Ольга Гаврилина - Убийство в горном отеле [litres]

– Валентину Андрееву знаете? – судейским тоном промолвил Миша.

Миндадори поперхнулся шампанским, отставил бокал и внимательно посмотрел ему в глаза. Тот напрягся в ожидании: «Вот он, момент истины! Неужели соврёт?..»

– Валентину?.. Конечно, знаю! Она за моей мамой ухаживала, когда та жива была, и по дому помогала. – Он сделал паузу. – Милая и застенчивая женщина… Поначалу всё хотела меня яичницей с колбасой на завтрак накормить. А потом ничего, попривыкла, что я только кофе пью по утрам. – Миндадори как будто взгрустнул, видимо, вспомнив былое.

«Надо же, не обманул… Удивительно!» – Михаил всё никак не мог избавиться от сарказма.

– Подожди, подожди! – вдруг проговорил Миндадори, как будто о чём-то догадавшись и вглядываясь в Михаила. – Да ты не сын ли Валентины – Миша?! – сказал он, коверкая букву «ш», и вдруг бросился к парню, взяв его за плечи.

Тот не успел отпрянуть и оказался нос к носу с лицом Миндадори. Глаза мэра светились радостью.

– Я же тебя совсем маленьким помню! Так вот ты какой красавец вымахал! Молодец! – Он тряхнул парня, повернул в одну и другую сторону, рассматривая и весело улыбаясь.

Обескураженный Михаил молча подчинялся, ещё не понимая, что происходит.

– А мама как? Она где сейчас? В России или тоже в Италии?

– Мама в России, – выдавил из себя Миша, и неожиданная, непредвиденная ситуация стала доходить до него. – А вы, вы разве не… – Он не смел произнести слово «отец». – А вы и мама разве не… – Он вдруг застеснялся и не знал, как задать главный вопрос.

– Так вот почему ты про моих детей спрашивал! – сообразил Миндадори. – Ты думаешь, что я, что я… – Миндадори подыскивал слова, – что я твой отец?! И что я тебя бросил?.. Почему же Валентина ничего тебе не сказала? Да разве так можно? – Вдруг он добавил тихо и грустно: – Это счастье – иметь такого сына, как ты!

Перед глазами Миши поплыли столы с белыми скатертями, обгоревшие причудливые свечи, огромное деревянное колесо и круглая янтарная луна…

– Что, плохо тебе? – услышал он голос и покачнулся. Слёзы застилали глаза, с ними было невозможно справиться. Они лились как в детстве, и парень не выдержал и всхлипнул.

– Ну что ты, успокойся! – Миндадори обнял его. – Тихо, тихо, – приговаривал он, поглаживая Мишу по спине. – Ш-ш-ш, всё будет хорошо.

Михаил уткнулся в твёрдое плечо мэра, ощутил лёгкий запах мужского одеколона и почувствовал себя защищённым от всех бед на свете.

– Вот так всё и было, и никого я не убивал. – Михаил затих.

Лола поправила камеру, закреплённую на передней панели.

– А потом?

– А потом мы поговорили недолго о России, о моей учёбе… Он обещал мне с работой помочь, когда институт окончу, вот и всё. Затем я в церковь пошёл. Неудобно мне было как-то признаваться, что я в «Кампо Императоре» втихаря пробрался, чтобы с ним встретиться… Он-то подумал, что я там подрабатываю.

– А спустился как?

– Как вспомню это, прямо в дрожь бросает… Рано утром я проснулся от истошного крика. Прыгнул на приступку к окну и вижу: бежит официант, тот, который с косичкой, по тропинке от старого фуникулёра. Ну, думаю, что там случилось? Потом сразу же Сальваторе появился и с тем же официантом в здание станции нырнул. Не прошло и пяти минут, как оба оттуда выскочили и к отелю пошли быстрым шагом. Я к стеклу прильнул и слышу: «Убили мэра!.. Мэра убили!» Я ушам своим не поверил и решил через коридор туда подойти, насколько смогу, чтобы подслушать, в чём дело. Мне сразу как-то не по себе стало: получалось, что я Миндадори последним видел. Не успел я к выходу пробраться, как в коридоре Уго встретил…

– Уго?! Получается, ты и его последним видел!

