Анатолий Ромов - Ордер на убийство

– Ты прав, недостаточно. Постой… Ведь твоего Шершнева впервые засекли как раз на Пятьдесят второй улице?

– Да, в первый раз его засекли там.

– Значит, он как-то связан с этим Бешеным Псом?

– О том, что Шершнев как-то связан с Бешеным Псом, я знал с момента, когда получил перевод записки, которую нашел в кармане пиджака на даче. Но, как видишь, мне это мало что дало.

– Теперь я с этой Стеллы не слезу. Буду записывать все, что она скажет.

– Знаешь, с каким человеком она сейчас разговаривала?

– Нет. С каким?

– Фамилия этого человека Сердюков, кличка Сардор. Вот, посмотри, – протянул фотографию. – Это он.

Взяв снимок, Джон спросил:

– Чем он примечателен?

– Примечателен тем, что именно он опоил меня чем-то в ресторане «Яр», вывез оттуда, сфотографировал в объятиях Стеллы, затем убил из моего пистолета майора ФСБ и положил рядом со мной, не забыв засунуть под сиденье машины мой пистолет с моими отпечатками пальцев. Если я смогу найти здесь этого человека, я, возможно, буду оправдан. Оставь фото, оно может тебе пригодиться.

Изучив фотографию, Джон заметил:

– Я это учту. Что теперь?

– Отвези меня на то же место. Скоро пять, мой Пилон наверняка меня ждет.

Когда Джон остановил машину между Пятой и Шестой Брайтонскими улицами, Молчанов снял пиджак, рубашку и галстук и натянул на себя бывшие до этого на нем серую тенниску и черную кожаную куртку. Надел парик и усы.

– Все, Джон. Здесь больше встречаться не будем, я не хочу, чтобы брайтонская братва запомнила твою машину.

– Как скажешь. Тогда где встретимся?

– Сделаем так: завтра в девять утра подъезжай к Рокфеллер-центру. Я буду там тебя ждать.

– Договорились. Пока.

– Пока.

Перекинув сумку через плечо, Молчанов вышел и направился к дому номер 3152 по Шестой Брайтонской улице.

Когда он вошел в квартиру, Пилон сидел перед телевизором. При его появлении махнул рукой:

– Петруха, привет. Хорошо, ты пришел, как раз переведешь. Классный фильм, но я ж ничего не понимаю.

Сев рядом с Пилоном, Молчанов спросил:

– Как прошел день?

– Хорошо. Посмотрели с Бриком Нью-Йорк. Час назад позвонили Волох и Влас.

– Что сказали?

– Они предлагают встретиться завтра в двенадцать дня в ресторане «Русский самовар». Знаешь, где это?

– Знаю. Это на Манхэттене, на Восточной Пятьдесят седьмой улице.

– Я в этом ни хрена не понимаю. Я связался с Бриком, он сказал, завтра меня туда отвезет. А потом заедет за мной, чтобы привезти сюда.

– Какие у них условия?

– Они хотят, чтобы нас было трое. Чтоб разговор шел только между ними и мной и никого не было ни с их стороны, ни с моей. Мне это как раз подходит.

У Молчанова был свой взгляд на условия, предложенные Пилону Волоховым и Власиком. Помолчав, сказал:

– Дмитрич, они могут тебя смарьяжить [6] Смарьяжить – обмануть, подстроить ловушку (блатн. жарг.). .

– Петруха, что тут марьяжить? Мое дело простое – увидеть их. Не по телефону, не письменно, а лицом к лицу. И сказать, чтобы не засаживали фуфло и отдали Гону три лимона.

– Дмитрич, смотри. Я б знаешь на твоем месте что сделал?

– Что?

– Подстраховался бы.

– Петруха, как?

– Давай я в этом «Русском самоваре» тоже окантуюсь, только за другим столиком. На всякий случай. Посмотрю, как они себя будут вести.

Пилон потер щеку:

– Черт… Вообще, конечно, если бы ты там был, мне было б легче. Со стороны б они тебе прорисовались.

