духота сегодня, — посетовал он. — Так пить хочется! Давай заедем куда-нибудь, купим воды. Да и перекусить бы не помешало.

Джейк покосился в его сторону.

— Ты меня удивляешь, старик. Мы только заступили на дежурство, а тебе уже есть подавай. Обжора.

— А что ты хочешь, я голоден как волк. Ты ведь знаешь, что моя Сара два дня назад вместе с Бобби укатила проведать своих предков, — пустился в объяснения Том. — Я остался бесхозным до конца недели. А сегодня за целый день так закрутился, что не успел ни пообедать, ни поужинать. У меня кишка к кишке прилипает. Неужели ты дашь умереть своему другу голодной смертью?

— Ладно, купи себе пирожок и успокойся, — вздохнул Джейк, доставая из кармана сигареты. — Ужинать будем позже.

Том лихо подкатил к тротуару и резко надавил на тормоз. Двое припозднившихся прохожих испуганно обернулись. Напарник с хитрой улыбкой выскочил из машины и дружелюбно помахал им рукой. Джейк закурил, глядя как он быстро исчезает за стеклянными дверями харчевни.

Шустрый парень, ничего не скажешь. Несмотря на семейную жизнь и страсть к вкусной еде, Том находился в хорошей физической форме. Практически ни одного лишнего килограмма. Как он любил говорить сам про себя: «У меня суперскоростной обмен веществ».

Ему было двадцать восемь лет. Этакий крепко сложенный блондин среднего роста, с короткой стрижкой и голубыми, чуть насмешливыми глазами. Приятный овал лица немного портил тяжеловатый подбородок. Плотно прижатые к голове уши и слегка искривленная перегородка носа выдавали в нём бойца, в прошлом профессионального боксёра. Три года назад из-за серьёзной травмы ему пришлось покинуть жестокий ринг. К великой радости Сары, его супруги, на спортивной карьере Тома Риза был поставлен большой, жирный крест.