Майкл Гилберт - Занятие не для дилетантов

Берт Клинг, по счастью, не имел к делу Клаудии Дэвис никакого отношения. Он даже не знал толком, в чем там суть. Он был молодым детективом, работал недавно, работы было по горло, тут и от своих дел с ума сойдешь, каждый день крутишься по сорок восемь часов, куда тут в чужие дела соваться? Своих забот хватало. Одной из таких забот было «знакомство».

В среду утром имя Берта Клинга появилось в списке тех, кому было велено отправляться на «знакомство».

Знакомство проходило в спортзале полицейского управления, на Хай-стрит. Оно проводилось четыре раза в неделю, с понедельника по четверг, и целью парада было познакомить детективов с преступниками — преступление, мол, профессия регулярная, мошенник всегда остается мошенником, и противников не худо знать в лицо, если встретишься с ними на улице. Не одно дело удалось раскрыть благодаря тому, что вор был просто узнан, а иной раз это спасало детективу жизнь.

Поэтому «знакомство» было традицией весьма ценной и полезной. Но это не означало, что полицейские ехали в город с большим удовольствием. Дело в том, что «знакомство» частенько выпадало на твой выходной, а глазеть в выходной на преступников не нравилось никому.

«Знакомство» в среду утром проходило по классическому образцу. Детективы сидели в спортзале на складных стульях, в конце зала за высокой трибуной сидел шеф детективов. Зеленые занавески были задернуты, сцена освещена, и правонарушители, арестованные за день до этого, выстраивались перед бравыми молодцами, а шеф зачитывал обвинения и проводил допрос. Схема была простой. Офицер, проводивший арест, присоединялся к шефу у задней стены спортзала, когда приходил черед его арестованного. Шеф зачитывал фамилию нарушителя, потом район города, в котором он был арестован, потом номер.

Например, так: «Джонс, Джон, Риверхед, три». «Три» означало, что в тот день этот арест был в Риверхеде третьим. На «знакомстве» разбирались только уголовные преступления да судебно наказуемые проступки, поэтому список отличившихся в данный конкретный день значительно сокращался. После номера дела шеф зачитывал суть нарушения, потом говорил: «Дал показания», или «Показаний нет», то есть сказал ли нарушитель что-либо после того, как его взяли за воротник.

Если показания были, шеф ограничивался вопросами общего порядка, иначе преступник мог сказать что-нибудь противоречащее первоначальным, обычно обличающим его показаниям, которые можно использовать против него в суде. Если показаний не было, тут шеф себя не сдерживал. Обычно он был вооружен всеми сведениями, какими располагала полиция на этого человека, стоявшего под ослепительным светом прожекторов, и только большие доки понимали истинный смысл «знакомства» и твердо знали, что будут держать язык за зубами и не ответят ни на один вопрос. Тут копали глубоко, и проигравший мог надолго загреметь в уютную комнатку с одним зарешеченным окошком.

Клингу «знакомство» надоело до чертиков. И надоедало всегда. Все равно что смотреть одно и то же шоу бог знает сколько раз. Иногда прорывалось что-то свеженькое. Но в основном песня была старая и хорошо известная. Так и в эту среду. К тому времени, когда безжалостному допросу шефа подвергся восьмой правонарушитель, Клинг начал клевать носом. Сидевший рядом детектив легонько толкнул его локтем под ребра.

— …Рейнолдс, Ралф, — говорил шеф. — Айзола, четыре. Кража со взломом в квартире на Третьей Северной. Показаний нет. Что скажешь, Ралф?

— Насчет чего?

— Такими делами промышляешь часто?

— Какими такими?

— Кража со взломом.

— Я не взломщик, — заявил Рейнолдс.

— У меня здесь его досье, — сказал шеф. — Арестован за кражу со взломом в сорок восьмом году, свидетель отказался от своих показаний, якобы опознал его ошибочно. Снова арестован за кражу со взломом в пятьдесят втором году, осужден за кражу со взломом первой степени, приговорен к десяти годам тюремного заключения, в пятьдесят восьмом году освобожден за хорошее поведение. Опять потянуло на старое, Ралф?

— Ни в коем случае. Я, как вышел, с законом дружу.

— Тогда что ты делал в чужой квартире в середине ночи?

— Выпивши был. Наверное, зашел не в тот дом.

— То есть как?

— Ну, я думал, что пришел к себе домой.

— Где ты живешь, Ралф?

— Я… ну… вообще-то…

— Не тяни, Ралф.

— На Пятой Южной.

— А оказался в квартире на Третьей Четвертой. Это надо здорово наклюкаться, чтобы так от курса отклониться.

— Что было, то было, наклюкался.

— Женщина из той квартиры сказала, что, когда она проснулась, ты ее ударил. Это правда, Ралф?

— Нет. Нет, не бил я ее.

— А она говорит, бил.

— Да путает она.

— По крайней мере, доктор утверждает, что кто-то шваркнул ее по челюсти. Что скажешь на это, Ралф?

— Все может быть.

— Так да или нет?

— Ну может, когда она начала вопить, я разнервничался. Ведь я-то думал, что это моя квартира.

— Ралф, ты хотел эту квартиру ограбить. Может, скажешь правду?

— Какую правду? Говорю же, забрел туда по ошибке.

— А как ты туда попал?

— Дверь была открыта.

— В середине ночи? Дверь была открыта?

— Угу.

— А может, ты в замочке поковырялся, а?

— Да что вы! С какой стати? Я думал, это моя квартира.

— Ралф, а почему у тебя были с собой воровские инструменты?

— У кого? У меня? Это не воровские инструменты.

— Да? А что же это? Стеклорез, набор отмычек, кернеры, дрель, три полоски киноленты, инструмент для открывания замков и восемь болванок для ключей. Очень смахивает на воровское снаряжение, Ралф.

— Нет. Я столяр.

— Знаю, Ралф, что столяр. Мы провели у тебя на квартире обыск и нашли много чего любопытного. Ты всегда держишь дома по шестнадцать пар наручных часов, четыре пишущие машинки, двенадцать браслетов, восемь колец, две норковые накидки и три комплекта столового серебра, а, Ралф?

— Да. Я коллекционер.

— Чужих вещей. Мы нашли также четыреста долларов да еще французских франков на пять тысяч долларов. Откуда деньги, Ралф?

— Какие?

— Любые, о каких есть желание рассказать.

— Ну, что касается американских… выиграл в тотализатор. А другие… один француз задолжал мне золото, вот и заплатил франками. И все.

— Мои люди проверяют список украденных вещей в эту самую минуту, Ралф.

— Ну и проверяйте! — внезапно вспылил Рейнолдс. — От меня-то чего хотите? Чтобы я за вас вашу работу делал? Чтобы все вам на тарелочке принес? Еще чего не хватало! Все, что хотел сказать, я уже сказал…

— Уведите его, — распорядился шеф. — Следующий. Блейк, Доналд. Беттаун, два. Попытка изнасилования. Показаний нет…

Берт Клинг поудобнее устроился на складном стуле и снова начал дремать.

Чек, выписанный на имя Джорджа Бэдуэка, шел под номером 018. Сумма была маленькая, пять долларов. Едва ли тут на что-то наткнешься, подумал Карелла, и все-таки… этот чек — один из невыясненных трех, а раз так, придется проверить.