Ирина Мельникова - Талисман Белой Волчицы

— И в-вы, вы уже знаете кто? — произнес Михаил, слегка заикаясь от волнения. — Вы знаете его имя?

— Пока это служебная тайна, но попрошу вас настоятельно, чтобы все ваши гости и сестра никуда с утра не отлучались и в обязательном порядке находились в управлении приисков во время ваших переговоров со старателями.

— Но как? — воскликнул Михаил поражение. — Маша?

Марфа? Учитель? У меня в голове не укладывается!

— У меня тоже не укладывается! Но кто-то ведь из них троих эту бумажку выронил. Если не вы, не я, не Алексей и не урядник, значит, кто-то из тех, кто присутствовал в гостиной во время ужина и кому Федька хотел незаметно передать записку, — произнес сухо Иван. — Но дай бог, чтобы мы ошибались!

— Так вы не назовете имя?

— Не назову! — отрезал Иван. — И больше не спрашивайте меня об этом. Завтра, то есть уже сегодня, — посмотрел он на часы, — наверняка все выяснится. Давайте лучше обсудим, какую, на ваш взгляд, пакость затеяли преступники на этот раз.

— Мы знаем, что банда практически перестала существовать, — подал голос Алексей, — поэтому они должны сейчас по логике затаиться и переждать сложное время. Но они, тем не менее, решаются на какой-то шаг. Возможно, они хотят убраться из города, но для этого нужны деньги, и много денег, тем более что их затея с фальшивыми червонцами провалилась. Но где они могут достать сразу много денег и быстро к тому же? Напрашивается единственный вывод.

Я думаю, что они решили напасть на приисковый банк. Михаил, ты сам говорил, что там скопилось большое количество золота, а домик — хлипкий, его руками раскатать можно.

— Говорил, — тот пожал плечами. — Но ты что ж, не видел моих стражников? Они любого порешат, кто к банку ближе чем на двадцать саженей приблизится. Мои нукеры свою задачу знают: там мышь не пробежит, стрекоза не пролетит.

— Скажи, а золото у тебя каким образом хранится? — спросил Алексей.

— В джутовых мешках. По полпуда каждая упаковка.

Кроме того, они уложены в деревянные ящики, обитые железом. Получается, что в каждом ящике четыре мешочка общим весом два пуда.

— То есть вынести ящик одному человеку вполне под силу? — уточнил Алексей.

— Вполне, — согласился Михаил. — Тяжеловато, конечно, но если мужик здоровый, то и один справится.

— Интересно, — задумчиво протянул Иван, — честно сказать, я тоже склоняюсь к мысли, что бродягам крайне нужны деньги, чтобы убраться из Тесинска. Но как они проникнут в банк? Среди бела дня, когда вокруг полно стражи, а на дверях запоры?

— Окна есть в банке? — спросил Алексей.

— Нет, три сплошные стены, а в четвертой — дверь!

И внутри ничего лишнего. Ящики стоят прямо на полу.

— А полы какие?

— Обыкновенные, земляные… — ответил Михаил и вдруг хлопнул себя по лбу. — И как я не догадался? Подкоп, конечно же, подкоп! И не зря они выбрали для ограбления сегодняшний день. Точно, под шумок решили, сволочи, сработать.

— Вы абсолютно правы, Михаил Корнеич! — согласился Иван и, посмотрев на часы, неожиданно предложил:

— Надо бы соснуть хотя бы пару часиков, а то денек сегодня тяжелый предстоит, — и пристально посмотрел на Михаила. — Дайте слово, Михаил Корнеевич, что с этой минуты вы без нашего с Алексеем ведома не предпримете ни единого шага, в том числе не будете искать подкоп. Я, кажется, знаю, как поступить дальше, но об этом утром…

Уже на подходе к комнатам, которые им отвели для ночлега, Алексей придержал Ивана за локоть:

— А ну-ка, друг любезный, скажи на милость, как ты умудрился сначала вытащить, а после вернуть эту бутылочку в Федькин карман?

