Александр Вин - Принцип крекера

— Ветер, говоришь, кричит в джунглях…

Он кинул свою большую сумку на кровать, перегнулся, пошарил в боковом кармане и вытащил на простыню блокнот. Достал из него потрепанный, но все еще не распечатанный конверт.

Обратный адрес: 334504, Крымская обл., Керчь-8, в/ч 8920. Ульянову Валерию.

Привет, Глеб!

Я теперь служу в Крыму. На заводе принимаем новый корабль. В конце года перегоним его в Севастополь на испытания, стрельбы, а оттуда летом южным морским путем пойдем на Камчатку. Будет два захода, в Йемен и во Вьетнам.

Я теперь старшина 2 статьи, командир отделения корабельных электриков.

На заводе делаю потихоньку карабины для парусов «Балтики». Собираюсь идти вокруг света. Домой вернусь, переверну все вверх тормашками! Оторвусь за три года! Сейчас по приказу я стану «годком».

Слушай, расскажи, как ты свое дело раскрутил?! Поделись опытом.

Я человек «конченый», мне деваться некуда, буду, наверное, «Балтику» поднимать да новую лодку доставать.

Есть куча планов и смелых идей. Предлагали на Камчатке остаться, там лодок «Navimor» закупили штук пятнадцать, а народу бывалого мало.

Пиши, не молчи, нам, мореходам-парусникам, не стоит терять друг друга.

18 августа 1991 г. Валерий

Тень Глеба еще не проснулась, когда в начале седьмого он, придерживая на боку свою походную сумку, стремительно сбежал по дороге вниз, к голубому зеркалу гавани.

Он опять рассчитывал быть первым, но и в очередной раз опоздал. Марисоль уже деловито распределяла по багажнику машины Роба многочисленные свертки, бутыли с водой, веревки.

— Привет.

Король качнул плечами.

— Она сама вчера разбудила меня своими звонками…

— Ты считаешь…

— Хуже не будет. Она сегодня спокойна, это пригодится в горах.

Опоздал Джако.

Копытца отчаянно галопирующего ослика на секунду замолкли у входных ворот, а потом с новой силой задробили по светлой каменной дорожке, ведущей к дому. Похоже было на то, что Джако очень, очень спешил.

— Я знаю, где кричит злой дух! Я буду говорить ему, чтобы он не посылал на остров большой ветер!

Отталкиваясь от земли длинными ногами, обутыми в обрезки тяжелых армейских сапог, Джако помог верному ослику оперативно развернуться и умчался, уже понапрасну не притормаживая у раскрытой ранее калитки.

«Безумству храбрых…»

Дорога была знакома. Полезное первое путешествие с таксистом Джексоном позволяло Глебу достаточно свободно ориентироваться в ущельях, деревеньках и пляжах острова Антигуа.

Молчаливо сосредоточенная Марисоль уверенно вела машину. Король Роб штурманил, по мере надобности расправляя и переворачивая сухопутную карту острова на коленях. Маршрут был составлен им прекрасно, крутиться по лесистым горам, пересекая собственные следы, им почти не приходилось.

Через тонированную полоску на стекле автомобиля легкие облака над холмами казались грозными тучами. Настроения это никому из их экипажа не добавляло.

— Я была вчера в полиции… — Марисоль не отрывала серьезного взгляда от дороги. — Глупые люди. Сначала попросили меня нарисовать им эту букву. Потом долго смеялись над тем, что имя уважаемого господина Филатенко по-русски пишется именно так. Я половину дня ждала, пока в участке появится комиссар… После нашего с ним разговора полицейские поехали на «Зенит», а меня с собой не взяли. Держи свой фотоаппарат…

К первой мельнице, расположенной в пятнадцати минутах езды от королевского дома, они поднимались, чувствуя общую растерянность и тревогу.

От дороги башню отделял один неширокий овраг, метров двести корявого леса и крутая каменистая насыпь. Глеб почему-то старался не дышать, вернее, не сопеть, когда спотыкался о корни. Они с Марисоль тактично делали больше коротких шагов, чтобы не сильно обгонять Роба. Король держался молодцом.

Остов мельницы был огромен. Только расположившись внутри сооружения, можно было понять, как это творение рук человеческих целые столетия выдерживало ураганные океанские ветры и тяжкую работу.

Марисоль, капитан Глеб и Роб, держась друг возле друга, обошли башню вокруг, сначала нетерпеливо пролезли сквозь все наваленные камни внутри, а потом, уже более педантично просмотрели кусты и заросли на внешней стене мельницы.

В мощной каменной кладке еще оставались обломки деревянных балок и металлические кольца крепления мельничных механизмов.

В жерло башни безжалостно светило недоброе солнце.

Вторая и третья мельницы были разрушены больше, видно было, что камни из их верхних ярусов тщательно кем-то выбирались и увозились прочь. Внутри было чисто, ровный утрамбованный пол отливал темнотой маслянистой земли…

В маленькой придорожной деревушке, домиков на двадцать, не больше, внимание Глеба привлекло кладбище. Марисоль рулила медленно, наблюдая за разноцветными курами, стремительно порхающими поперек дороги, и у него была возможность подробно рассмотреть местный погост.

…Могилы теснились между домов на пятачке размером с баскетбольную площадку. Несколько высоких старых плит из светлого камня, одна блестящая, черная, новая. В центре кладбища непонятно с какой целью были вкопаны два напольных вентилятора. Обыкновенные бытовые лопухи, синий и белый, наполовину высовывались из кудрявой травки. На белом пропеллере бликовала совсем не ржавая никелированная решетка.

— Останови.

Из открытого окна король махнул встречному грузовичку. Ничего спутникам не объясняя, он вышел из машины и о чем-то десять минут говорил с черным водителем.

— Поехали. Сейчас будет скользкий спуск, будь осторожней…

В темных прохладных местах дорогу часто перебегали мангусты, похожие своим суетливым топотком на несчастных российских ежиков. И никакие это были не мужественные литературные герои, а мелкие, похожие то ли на пушистых крыс, то ли на тощих кошек, зверьки. Неторопливо и мирно шмыгали они перед машиной.

После шестой мельницы король предложил немного отдохнуть. Марисоль заглушила мотор в пальмовой рощице на самом берегу кривой, растянутой, как бумеранг, бухты.

На багажнике появилась корзина с провизией. Придерживая бинокль, вольно трепыхавшийся у него на шее, король неторопливо принялся прохаживаться по песку. Нож в кожаных ножнах на широком поясе придавал Робу непривычно романтический вид.

Марисоль и капитан Глеб переглянулись. Девушка продолжала внимательно расставлять на салфетке пластиковые тарелочки и стаканы.

— Пиво?

— Давай.

Внезапно острый солнечный луч вонзился в глаза Глеба, отразившись от блестящего радиатора машины. Он резко обернулся. На противоположной лесистой стороне бухты среди сплошного зеленого покрова сияло яркое световое пятнышко. Мигнуло, погасло, потом опять сверкнуло остро и неприятно.