Борис Руденко - Логово змея

Однако здесь он ошибался и вовсе не потому, что его подвели аналитические способности. Дело в том, что ответственный за проект со стороны правительства Алексей Ильич Зыбин, чрезвычайно взволнованный звонком из Института геологии, решил, что обязан подстраховаться. Способности к анализу у него были не хуже, чем у Шаврова. В данный момент он абсолютно ничем ни рисковал и намеревался сохранять такое положение и в дальнейшем. Если вопрос с геологом как-то разрешится, все пойдет свои чередом, как они и планировали с Радзиным. Но если дело обернется иначе, у Зыбина заранее должна быть выстроена надежная защита. Сделать это было очень легко: всего-навсего приостановить выделение кредита на несколько дней. Скажем, по техническим причинам. Несколько дней ничего не решают, Радзин поймет и не обидится. И овцы сыты, и волки целы. То есть наоборот.

Зыбин намеревался предупредить обо всем Радзина сам, но того нигде не было, мобильный телефон его тоже не отвечал, тогда Зыбин, умывая руки, решил сбросить информацию ближайшему помощнику Радзина, юному гению финансов Власову. Причем поручил передать соообщение о приостановке кредитования своему референту.

Референт до Димы конечно же дозвониться уже не мог. Услышав в трубке невнятное: «Власова не будет», – он потребовал его заместителя. Трубку взял главбух, оставленный силой обстоятельств «на царстве», ему референт и передал все, что просил Зыбин, прибавив, что Алексей Ильич очень ждет звонка Радзина.

В это время в офис вернулся Шавров. Главбух, чрезвычайно обрадованный тем, что избавлен хотя бы от одной заботы, тут же переложил инфомацию и выполнение просьбы Зыбина на его плечи. Шавров понял, что времени у него гораздо меньше, чем он расчитывал. О приостановке (или окончательном замораживании) транша Ларик узнает очень скоро.

Радзин по-прежнему не отзывался ни по одному из телефонных номеров, и Шавров не знал, как это следует расценивать. Может быть, его тоже кто-то пустил в расход? Ларик или кто-то еще из неведомых Шаврову врагов? Забавно, конечно, но даже если Радзин действительно перестал существовать, на положении самого Шаврова такой поворот никак бы не отразился. Его сложные отношения с Лариком, взаимно взятые обязательства, оставались неизменными. Во всяком случае, до кончины одного из них.

Зоечка была удивительно ласкова. Она делала все, о чем Радзин не просил, а только загадывал, она относилась к нему, как дочь, как мать, как преданная жена и страстная любовница, она была совершенно безошибочна, и Радзин поражался, насколько у этой уличной девицы развита интуиция.

Она осталась у него до вечера и с радостью готова была остаться еще на сутки, на сколько угодно. Она ни разу не заговорила об оплате своих услуг – ни с самого начала, ни когда Радзин попросил ее побыть с ним подольше. Пока, утомленный любовью, он дремал на повлажневшей от пота постели, Зоечка успела приготовить скромный, но весьма вкусный стол – то ли ланч, то ли обед – яичница с сыром, аккуратно нарезанные крошечые бутерброды-канапе с мясом и свежими овощами. Свежих овощей в доме не было, и Радзин с очередной порцией удивления понял, что Зоечка сбегала за продуктами в магазин.

Они ели, и Зоечка непринужденно болтала, рассказывая о своей Ялте, о каких-то тамошних подружках. Сегодня она казалась Радзину особенно юной, отыскать на ее лице специфических отметин профессии он не мог. По правде сказать, ему совсем не хотелось думать о ее профессии. Радзин желал, чтобы его любили. Даже если все это иллюзия, даже если через несколько часов все кончится, он желал, чтобы иллюзия, по крайней мере, была совершенной.

И все же нарушил старательно построенные декорации именно он.

– Слушай, а у тебя не будет проблем из-за того, что ты задерживаешься со мной… на работе? – спросил он вдруг.

Ему показалось, что вопрос этот был Зоечке неприятен, но она тут же ответила:

– У меня могут быть выходные.

– Значит, со мной ты проводишь свой выходной? – немного удивился Радзин.

– Мне с тобой хорошо, – быстро сказала она, и Радзин, навсегда отучившийся верить женщинам, усмотрел в ее ответе ложь.

– Сколько выходных подряд ты можешь со мной провести?

– Сколько хочешь.

– А твоя мадам? Ваши охранники? Кстати, что это за охранники? Кто они такие? Бандиты?

– Давай лучше не будем об этом говорить, – попросила Зоечка.

– Ладно, – согласился он. – Не будем… Тебе нравится твоя работа?

Чрезвычайно развитое шестое чувство подсказало Зоечке необходимость не уклоняться от ответа.

– Что ты такое говоришь? – грустно сказала она. – Разве это работа? Разве это может нравиться?!

– А я тебе нравлюсь? – спросил Радзин. – Только очень тебя прошу, ответь честно. На размер гонорара это никак не повлияет.

– Ты мне нравишься, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Мне кажется… – она немного замялась, – ты очень одинок. И мне очень хочется тебе помочь. А деньги тут совсем ни при чем.

– Ты бы хотела со мной отсюда уехать? – спросил Радзин. – Совсем.

Она невесело засмеялась, впервые морщинки прорезали ее гладкую кожу, честно обозначив возраст.

– Конечно, я хотела бы отсюда уехать. Вообще и навсегда. Нечестно так шутить.

– Я не шучу.

Она вздохнула.

– Все равно я тебе не верю. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Послушай, Зоя, – сказал Радзин, – я ведь не пьян и не сумасшедший. Или ты считаешь иначе?

– Ты не пьян, – согласилась она. – И не похож на сумашедшего. Но я тебе не верю.

– Почему?

– Потому что ты меня обманываешь. Или себя.

Радзин немного поразился точности ее ответа и для продолжения должен был взять паузу.

– Зоя, – заговорил он тихо и размеренно, глядя ей прямо в глаза, – я хочу с тобой уехать. Отсюда и навсегда. Это правда. Мне наплевать, чем ты занималась до этого момента. Я взрослый, умный и очень богатый человек, я всегда отлично знаю, чего мне хочется. Это все, что я хотел сказать, теперь слово за тобой.

Он увидел, что она испугалась. Не его, конечно, а того, что услышанное окажется очередной ложью, очередной сказкой, которая закончится, когда сказкам положено кончаться. В ее жизни звучало множество сказок, и она больше не хотела, чтобы они заканчивались.

– Если ты не шутишь… Я вообще не понимаю, зачем тебе нужно… Нет, я не могу!..

Она вскочила и убежала в ванную. Пока ее не было, Радзин достал бутылку и выпил, не разбавляя, треть стакана виски. Ему было хорошо. Действительно, хорошо. Впервые за последние месяцы. Душа его освободилась от неимоверной тяжести. Радзин вздохнул полной грудью, и вздох этот получился сладким и приятным.

Зоя вернулась, и Радзин не заметил на ее лице следов слез. «Искусство косметики или искусство лицедейства?» – спросил он себя, без особого, впрочем, интереса. В этом он успеет разобраться позже. Главное, что он действительно принял решение.