– Получается, – угрюмо подтвердил Михаил. – Он еле языком ворочал, сильно пьяным мне показался. Но сообщил сразу, что мэра этой ночью убили.

– Так это ты лыжи стащил?

– Нет. Что-то мне подсказало, что за лыжами к Уго обращаться не стоит, да и лыжник из меня не такой уж и классный, чтобы с этих гор спуститься. Я снегоступы и куртку падре взял в церкви и в такую панику тогда ударился! Понимал, что, раз меня никто не видел, надо сматываться немедленно. Часть пути даже успел до вьюги пройти. Если бы не повезло так, там бы и лежал до сих пор. Мать было жалко, ради неё и вышел. Ногу, правда, подвернул в горах, но это ерунда.

– Кто же тогда убил?! – вырвалось у Лолы. – Ничего не понимаю!..

Она чуть было не обдала людей, стоящих на остановке, мокрой грязью, но вовремя притормозила. Температура пошла на плюс, дорога покрылась болотистой жижей.

– А ты что на этот счёт думаешь?

– Что мне думать, если я целый день в церкви просидел и никого не видел? Только подсмотрел, как все на старую станцию прошли Новый год встречать, а потом обратно вернулись. Да и мысли у меня тогда совсем о другом были.

– Может, ты заметил, что остался кто-то, разговор ваш слышал, а потом и убил мэра, когда ты ушёл?

– Нет, не заметил. Я же всё время у окна не висел. Неудобно там, надо на приступку залезть и за стену держаться. Единственное, что мне странным показалось, это Уго…

– Потому что пьяный с утра был?

– Не только. «Убили, – говорит, – твоего мэра…» И радостно так говорит! Я даже сначала не понял ничего. А он мне: «Сиди тихо и не высовывайся!»

– «Радостно» говоришь?

– Да, и усмехнулся ещё. Я хотел ему в морду дать, до того противно стало. А потом думаю, чего с пьяным связываться, может, он и не соображает, что болтает?

Репортаж с Михаилом, бесспорно, обещал стать сенсационным, точка накала и развязка были такие, что коллеги удавятся от зависти… Но дальше-то что? Получается, что теперь нет даже подозреваемых!

«Хонда» еле двигалась, попав в плотный поток забрызганных грязью машин. Миша сидел молча. Они подъезжали к аэропорту.

«Я же не сыщик, в конце концов… – Лола вернулась к первоначальным мыслям. – Моё дело разыскивать и выдавать такой материал, чтобы люди, глядя телевизор за ужином, вилку со спагетти мимо рта проносили. Это я и пытаюсь делать изо всех сил, и, кажется, небезуспешно. А преступников пусть Капелини разыскивает! Чёрт, дня не проходит, чтобы я о нём не вспомнила! К чему бы это?..»

Они встали намертво. Машины не двигались; тихо подрагивая, дымили выхлопные трубы, «дворники» работали безостановочно. Лола забеспокоилась – не опоздать бы на самолёт, и вывернула на кромку дороги. «Хонда» взревела и понеслась по обочине, обгоняя стоявшие рядами автомобили.

– Лихо! – проговорил Михаил и, собравшись с духом, добавил: – Я вам ещё одну вещь должен рассказать и извиниться…

– Да? Интересно.

– У меня хороший приятель живёт напротив того дома, где вы остановились в Зареченске. Через итальянские СМИ я уже знал, что вы в Россию едете… ну и попросил его присмотреть, нет ли новых людей в посёлке? А он мне и выдал сразу про вас: приехала, говорит, такая вся из себя на джипе и в шарфе разноцветном. Я так и обалдел! Надо же, думаю, неужели Лола сразу в Зареченск заявилась? – Михаил покосился на неё. – Попросил его пару ваших фоток сделать и мне переслать, чтобы уже наверняка знать, что это вы. Да и… пугануть вас чуть-чуть, чтобы вам расхотелось расследованием заниматься. Боялся я и не хотел, чтобы вы на верный след вышли. Да и сейчас… это вы мне поверили, а что полиция подумает?..