Борис Руденко - Логово змея

Чертов абориген действительно оказался на месте встречи раньше Драча, поджидал их прямо на пути, усевшись на ствол поваленной ветром лиственницы посреди тайги, с издевательской азиатской ухмылкой на редковолосой роже. Место посадки вертушки он указал правильно, все было бы нормально, кабы не вздувшаяся от дождя река – перебираясь через проток, отделяющий отмель от суши, в сухое время совсем мелкий, они все вымокли до подбородка.

Сушиться было негде и не время, только вылили воду из сапог и поперли на сопку. Вдобавок ко всему Драч выбрал для подъема отнюдь не лучший маршрут. Чтобы спрямить путь, заставил свой отряд полсотни метров чуть не ползком лезть вверх по голым камням. Лишь одолев подъем, он понял свою ошибку: буквально рядом с откосом наверх выходила удобная тропинка, которой, видимо, пользовались местные охотники. В тот момент Драч свирепо оглядел всех своих четверых спутников, но никто из них благоразумно не высказал своего мнения о штурманских способностях командира.

Кроме «рабочих» пропавшей геологической экспедиции Семена и Тихона Драч привез с собой двух бывших спортсменов, одно время крутившихся в «шестерках» у тверских бандитов. Банду ту разогнал РУОП, а оставшихся не у дел шестерок подобрал Драч, формировавший в то время по приказу Шаврова спецгруппу «отморозков». Спортсмены, с точки зрения Драча, пока что представляли собой материал довольно сырой. Мышцы накачаны, башка состоит из одной кости, он взял спортсменов с собой в расчете исключительно на выносливость. Правда, стрелять умели оба. Один – «Авдей» – когда-то был мастером спорта по биатлону Авдеевым, чемпионом какой-то уральской области. Второй – «Ленчик» – хотя и не специализировался в стрелковых видах, но служил в десантных частях и с оружием обращаться тоже умел.

– Очень долго шли! – сказал Донгаров с неодобрением. – Уже ждать устал. Теперь точно не дойдем до избушки к ночи.

– Давай, веди, – буркнул Драч. – Меньше разговоров, больше дела.

– Шеф, а может, в самом деле перекур устроим? – предложил один из «спортсменов» – Ленчик. – Мокрые же все насквозь. Разложим костерок, обсушимся. А с утра по свету и двинем.

Драч собрался было его осечь, но тут опять вмешался Донгаров.

– Он правильно тебе говорит. Ждать лучше здесь. Там, внизу, пойдем через болото. В болоте ночевать будет еще хуже.

Скрепя сердце, Драч вынужден был согласиться. Пока Семен разводил костер, остальные наскоро строили под руководством Донгарова шалаш из лапника. Просушка у них получилась весьма условная: скоро вновь пошел густой дождь, заливший костер. Они залезли в шалаш, устраиваясь на мокрую ночевку. Надо сказать, что шалаш Донгаров сделал качественно. Тут, конечно, было сыро и холодно, как снаружи, но вода сверху почти не текла. Поколебавшись немного, Драч пустил по кругу фляжку с водкой, наказав пить не более одного глотка. Глотки, правда, у его команды получались в полстакана, когда фляжка завершила круг, водки в ней оставалось совсем на донышке.

Но свою задачу алкоголь выполнил, создав на время иллюзию тепла. Драчу даже удалось проспать некоторую часть ночи, хотя, когда Донгаров его разбудил, он почти не чувствовал своего тела и с ругательствами долго прыгал на месте и размахивал руками, восстанавливая гибкость членов. Примерно те же ощущения испытывали и остальные. Перекусив в сухомятку, двинулись цепочкой в тайгу.

– Слышь, бригадир, – спросил у Драча Ленчик, – правда буровят, что этот геолог золотишко нашел?

Несмотря на то, что говорил он негромко, его услышал Авдей и Семен и подошли поближе.

– Вроде того, – неопределенно ответил Драч.

– Зачем же они его заказали? – удивился Ленчик. – Его же сперва поспрашивать нужно: где, чего и все такое.

– Ты его сначала поймай.

– Поймаем, без вопросов! – подхватил разговор Авдей. – Но поспрашивать в самом деле нужно. Потом можно и замочить, только пусть скажет, где голдец лежит.

По правде говоря, Драч и сам склонялся к такому варианту, несмотря на то, что задание Шаврова исчерпывающе формулировалось, как ликвидация геолога. Но просто так проходить мимо лежащего где-то неподалеку богатства Драч не желал.

– Поспрашиваем, – пообещал он. – Обязательно поспрашиваем. Догнать только нужно…

Едва спустились с сопки, попали в болото. Поросшая редким осинником почва отвратительно хлюпала под ногами, промоченный дождем тонкий слой дерна держал плохо, сапоги то и дело пробивали его, проваливаясь и застревая в жидкой грязи. Хорошо еще, что дождя утром не было. Дождя не было, но вместо него над болотом стояло облако гнуса. Даже противомоскитные сетки помогали плохо. Проникая сквозь малейшие щелки, гнус тут же забивался в глаза, уши, нос. Открытые участки кожи зудели от непрерывных укусов, болото казалось бесконечным. Когда они остановились для короткого отдыха на относительно сухом островке, Драч подошел к Донгарову.

– А что, другой дороги не было? – мрачно спросил он.

– Другая дорога есть, – немедленно ответил тот. – Но по ней нельзя идти.

– Это еще почему?

– Та женщина – ульгень, – сказал Донгаров. – Она нас услышит.

– Кто? – переспросил Драч.

– Ульгень, – повторил Донгаров и, насупившись, посмотрел ему в глаза. – Колдунья, по-вашему. Понимаешь?

– Что за бред! – скривился Драч. – Ты, Аким, кончай, на хрен, свои басни. Вот мы по твоей колдунье кружком пройдемся, так она сразу чутье потеряет.

Семен одобрительно заржал, его смех подхватили остальные.

– Женщину трогать нельзя! – обеспокоенно сказал Донгаров. – Ты обещал!..

– Ладно, ладно, – потрепал его по плечу Драч. – Не трогать – значит, не трогать… Долго еще идти?

– Скоро болото кончится. Потом легко идти будет. К полудню дойдем.

Действительно, вскоре они увидели впереди голубую стену леса, настроение у них немного поднялось. Идти по чащобе урмана было ничуть не легче, но здесь хотя бы гнус нападал не столь яростно и надоевшие сетки можно было поднять с лица. Изредка Драч сверял направление движения по компасу. Он не то что не доверял проводнику, но просто не понимал, как тому удается не сбиться с пути при полном отсутствии ориентиров и тускло-сером, затянутом плотными облаками небосводе. Драч был городским жителем и оставался им в душе, несмотря на разнообразную и богатую жизненную практику.

Но Донгаров действительно не сбивался, шел точно по азимуту, словно в теле его был зашит свой собственный компас. В какой-то момент Драч почувствовал, что путь их снова пошел вверх по склону.

– Скоро избушку увидишь, – сказал, оглянувшись, Донгаров. – На сопку залезем, сверху хорошо будет видно.

Не слишком крутой подъем оказался изнурительно долгим. Даже «спортсмены», не упускающие случай похвастать физической кондицией, громко сопели под своими рюкзаками. Что же до Семена и Тихона – они отстали от остальных шагов на тридцать и прилагали отчаянные усилия, чтобы не потерять впереди идущих из виду. Драч тоже изрядно взмок, однако отставать от проводника не желал и упрямо переставлял ноги, глядя Донгарову в спину, исполняясь ненавистью к нему, к тайге, к Шаврову и этой паршивой работе…