Александр Вин - Принцип крекера

— Дак я с ним не очень-то и знаком.

Фил почесал пятерней редкие рыжие кудри.

— Я ведь тут поднялся-то преимущественно на ювелирке. К яхтенным-то делам у меня отношение постольку-поскольку. Сам делаю кулоны, брошки, кольца всякие. Я же Суриковское еще при советской власти заканчивал, так что представление об искусстве имеется. Покупаю у туземцев раковины, акульи зубы, серебряный лом мне знакомые привозят; я проволоку на станочке самодельном протягиваю, ну, для оправ там разных, для браслетов. Туристы мои произведения влет расхватывают. Ну и так еще, по мелочам чего купить-продать не отказываюсь — все денежка потихоньку в карман капает. Вот я и говорю, в позапрошлом году один австралиец просил продать свою лодку разбитую, сам-то он срочно улетал куда-то в Европу, а тримаран мне на продажу оставил. Ну, твой Ульянов и купил у меня эту яхту. Знаю, что возился он с ней тогда много, но вроде как довел ее до ума, руки-то есть, с корпусами он умеет работать.

Вот, собственно, и все наше знакомство. Он здесь единственный русский, а я единственный хохол. Встретились как-то на улице случайно, пивка даже тогда не попили, так что вот так…

После этих искренних слов Фил мельком взглянул на Глеба. Но как-то уж очень неловко и суетно.

— Да, еще вот, в тот день, когда это смертоубийство-то произошло, они с подругой попросили меня из бара до гавани их на машине подбросить. Куролесили они вдвоем тогда сильно, она все, пока ехала, хохотала, визжала…

А чего его искать-то? Может, он на Барбуде в какой-нибудь веселой компашке винцо глушит? Ничего еще пока и не знает…. Девчонка-то его сама утопла, поддатая ведь сильно была…

Фил задумчиво замолчал, постукивая пальцами по стакану.

— А отель-то ты себе неплохой выбрал. В этом «Антигуа Бичкамбер» всегда артисты разные останавливаются, чиновники из Англии. По деньгам, небось, дай боже как выходит, да?

— Слушай! — Фил, кажется, на что-то решился. — А бросай-ка ты свою гостиницу, поехали ко мне на яхту жить. Условия там все имеются, продуктов мы тебе затарим по дешевке полный холодильник, у меня здесь связи с оптовиками есть… Я пока это время с женой дома побуду, отдохну от своей коралловой пыли. Мастерская-то у меня на яхте, там все оборудование, припасы, материалы кой-какие… Дома-то я бизнесом не занимаюсь, там у меня все для респекта сделано, чтобы местные уважали. А то давай, поехали прямо ко мне домой! Давай, чего ты?!

— Отстань, не беспокойся, у меня с проживанием все нормально. Куда я к тебе в дом попрусь, маленького ребенка беспокоить! А на яхту твою на экскурсию как-нибудь меня пригласишь, любопытно посмотреть, как наши люди на воде здесь устраиваются.

— Ну, как знаешь, мое дело предложить…

Ювелир поковырял ногтем доску стола.

— Про любовь-то его очередную, ну, про Валеркину-то, я краем уха тут слышал недавно. С дочкой одного местного бизнесмена он романсы крутит… Знаю я такие временные дела, чепуха все это! Просто смешно на них глядеть: рязанская оглобля Ромео и чумазая Джульетта! В прошлом году такая же похожая история случилась на Сан-Мартине, вот уж где помереть со смеху-то можно было! Представляешь, — Фил, действительно задыхаясь от неимоверного веселья, наклонился к самому лицу Глеба, — представляешь, школьники-то там что учудили! Парень и девка! Оба черные, местные, из хороших семей. Родители не разрешили им, ну, типа сексом заниматься, а кровь-то молодая, кипит, хочется этого дела-то ужас как, ага! Вот пацан и решил устроить назло всем красивую смерть для себя, по-книжному, романтически! Придурок молодой… Взял отцовскую лодку — небольшую такую, весельную. Вышел в океан. Выжрал там пригоршню таблеток, вывинтил пробку из днища. Ну, чтобы наверняка погибнуть, чтобы поняли, что он серьезно со своей любовью-то…. Ну и, естественно, написал обо всем этом в записке предсмертной, как и полагается, красиво, с выражениями, с клятвами в вечной любви! Все! А через неделю рыбаки местные нашли около рифов эту лодочку-то! Представляешь? На плаву была лодка, тихонько дрейфовала себе все эти дни по течению! Корпус-то из пенопласта, чего ей тонуть-то! Только наполовину набрала в себя воды и все, а так — на ровном киле! А в середке, в воде-то этой набранной, паренек влюбленный и плавает; разложился он к тому времени, как его обнаружили, уже почти весь и обгажен был до невозможности! Вся лодка в поносе! Не тех таблеток Ромео в этот раз обожрался… Так что, извини меня, все эти любови — чушь собачья, лажа. Проза!

За все время, пока Фил рассказывал свою ужасно смешную историю, Глеб ни разу не поднял на него глаз.

— Мужчина с женщиной не станут читать «Отче наш».

— А чего им оставалось-то? Молиться, что ли, по-твоему? Ну ты даешь! Давай-ка лучше выпьем!

И они выпили. И потом еще раз, но уже по инициативе Глеба. Фил не отставал от него с расспросами.

— А чего эта черная, Марисоль, или как ее там, написала-то тебе? Что-нибудь стоящее, а? Знаю я этих обезьян, напридумывать могут всякого такого для собственной-то выгоды… Поверь мне, — Фил доверительно наклонился к Глебу, — девчонка чего-то подозрительно мутит… Вполне возможно, что именно она в тот вечер грохнула эту «простигосподи» и твоего приятеля.

Капитан Глеб не успел ничего ему ответить. Лицо Фила опять напряженно сморщилось.

— Русский?

Около их столика покачивались два негра и один белый. Большой Брат упрямо повторил свой принципиальный вопрос, настойчиво глядя исключительно на Глеба.

— Признавайся, ты же русский, тебя вот он узнал.

Большой Брат положил руку на плечо своего бледнолицего собутыльника. Тот еле устоял на ногах.

— Его звать Харри, а это… это мой друг, он из Флориды.

Закрывая рот ладошкой, Фил прошептал в сторону Глеба: «Осторожней, не груби ему особенно, он из банды «Белых платков», с севера…»

Большой негритянский Брат мрачно продолжил:

— Русский, научи меня правильно пить водку! И моего друга тоже.

Друг нежно икнул.

Глеб Никитин задумчиво оценил возможные перспективы отказа.

— А настоящие напитки здесь есть?

Неровным взмахом огромной руки здоровяк дал сигнал бармену. Тот мгновенно достал из-под стойки до омерзения знакомую бутылку…

«Спирт «Ройял», перестроечный, определенно польский. Полтора литра. Откуда здесь эта дикая старинная отрава?!»

— Научишь, русский?

Формулу счастья помнит каждый приличный советский сантехник. Капитан Глеб принялся дирижировать интернациональным коллективом.

— Налили… И воды холодной в кружку, так. Вдохнули, выпили, выдохнули, теперь вода пошла! Пошла, говорю, водичка, по-шла! Не выплевывай закуску, финик! Смелее, я с тобой…

Когда отважные черные дегустаторы принялись спасать своего слабого белого друга, Глеб с Филом под шумок вышли из ресторана. Свежий воздух был как нельзя кстати.