– Значит, все, я там завтра окантуюсь.

– Но ведь тебя им, сукам, наверняка обрисовали эти козлы, которые вчера к нам приходили. Если Волох и Влас тебя просекут, вонь поднимут, скажут, условие не соблюдено.

– Никакую вонь они не поднимут. Я буду не в том виде, в каком сейчас.

– А в каком?

– Вот в таком.

Молчанов снял парик и усы. Некоторое время Пилон ошарашенно разглядывал его. Покачал головой:

– Петруха, ну ты даешь… Еш-клеш, как это у тебя получается?

– Получается. Дмитрич, значит, договорились: завтра примерно в полдвенадцатого я сажусь за столик в «Русском самоваре». И шухарю за вашим сходняком. Лады?

– Петруха, лады, конечно. Что б я без тебя делал…

– Что-нибудь да делал бы. Ты как, страшных снов не боишься?

– Страшных снов? Петруха, в детстве боялся, был грех. А сейчас нет.

– Тогда посмотри. – Молчанов протянул «Нью-Йорк пост». – Узнаешь?

Вглядевшись, Пилон присвистнул:

– Еш-клеш, это ж Гоша. Да?

– Да.

– А что тут написано?

– Написано, что вчера неподалеку от нашего дома кто-то выбросил из машины жмурика со многими дырками. И что позже этот жмурик был опознан как Леонид Гойхман по кликухе Гоша.

– Ну, понт… Значит, Брик слово сдержал.

– Сдержал.

– Ну тихушник… Мне, гнида, ничего не сказал.

– А зачем ему тебе говорить? Он бугор, а бугры о таких делах не базарят.

– Верно. – Пилон отложил газету. – Черт, фильм-то кончился.

– Ничего, еще успеешь насмотреться.

– Ну что, давай спать? В Москве-то уже ночь.

– Давай. И вот что, Дмитрич: завтра утром я уйду рано, ты еще будешь спать. Нарисуюсь только в «Русском самоваре».

– Значит, ты будешь в таком виде, как сейчас?

– Да, в таком, как сейчас. Только клифт надену, для понта.

Встав в шесть утра, Молчанов заглянул в спальню Пилона. Убедившись, что тот еще спит, прошел в ванную, побрился, принял душ. Оделся, проверил, все ли на месте в сумке, и, стараясь не шуметь, вышел из квартиры.

Дойдя до конца Брайтон-Бич-авеню, сел в метро. До Рокфеллер-центра на Манхэттене поезд шел примерно час. Молчанов вышел на Америкас-авеню, поискал ближайшую кофейню.

Поиски длились недолго: пройдя сто метров, он обнаружил кафе «Старбакс-кофе», в котором съел сэндвич, запив его чашкой капучино.

Когда он снова подошел к Рокфеллер-центру, часы показывали полдевятого. Ровно в девять прямо перед ним затормозил «гранд-чероки».

Сев к Джону, сказал:

– Привет. Как дела?

– Пол, если честно, плохо.

– Что случилось?

– Стелла уехала из «Хилтона». Вчера, в семь вечера. Услышав по радиотелефону испанскую речь, я позвонил Дженни, и она сообщила, что Стелла снялась. Естественно, о том, где теперь ее искать, она Дженни не сказала.

– Черт… Интересно, она поняла, что в номере «жучки»?

– Даже если поняла, нас это не должно волновать. «Жучки» вполне могли поставить агенты ФБР.

– Верно. Кстати, о ФБР. У тебя, случайно, нет там знакомых?

– Полно. А зачем тебе?

– Мне очень бы хотелось знать подробности, как они выявили на 52-й Восточной улице Шершнева.

– Хорошо, попробую связаться с одним пареньком. Что тебе конкретно нужно?

– Мне нужны фотографии Шершнева в двух вариантах – когда он был зафиксирован на 52-й Восточной улице и после того, как он был убит во время перестрелки в кафе «Саламандра» в Майами.