Джефф Мариотт - Нарко. Коготь ягуара

– По версии Эскобара утро наступает не тогда, когда у большинства людей. И вообще, путь неблизкий. Я заеду за тобой часов в девять, тогда и двинемся, лады?

Не идеально, зато выиграет ему немного времени наедине с Луизой. Может, даже удастся чуток покемарить.

– Само собой, – отозвался он.

– Оденься поприличнее, – велел Монтойя. – Чтобы не выглядел как бомж. И непременно захвати нож. Ему захочется на него поглядеть.

«Не проблема», – подумал Агилар. Вряд ли он теперь вообще выйдет из дома без ножа. Тот спас ему жизнь, и не раз подряд.

Самое удачное вложение денег в его жизни.

Они добрались до Асьенды Наполес, finca [19] Усадьба (исп.). Эскобара на вершине холма, около полудня. Агилар слышал рассказы о ней – да и кто в Колумбии их не слыхал? – но они отнюдь не подготовили его к реальности.

По дороге к асьенде они миновали не один километр высокой проволочной изгороди, увенчанной колючей проволокой-егозой. Пейзаж представлял собой по большей части волнистые перекаты лугов, испещренных деревьями – зеленое на зеленом. Вдали Агилар вдруг углядел тираннозавра.

– Там динозавр.

– У него их целая куча, – сообщил Монтойя. – Не волнуйся, ненастоящие.

– А какие?

– Скульптуры – так, наверное, правильно их называть. По-моему, из стеклопластика. А вот слоны и носороги, зебры и жирафы и всякое говно – настоящие.

– Слоны и носороги? Я слыхал, что у него тут зверинец, но думал, что какие-нибудь лошади, козы, всякое такое.

– Он ничего не делает наполовину. А на него деньги сыплются дождем, так почему бы и нет? Он и публику пускает в свой зоопарк, причем бесплатно.

– Щедрый человек, – промолвил Агилар, почти веря в это.

Охранник у ворот, ждавший их прибытия, взмахом дал добро, и они проехали под небольшим самолетом.

– Это, наверно, самолет, доставивший его первый груз кокаина в Соединенные Штаты, правда? – поинтересовался Агилар.

– Кое-кто так утверждает, – ответил Монтойя. – Другие говорят, что тот самолет разбился, а это его копия.

– А ты как считаешь?

– Как хочет дон Пабло, так и считаю. Так оно всегда лучше.

– Насколько хорошо ты его знаешь?

– Встречался с ним раз пять или шесть. Не хорошо, но чуток знаю. Он всегда был добр ко мне.

– Когда я с ним встречался, он показался мне любезным.

– Пока ему не перечишь, по-моему, он всегда любезен. А кто ему перечит, обычно не доживает до возможности пожаловаться.

Они ехали вверх по длинной дороге, и время от времени им попадались на глаза другие строения, некоторые из множества отдельных домов, принадлежащих Монтойе на этой обширной территории. Полуденное солнце играло бликами на озерах и плавательных бассейнах и изливало свет на километр за километром фруктовых садов. Наконец они подкатили к главной асьенде – массивному дому, где, по словам Монтойи, при необходимости можно устроить на ночлег человек двадцать, а то и тридцать.

Когда они вышли из «Ниссана», из передней двери навстречу им вышел усатый мужчина в кепке блином и темных очках. Стоявшие в пределах видимости следили за ними колючими взорами.

– Нечасто полицейские машины к нам наведываются, – с ухмылкой провозгласил он. – Во всяком случае, по приглашению. Добро пожаловать в Асьенду Наполес.

– Спасибо за приглашение, – отозвался Монтойя. – Густаво, это Хосе Агилар Гонсалес. Хосе, это двоюродный брат и ближайший друг дона Пабло – Густаво Гавирия.

– Для меня честь познакомиться с вами, сеньор, – произнес Агилар, с детства приученный к вежливости. Он надел белую шелковую рубашку с кремовым оттенком, джинсы «Джордаш» с затейливой белой вышивкой на задних карманах и свои лучшие сапоги из страусиной кожи. Ему хотелось произвести хорошее впечатление на бандитов, хоть он и сам не знал, зачем ему это. Он не собирался – как наверняка сделал Монтойя – присягать им на верность. Он не против получения от них денег – вообще-то, у него и выбора-то нет, – но прежде всего он полицейский и таковым намерен оставаться, чтобы взойти по служебной лестнице. Глядишь, однажды он сможет смотреть на любого из людей Эскобара через прорезь прицела. Изучить их организацию изнутри не повредит – хотя бы затем, чтобы когда-нибудь низвергнуть ее.

– Рад встрече, – сказал Гавирия. – Я слыхал рассказы о твоем искусстве владения ножом.

Агилар хотел сказать, что они преувеличены, но раздумал. В голосе Гавирии прозвучало восхищение, и Агилар не хотел развеивать иллюзии. Кроме того, хоть он и считал, что ему просто повезло, правда в том, что он вышел из скверной ситуации живым. Может, он и в самом деле недурно владеет ножом.

– Мне всегда нравились ножи, – вымолвил он. Уж в этом-то он против истины не погрешил.

– Пойдемте, – пригласил Гавирия. – Пабло еще не встал, но вы можете расслабиться у бассейна. Хотите чего-нибудь? Пива, вина, коки?

Кола Агилара вполне устроила бы, но, учитывая, где находится, он не знал, что ему предлагают – напиток или кокаин.

– Пепси? – осведомился он.

– Пивка будет здо́рово, – перекрыл его Монтойя. – Для нас обоих.

Гавирия щелкнул пальцами стоявшему наготове прислужнику, присутствия которого Агилар до этого мгновения даже не обнаружил. Казалось, людей на подхвате вокруг не счесть, и все они поднаторели в искусстве быть неподвижными и безмолвными, пока не понадобятся. Агилар не сомневался, что, заметь они назревающую беду – и отреагируют с молниеносной лютостью.

– Сюда, – Гавирия повел их через роскошный дом, с одной стороны выходивший к плавательному бассейну. Мебель выглядела удобной, а там и тут видны были произведения искусства, которые Агилар счел очень дорогими. На одной из стен заметил знаменитое полотно Пикассо, знакомое ему по урокам рисования в школе. Поначалу он отмел это как ошибку, но потом передумал. Почему бы и нет? Кто может позволить себе Пабло Пикассо, как не Пабло Эскобар? Агилар знал, что произведения искусства порой продают с аукционов и есть множество причин, чтобы не перебивать ставку El Patrón ’а, даже будь у тебя деньги.

Гавирия указал им на бархатные кресла рядом с бассейном. Пиво уже стояло на столике рядом с гостевым уголком – две запотевшие бутылки в компании элегантных бокалов. Ласковый ветерок рябил воду, посылая в воздух сверкающие клинки света.

– Мне надо заняться кое-какими делами, – поведал Гавирия. – Я позабочусь, чтобы Пабло знал, что вы здесь. А пока, если вам что-нибудь понадобится, просто скажите Эрнесто. – Он кивнул на одного из суровых людей. Эрнесто в ответ слегка кивнул, но выражение его лица не изменилось. Этот крупный, широкоплечий мужчина стоял, сцепив руки за спиной и широко расставив ноги. Если бы не этот кивок, можно было бы подумать, что он отлит из бронзы.