Александр Вин - Сломанные куклы

— Не-ет. Лена тогда сказала, что будет свирельщиком на моем корабле…

— И че это значит?

— Ну, это, знаешь, слишком личное… Одни книжки мы с ней в то время читали.

Людмила искоса глянула на капитана Глеба:

— О-о, как здесь все у нас запущено!

— Брось ты, не заставляй меня краснеть. Она же маленькая! — отшутился Глеб.

— Была маленькая, пока и у тебя седых волос не заметно было…

Лады́, лады́, больше не буду. Все, я пошла.

Решительно поднимаясь со скамейки, Людмила вздохнула уже по-другому, облегченно. Еще раз бросила внимательный взгляд в сторону Глеба:

— Спортом-то не бросил заниматься? Фигура, гляжу, у тебя сохраняется.

— Стараюсь, по мере возможности.

— Бабенки-то наши, из столовки, знают же ведь, что ты знакомый Назарова-то, вот и спрашивают, на кой ляд тебе все эти физкультуры? Для жены и так сойдет, а во второй-то раз все равно не женишься, а?

— Так это для того, чтобы мое тело не мешало мне жить.

— А пьешь?

— Знаешь, любопытная Людмила, иногда, особенно по утрам, я испытываю к себе такую личную неприязнь!

Людмила заливисто захохотала:

— Ну развеселил! Слушай, так ты не забудешь поговорить с Назаровым-то, ну, чтобы они помирились? А то ведь Марек и так слабенький, еще и эта авария, да и дел по дому на него сейчас навалилось… Обещаешь?

— Не беспокойся. Сделаю все как надо.

Та старуха, что уже долго молчит рядом со мной, внезапно трогает меня за плечо сухими неживыми пальцами. Я кричу, мне страшно, мне до слез не хочется стоять в каком-то коридоре со старыми бабками и дедами, здесь душно, плохо пахнет… тощая старуха умильно смотрит на меня слезящимися глазами и шепотом, в самое ухо, спрашивает: «Сколько в этот-то месяц нам пенсии начислят? Не обманут? Нас с тобой обманывать нельзя — я ведь заслуженная, а ты…» Вокруг шелестят другие голоса, много всхлипываний, поскуливаний, жалоб… «Прочитай мне энту бумажку…», запах искусственных зубов и старых тряпок… Стук костылей.

…На праздник батя высыпал в кирзовый сапог мелочь, что всей семьей собирали в своих детских копилках целый год; мы с визгом набросились считать разные медяки, тяжелым потоком разлитые по клеенке круглого обеденного стола, и когда насчитали в многочисленных столбиках одиннадцать рублей двадцать восемь копеек, отец пошел в магазин за весельем…

…Вот кто-то знакомый, наверняка очень близкий человек, внимательно считает на холодном ветру сморщенные рваные десятирублевки… бережно разглаживает, складывает бумажки, поплевывая на пальцы… Не хочу-у!!!

При виде Глеба Никитина и его очередной спутницы личико хорошенькой официантки стало еще выразительней. Ресницы ее затрепетали как у изумленного олененка, когда она быстро, с горячим шепотком, наклонилась к стойке администратора. Так вдвоем они, девчушка и перекрашенная сверх меры пожилая тетка, и застыли, таинственно прикрывая ладошками рты и поминутно поглядывая в сторону Глеба.

— Проходите, Галина, прошу вас, не смущайтесь.

Капитан Глеб галантно придержал даму за локоток у дверей лифта, одновременно сделав за ее спиной страшные глаза маленькой гостиничной шпионке.

— Кто дал вам номер моего телефона?

— Ну, я надеюсь, что это не совсем секретно?.. Я у Марка посмотрела на трубке.

— Нам сюда.

Глеб открыл дверь номера:

— Прошу.

Привычно оглянувшись на зеркало в деревянной раме, приколоченное на неудобном месте за распахнутой дверью в комнату, Галина, немного помедлив, села в кресло. Декольте было на месте, все остальное, что прилагалось к нему выше и ниже, тоже. Украшенные натуральными изумрудами солнечные очки поддерживали фасадную часть ее эффектной прически.

— Глеб, вы должны!..

— Не должен.

Такая сильная взволнованность, специально накопленная к этой встрече, не могла исчезнуть с лица гостьи сразу же и просто так.

— Нет, вы же поймите! Марка сбила машина! Он, бедный, не встает с кровати и не разговаривает! У него кровь из губы так и хлещет и куртка разорвана! Он же ваш друг и вы… вы просто обязаны помочь ему! Его же убьют в конце концов, если вы не вмешаетесь! У нас же машина и так уже изуродована! Эти бандиты не остановятся, ради денег они готовы на все! Это же Назаров и его дружки! Вы должны потребовать у него, чтобы они оставили моего мужа в покое! Я хотела заявить в милицию, в прокуратуру, но Марк совершенно против… Его же тревожить нельзя, понимаете?

— А в Вадима стреляли.

Галина взвилась:

— Ну и что?! Ничего это и не значит! Ваш Назаров — бабник, бабник! Ни одной юбки не пропустит! Только без всякого особого выбора к ним цепляется, вот и доигрался! Любой мужик в городе мог по голове настучать за это вашему Назарову, вот!

— А кто, по-вашему, мог управлять злодейским автотранспортным средством, которое сбило Марека?

— Откуда я знаю! Я вчера дома была, в гостиной, читала журналы, слышу, кто-то подъехал, собаки залаяли, потом Марк позвонил мне по мобильнику, слабым таким голосом произнес в телефон: «Галочка, солнышко мое, я ранен…» Машина какая-то черная, он утверждает, промчалась как бешеная около нашего дома, Марк-то уже был почти у калитки. А тот даже не остановился! Как нарочно! Я в шоке!

Галина зарыдала.

Гостиничный графин не внушал ни малейшего гигиенического доверия, и Глеб плеснул ей в стакан немного минералки:

— Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь.

Галина послушно принялась мелко глотать невкусную воду и салфеточкой тщательно вытирать вокруг глаз.

— Попробуйте ответить на мои немногочисленные вопросы. Справитесь? Отлично! Во-первых… перед наездом Марек успел загнать свою машину во двор?

— Нет, — по глазам Галины было видно, что она почему-то уже начала ожидать от их теплой дружеской беседы небольших неприятностей. — Когда он позвонил, я выскочила на улицу… Марк тогда стоял, наклонившись у входа, еле дошел до дверей, а нашу машину я сама ставила потом в гараж! Точно! После того как «скорую» вызвала. Да!

— Вы уверены в деталях. Это плюс. И еще. Где Марек оставил ваш «Патрол»? Напротив ворот, на другой стороне улицы? Там, где два больших серых камня? Да?

— Он всегда там останавливается. Так проще потом заезжать, и, вообще, камни эти нам не мешают… Постойте, а как же?!

Какая-то сложная мысль посетила гостью.

— Глеб, вы же еще у нас в гостях не были?! А откуда про камни знаете?

— Я знаю все. А скоро буду знать еще больше, — голос капитана Глеба был глух и значителен, взгляд же в эту минуту отличался особой проницательностью и тайной. Подследственной совершенно не обязательно было знать про его утреннюю поездку на такси к семейному особняку.

— И сбившая вашего мужа машина, как вы утверждаете, сразу же умчалась с места происшествия?