Анатолий Ромов - Ордер на убийство

– Джон, тебе не кажется странным этот абзац?

– Пока я ничего странного не вижу. Спецагент, без сомнения, был убит, потому что был разоблачен.

– Но те, кто его убил, не дали ему улететь с ними в Майами.

– Ну и что? Зачем он был им нужен в Майами?

– Не знаю, Джон, не знаю… Спецагент неожиданно изменил характер информации… Они позволили ему сообщить в ФБР о том, что Шершнев и его группа вылетают в Майами для встречи с поставщиками наркотиков… А потом прикончили… Ведь, как показывают снимки, сделанные после перестрелки в кафе «Саламандра», в Майами вылетел настоящий Шершнев. В то время как на 52-й Восточной улице Манхэттена 30 марта ФБР засекло совсем другого человека, который тем не менее проходил у них под именем и фамилией Олег Шершнев. Он и настоящий Олег Шершнев похожи друг на друга. Однако на самом деле это был не Олег Шершнев, а некто, носящий имя и фамилию Олег Шершнев, но имеющий также кличку Шерхан.

– Шерхан?

– Да. Записка, касающаяся перевоза одного миллиона восьмисот тысяч долларов, подписанная «Шерхан», которую я нашел на даче Шершневых, без сомнения, была написана этим человеком.

– Ты уверен?

– Конечно. Никто другой из семьи Шершневых языком фарси, на котором была написана записка, не владеет. Думаю, группе захвата ФБР, которая застукала Шерхана 30 марта, он был известен как Олег Шершнев. Но он, этот ложный Олег Шершнев, 30 марта от группы захвата ФБР ушел. Чтобы убедить ФБР, что его нет в природе, скрыть свое существование, лже-Шершнев и его команда подсунули федам настоящего Олега Шершнева, которого срочно привезли в Штаты 4 апреля. Когда 6 апреля феды окружили кафе «Саламандра» и там завязалась перестрелка, настоящий Олег Шершнев был убит. Не важно, кем он был убит, федами или теми, кто привез его в Штаты, важно, что группа захвата ФБР увидела его труп. Для ФБР этот труп снял все вопросы. Труп настоящего Олега Шершнева был сфотографирован со всех точек и подвергнут аутопсии, после чего с существованием Шершнева-Шерхана, во всяком случае в файлах и досье ФБР, было покончено. Шерхан же и его люди, подбросив федам мертвого Олега Шершнева, спокойно ушли через подземный ход в кафе «Саламандра», о котором, как мне кажется, знали только они. И сейчас сидят где-то и посмеиваются.

– Черт… – Джон помолчал. – Значит, это подстава.

– Типичная подстава.

– Ты считаешь, дело Шершнева не связано с наркотиками?

– Мне кажется, нет. Наркотики были выбраны как отвлекающий момент. Майами – известный полигон наркобизнеса, где на наркотики можно свалить абсолютно все.

– С чем же тогда это дело связано?

– Не знаю. Возможно, в самом деле с незаконными банковскими операциями – о чем первоначально сообщал спецагент.

– Проклятье… – Пройдясь по клавиатуре киборда, Джон машинально сменил несколько кадров на дисплее. – Что, если здесь опять начинает пахнуть тридцатью девятью миллионами долларов Боба Трента? Которые я разыскиваю?

– Не исключено.

– И этим проклятым Бешеным Псом, который, как сказал собеседник Стеллы, является самым надежным банком в мире?

– Возможно. Джон, мы с тобой должны этим заняться.

– Давай займемся. Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю выехать в Майами. И посетить кафе «Саламандра».

Из Нью-Йорка они выехали ночью и, двигаясь по дороге 95 с короткими остановками весь следующий день и следующую ночь, на рассвете остановили «гранд-чероки» в Майами у отеля «Шератон». Отель стоял на берегу залива Бискейн, точно у устья впадающей в залив Малой речки.

– Неплохая гостиница, – заметил Джон, выключая мотор. – В Майами я всегда останавливаюсь только здесь.

Войдя в гостиницу, они попросили заспанного портье дать им средней стоимости номер на двоих с видом на океан. Записав их имена и получив деньги, портье выдал ключи, всем видом показывая, что лучшее, что они могут сделать, – скорее уйти, чтобы он смог еще хоть немного поспать.

– Джентльмены, ваш номер на восьмом этаже. Окна выходят на океан.

– Спасибо, дружище. А наша машина, «гранд-чероки», стоит перед входом в отель, – сказал Джон.

– Не волнуйтесь, сэр, я о ней позабочусь.

– Еще раз спасибо, дружище. – Джон положил перед ним купюру. – Отдыхайте, мы больше не будем вас беспокоить.

– О, сэр… – Портье неуловимым движением смахнул двадцатку в ящик. – Большое спасибо.

Поднявшись на восьмой этаж, они осмотрели номер, который оказался вполне приличным. Джон вышел на балкон. Постояв там с минуту, вернулся.

– Как вид? – спросил Молчанов.

– Неплохой. Но неплохой он только сейчас, во время утреннего бриза. Днем на балконе уже не постоишь, будет страшная жара. Ладно, давай раскладывать вещи. А потом спустимся в кафетерий.

К кафе «Саламандра», стоящему довольно далеко от залива, с тыльной части канала Саба-Лейк, они подъехали в двенадцать дня. Джон не ошибся, стояла убийственная жара. Как только они вышли из машины, на них, как из печки, пахнуло обжигающим теплом.

Стилизованное под африканскую хижину одноэтажное здание «Саламандры» с островерхой крышей и обширным деком, судя по отвалившейся кое-где штукатурке, было построено не меньше тридцати лет назад. Над входом, к которому вела лестница, была изображена вырезанная из жести и окантованная неоновыми трубками ящерица с гребешком на спине. И само кафе, и дек с составленными к краю стульями и столами являли собой картину запустения.

С другой стороны улицы тянулся ряд двухэтажных домов, возле них играли дети, судя по внешнему виду – латиноамериканцы.

Выйдя из машины, они поднялись по ступенькам. На двери висела табличка с лаконичной надписью «Закрыто», но Джон, несмотря на это, начал стучать в дверь. Он стучал минуты три, и в конце концов Молчанов сказал:

– Джон, ты зря тратишь энергию. Там никого нет.

– Да вижу. – Джон с досадой огляделся. – Отмычки у тебя с собой?

– С собой. Но ты забыл, нам нужно не само кафе, а хозяева. Вон женщина во дворе развешивает белье, спросим у нее, что с этим кафе.

Молодая миловидная латиноамериканка, когда они подошли, лишь покосилась в их сторону. Понаблюдав, как она развешивает белье, Джон сказал:

– Мисс, не знаете, как нам найти хозяев этого кафе? Латиноамериканка продолжала развешивать белье.

Джон сделал два шага, так, чтобы видеть ее лицо.

– Мисс, вы слышите меня?

Положив в таз рубашку, которую она собиралась повесить, женщина не спеша поправила волосы. Улыбнулась:

– Но хабла инглезе [7] Я не говорю по-английски (исп.). .

– А кто тут говорит по-английски?

Оглянувшись, женщина что-то крикнула в сторону дома.

Через несколько секунд оттуда вышел смуглый парень лет тридцати в белой тенниске, обтягивающих ноги джинсах и остроносых черных ботинках на больших каблуках. Подойдя, спросил с сильным акцентом: