Ирина Мельникова - Сибирская амазонка

— Прощай, — Константин кивнул ему. — Вспоминай меня иногда. И ее тоже. — Он посмотрел на Евпраксию. — Надеюсь заслужить ее прощение. — Он склонился к Алек сею, потрепал Соболька за лохматый загривок и усмехнулся:

— Иначе, как тогда пополнять ряды ратников?

Алексей стоял и смотрел, как исчезает маленький караван в тайге. Огромный красный диск солнца поднимался над горами. Начинался новый день…

Прошло три дня. В доме атамана только что закончился прощальный пир. Гости разошлись, а сам Никита Матвеевич стоял на крыльце и в который раз за этот день хлопал полтавского старосту по плечу и добродушно вещал:

— Ну что, Микола, бугор этот треклятый теперя за вами.

Чему бывать, того не миновать. Не мытьем, так катаньем взяли меня. Но что поделать, если б не твои хохлы, не сносить бы мне головушки, не видать бы мне дорогих гостей живыми…

Алексей посмотрел на Ивана. Вавилов сидел за столом в опустевшей горнице и катал пальцем по скатерти колобок из хлебных крошек.

— Что, Иванушка, не весел, что головушку повесил? — подсел к нему Алексей. — Не расстраивайся, не все еще таймени в здешних речках пойманы.

— Ну уж нет, — Иван с досадой посмотрел на него. — Не надо мне больше никаких тайменей! Лучше пусть Тартищев каждый день в хвост и в гриву гоняет, чем такой отпуск. — Он бросил тоскливый взгляд в окно. — Одно мне не дает покоя. Под каким соусом мы Корнуэлла представим? Ведь рапорт все равно придется писать, а врать я не умею. И тогда вылетим мы с тобой к чертовой матери из полиции даже без выходного пособия.

Он налил себе из графина полстакана водки и залпом выпил. Затем приложился носом к рукаву и крякнул.

— Да бог с тобой, Иван! — Алексей положил ему руку на плечо. — Сколько раз мы за эти дни про законы забывали?

Не счесть! Так давай еще разок забудем! На кой ляд нам это чудило и его мордовороты? Пусть катятся к такой-то матушке. Нет англичанина, значит, и вопросов нет.

— Ишь, как у тебя все складно получается, — покачал головой Иван. — А если Тартищев прознает?

— Да как он прознает? Корнуэлл, что ли, побежит ему докладывать или Шаньшин?

— И то правда! Шаньшин не побежит… — вздохнул Иван и вдруг лихо приказал возникшему на пороге атаману:

— Вели-ка, Никита Матвеевич, снять с этих шиликунов цепи, да гони их к чертовой матери! Пусть убираются восвояси, пока я добрый. Но только сегодня, чтобы не встречаться с ними на пароходе.

Атаман радостно засуетился и выскочил вон. А Иван и Алексей одновременно посмотрели в окно. Оно выходило на восток. И где-то там, сквозь непроходимые горы и глухие таежные дебри, двигался маленький караван, уносивший все дальше и дальше от станицы древние православные святыни.

— Ну вот и все! Кончился наш отпуск! — Иван потянулся и неожиданно рассмеялся. — Славно отдохнули! Едва головы не лишились!

Сыщики не ведали, что за дальними дворами станицы, в глухом распадке Сашка и Шурка сидели рядом с Глашей и пытались ее успокоить. Глаша рыдала. Ведь она была почти настоящей женщиной. И понимала, что маленький человек, чью рубашку она обильно орошала слезами, скоро исчезнет из станицы навсегда. Шурка заплетала ее космы в косицы, а Сашка гладил ее по огромной руке и ласково приговаривал:

— Не реви, Глаша! Что, мы тебе другого жениха не найдем! Непременно найдем!..

Айдар — круглая казачья стрижка.

Огудала — обманщик, плут (диалект.).

Вачуга — стойбище.

Аргишит — то есть водит оленьи обозы.

Карым — ребенок от русского и тунгуски.

Прочь! Убирайтесь прочь! (англ.).

Спичук — самец осетра (диалект.).

Мокрец — мельчайшее ядовитое насекомое, которое не жалит, а прямо-таки выгрызает кусочек кожи.

Паут — сибирское название овода.

Белки — горные вершины, на которых снег лежит даже летом.

Курумы — россыпи огромных камней.

Белогорский чай, багульник — сибирское название вечно зеленого рододендрона душистого.

Махрятник — пренебрежительная кличка торговцев мелочным товаром.

Бус — мельчайшая водяная пыль.

Релка — сухой гребень, прогалина, лужок среди кустарника (сибирск.).

Исполу — то есть отдавали за вычетом посева половину урожая.

Баглай — дармоед (диалект.).

Хитина — беда (казачье).

Батыев путь, то есть Млечный Путь (казачье).

Сокжой — дикий северный олень.

Брашна — пища (старообряд.).

Харатье — пергамент, бумага, на которой писались старинные книги и документы.

Корчемная стража — таможня.

Кубелек — женский казачий костюм в талию с прямыми узкими рукавами.

Сакма — след в траве (татарск.).

Вентерь — рыбацкая снасть-кошель на обручах. Здесь: особый казачий прием, когда с помощью хитроумных маневров, в частности, мнимого отступления, зажимают противника с двух, а то и с трех сторон и выводят на засаду.

Егорлык — река, приток Кубани.

Алым — простофиля, простак (сибирск.).

Шиликуны — черти, бесы, ряженые (сибирск.).

Тафалары — малая сибирская народность.

Русская полиция! Добро пожаловать! (англ.).

Дословно: отец-лошадь (англ.).

Акосная — неуязвимая (старин, ).

Байдан — длинная кольчуга.

Плакат — паспорт (жаргон.)

Так в Сибири в шутку называют чирей.

Чернец — монах.

После Раскола в никонианских книгах имя Христа стало писаться «Иисус» вместо прежнего «Исус».

«Одигитрия» — «Путеводительница», представляет собой образ Богоматери с младенцем в круге — символе славы и с двумя коленопреклоненными ангелами по сторонам.

Апайка — казачья плетка.

Обряд пострижения в монахи включает в себя крестообразное выстрижение волос на голове, означающие «отпадение помыслов, влекущих к миру».

Особый орнаментальный почерк. Рисунок и пропорции вязи со временем менялись, поэтому давно уже разработаны принципы датировки древних книг по вязи.

В старину, когда не знали нот, с помощью крюкового письма записывались псалмы и духовные гимны.