— Да проще простого, — лихо подмигнул ему приятель. — Иногда бывает, что прежние грехи в достоинство превращаются. — И, видя, что Алексей не понимает, пояснил:

— Меня в свое время Тартищев на пинках в полицию привел. Я ведь отменным «щипачом» по малолетке был. — Он прижал палец к губам. — Т-с-с! Только молчок! — И поднес к глазам Алексея амулет, который только что был у того на руке.

— Видал миндал? — захихикал Иван. — Мы и не такое могем, когда захотим. Зря я, что ли, за Федькины финажки пару пива уговорил? — Он сложил два пальца в известном жесте карманников и покрутил перед носом у Алексея. — Смотри, как прежнее ремесло пригодилось!

Пальцы у Ивана были длинные и тонкие, будто у музыканта или врача… Хирурга?! В голове у Алексея что-то щелкнуло, выпуская на простор догадку, и все моментально стало на свои места… И тогда он обхватил Ивана за плечи и, прижав к себе, как любимую девушку, расцеловал его в колючие щеки, не уставая при этом радостно повторять:

— Все понятно, все теперь абсолютно понятно! — И едва удержался, чтобы не закричать во все горло:

— Есть мотив, е-е-есть!..

Внизу под горкой бесновалась пьяная стихия. Около сотни старателей, вооруженных кайлами, ломиками и лотками, орали, свистели и крыли матом хозяина и директора-распорядителя приисков. Михаил стоял на крыльце конторы управления. Слегка расставив ноги в высоких сапогах, он заложил за спину трость и, лениво раскачиваясь с пятки на носок, упорно держал взгляд поверх голов не на шутку расходившейся братии. Директор тоже пытался выглядеть степенно, но то и дело косил глазами в сторону Михаила и испуганно шептал:

— Михаил Корнеевич, казаки, где казаки? Они Ж вот-вот набросятся!

— Всему свое время! — цедил сквозь зубы Михаил, и взгляд его по-прежнему блуждал по вершинам далеких гор, сверкающих, точно сахарная голова, на ярком и безоблачном небе.

— Дави их, робя! Пускай кишки паскудам! — Из толпы выскочил оборванец в ситцевой рубахе и разбитых опорках.

Редкая бороденка воинственно вздернулась вверх, беззубый рот ощерился в злобном оскале. Он махал кайлом и метался, как припадочный, пронзительно причитая:

— Ишь морды воротят, вражья сыть! Что им наша беда? У них вон рожи почище самовара блестят! — И, выбросив в сторону крыльца костлявый кулак, перешел и вовсе на истошный визг:

— Не дадим завалить шахту! Не дадим!

И толпа взорвалась в ответном реве:

— Не дадим! Костьми ляжем, не дадим! Суки! Гады!

Не да-а-адим!

В воздух вновь взметнулись кулаки с зажатыми в них старательскими орудиями. И толпа, выдохнув новую порцию мата, дружно качнулась на пару шагов вперед. Стоящие чуть ниже крыльца четыре стражника передернули затворы карабинов, а Алексей достал свой револьвер. Краем глаза он заметил, что Марфа, приехавшая к конторе верхом, сняла с плеча винчестер и положила его перед собой на луку седла.

Она наотрез отказалась укрыться в конторе, как это было приказано учителю и Маше.

Толпа на мгновение притихла и затопталась на месте, бормоча и ругаясь, но не решаясь идти на выстрелы.

— А-а-а! — взвился все тот же мужичонка и, рванув на себе рубаху, в каком-то странном полуприсяде пошел на стражников. — Давай стреляй! Стреляй в Гошку Башкова! Горячей кровушки захотелось? Свежанинки? — Он внезапно нагнулся и, подхватив с земли камень, запустил им в крайнего нукера, и тот едва успел увернуться. Но бросок Гошки послужил сигналом для остальной толпы. В стражников и стоящих на крыльце людей полетели камни, комья земли, обломки сучьев.