Майкл Гилберт - Занятие не для дилетантов

Поближе к вечеру Петрелла отправился на Арблей-стрит. Склад Джерри Лайта занимал почти всю северную сторону улицы. Только в Лондоне могут еще встречаться такие кварталы. Между двумя домами, там, где когда-то был пустырь, постепенно стихийно выросли какие-то лачуги, пристройки и навесы. Среди этих беспорядочных строений высились горы кирпича, ящики с облицовочной плиткой, дверные и оконные рамы, лежали кухонные мойки, унитазы, водопроводные трубы и сливные бачки. Внешняя лестница вела на второй этаж к двери, на которой красовалась табличка: «Мистер Дж. Лайт».

Пока Петрелла изучал эту дверь, она открылась и из нее вышел высокий толстяк, с коротко, по-военному, остриженной головой, красным лицом и усами щеточкой. Мощная шея, внушительных размеров торс завершали портрет майора в отставке, с которым время и неподвижный образ жизни сыграли злую шутку, как в песочных часах, поменяв местами живот и грудь бравого вояки. Однако, подумал Петрелла, не все еще потеряно, ибо на вид ему было не более сорока пяти. Хозяйским взглядом он окинул свое беспорядочное хозяйство. Петрелла поспешил ретироваться.

Вернувшись в Скотланд-Ярд, он попросил сержанта Эдвардса проверить, числится ли в их картотеке Джерри Лайт.

— Он держит склад строительных материалов в Айлингтоне. А тебе, Уилмот, не плохо бы попробовать устроиться к нему на работу.

— А если Стокер узнает меня? У меня с ним тоже были кое-какие неприятности в Хайсайде, помните?

— На это я и рассчитываю. Если тебе удастся получить работу у Лайта, значит, он ни к чему не причастен. Если тебе откажут, тогда этот склад — липа.

— Боюсь, как бы мне на голову не упал штабель кирпичей.

— Тогда мы точно будем знать, что они — именно те, кого мы ищем, — утешил его Петрелла. Он не боялся за Уилмота — у того было на редкость развито чувство опасности. Он никогда не станет рисковать по пустякам…

Первым отрапортовал Эдвардс.

— Джеральд Абрахам Лайт числится в картотеке Скотланд-Ярда. В 1951 году выездной сессией суда в Эксетере он был осужден на год тюремного заключения за нападение на управляющего банком.

— Ограбление?

— Нет, сэр. Избиение. Они выбили ему два зуба, сломали ребра и руку.

— Они? Сколько же их было?

— Двое. У Лайта всегда был только один напарник — Олвин Кордер. Ему тоже дали год тюрьмы.

— Почему они избили управляющего?

— Мотивы остались неизвестными. Судья Арбатнот в заключительной речи квалифицировал это как чрезвычайно трусливое и бессмысленное нападение.

Но Петреллу меньше всего интересовало, что сказал судья. Он вдруг испытал то особое чувство, похожее на легкую дрожь волнения, какое испытывает терпеливый рыбак, чуя, как мимо его поплавка проплывает рыба, — она еще не клюнула на наживку, но непременно сделает это.

— Оливер Кордер, — задумчиво промолвил он. — Это довольно редкое имя. Интересно, где он теперь и что делает?

— Если у него после одной судимости были и другие, найти его будет не трудно, — ответил Эдвардс. — Кстати, за Лайтом больше ничего не числится. Это был единственный случай, когда он, как говорят, оступился.

— Вернее, это был единственный случай, когда он дал себя поймать, — поправил его Петрелла.

Было уже около семи вечера, когда наконец вернулся Уилмот. Все сотрудники отдела Си-12 не покинули своих места после окончания рабочего дня. Эдвардс подшивал какие-то бумаги, мисс Джейн Орфри сосредоточенно подпиливала ногти маникюрной пилкой, инспектор Петрелла с интересом смотрел, как она это делает.

— Принят и тут же уволен, — доложил Уилмот. — Вначале все шло как по маслу. Мистер Лайт сказал, что я именно тот человек, который ему нужен. Здоров, чист и аккуратен на вид, не боится никакой работы. Стал рассказывать, как он сам работает — имеет дело, мол, только с самыми солидными подрядчиками. Одному из них как раз нужна бригада рабочих для расчистки участка под новую застройку. Сам Лайт берет с каждого из рабочих десять процентов заработка. Никто не в обиде, потому что заработки хорошие, работа всегда есть.

— Почему же сорвалось?

— Я только собрался подписать контракт, как в контору вошел Стокер.

— И что?

— Сами понимаете, — неловкое молчание, Стокер покраснел как рак, а потом попросил мистера Лайта выйти с ним на минутку. Они вышли и закрыли за собой дверь. Но я все равно слышал, как они орали друг на друга. А затем мистер Лайт вернулся и сказал эдаким тихим, вежливым голосом, что к, сожалению, ему уже не требуются рабочие, а как только понадобятся, он даст мне знать. Я быстренько умотался оттуда, оглядываясь, как бы они не сотворили чего со мной.

— Тебе повезло.

— Что верно, то верно, — согласился Уилмот. — А то жаль было бы, если бы это попало им в руки, — и он вынул из кармана кусок сапожного воска с четким отпечатком ключа.

— Ключ был внутри, и, пока они говорили, я вынул его. Отличный получился отпечаток, как вы считаете? Я знаю одного умельца, он сделает ключ прямо при нас.

— Ты что, предлагаешь нам наведаться в контору Лайта?

— Так точно.

— Если нас поймают, не служить нам больше в полиции.

— Поэтому я не собираюсь дать себя поймать, сэр, — спокойно ответил Уилмот.

Было уже за полночь, когда они оставили свою машину в переулке за складом. Моросил мелкий дождик, и за его пеленой в двух шагах ничего не было видно.

— Отличная ночка для преступлений, — заметил Уилмот. — Подержите-ка лестницу, я полезу первым. Я тут заметил в прошлый раз, что стена наверху утыкана бутылочными осколками.

Петрелла подождал с минуту, затем полез вслед за ним — если быть осторожным, то вполне можно перебраться, не поранившись. Что он и сделал. Перекинув ногу через стену, он почувствовал, как его нога с помощью Уилмота нашла прочную опору на перевернутой вверх дном цистерне для воды.

Через пять минут они уже были в конторе Лайта. Уилмот завесил единственное окно предусмотрительно захваченным одеялом. Петрелла включил электрический фонарик и поставил его на пол.

— Пожалуй, начнем, — сказал он. — Работа, судя по всему, предстоит немалая.

В первом шкафу оказались ящики, до верху набитые квитанциями заказов, счетами, письмами. Во втором валялись вперемешку каталоги, ценники, образцы, старые телефонные книги, планы лондонских улиц и странная коллекция бульварных романов в бумажных обложках. В ящиках письменного стола тоже ничего интересного — все те же письма и счета. Сейф в углу был заперт.

Три часа, потраченные Петреллой на осмотр шкафов и стола, хотя ничего и не дали, но убедили его, что Лайта, как бизнесмена, не следует недооценивать.

— Одного только не пойму, — удивился он, — зачем он держит в верхнем ящике стола вот этот дневник семилетней давности. Обычно в этом ящике хранят то, что всегда должно быть под рукой, что-то, во всяком случае, нужное. Как ты считаешь?