Мария Спасская - Мистическое кольцо символистов [litres]

– Говорил я вам, Герман Леонидович, что Амалия Карловна на одном преступлении не остановится, – попенял начальник следственного отдела фон Бекку. – Теперь, извольте видеть, похитила банку с головой. И послужила причиной смерти городового.

– Ну, городовой, положим, сам виноват, – пожал плечами фон Бекк, переставая снимать, подхватывая с отодвинутого протоиереем блюдца ломтик лимона и отправляя в рот.

– Оправдывайте, оправдывайте свою протеже, – горько покачал головой Чурилин, глядя на перекосившееся лицо фон Бекка.

– Ходят слухи, – встрял дежурный, – что у господина фон Бекка с мадемуазель Витроль случился роман.

В ответ на это замечание Герман презрительно промолчал, дожевывая лимон, и Чурилин, чтобы скрыть неловкость, тут же перевел разговор на другую тему:

– Ротмистр у себя?

– Так точно! – вытянулся во фронт Соловьев. И, понизив голос, добавил: – Беседуют с Пурпурным маниаком.

Чурилин скептически поджал губы. В последнее время чиновника сыскной полиции не покидало чувство, что мир сошел с ума. Вокруг творились вещи совершенно невообразимые. Молодые люди играючи сводили счеты как со своей жизнью, так и с жизнью чужой, как будто и в самом деле мир – театр. Отыграли пьесу, опустили занавес, убитые поднялись со сцены, пожали убийцам руки и разошлись по домам. Все это было привычно, и уже не вызывало удивления. Однако теперь Чурилин столкнулся с совсем уж загадочным происшествием – похищением ребенка без требования выкупа, да и вообще без цели. Преступление, лишенное всякого смысла. Случай исключительный.

Рядом с новомодной гостиницей «Метрополь» с раннего утра до позднего вечера торговала букетами вразнос цветочница Надежда Козлова. Владелец гостиницы не возражал – девушка приятная, лицом пригожая, да при ней еще и малютка славненькая, дочка Лизочка. Постояльцы в миловидной торговке и ее девчушке души не чаяли, охотно покупали цветы и дарили маленькие сувениры. Кто пирожное поднесет, кто конфеты.

И вот с неделю назад малышка Лиза пропала. Обычно девочка свободно играла на улице, и никто ее не обижал. Уже после пропажи дочери Козлова вспомнила, что несколько раз один и тот же господин отнимал у Лизы поднесенные каким-то барином подарки и, пряча отобранное в карман, торопился скрыться. Козлова его запомнила – этот человек был молодой, крупный, эффектный, носил длиннополый твидовый пиджак и вызывающий пурпурный галстук.

А один раз, уже перед самой пропажей, на Лизу едва не наехал мотоциклет, но в последний момент кто-то вытолкнул малышку из-под колес. Цветочница не заметила, кто спас ее дитя, ибо была занята продажей дорогого букета роз, расхваливала товар и увлеченно беседовала с покупателем. А на следующий день Лиза пропала. Последним ее видел швейцар из «Метрополя». Швейцар уверяет, что девочку увел тот самый человек в пурпурном галстуке. На розыски малышки Чурилин бросил «летучий отряд», но это ни к чему не привело.

Девочку нашли три дня назад – в сыскное управление позвонил некий доброхот, сказал, что случайно проходил мимо заброшенного дома и услышал детский плач. Лиза Козлова была заперта в давно пустующем доме на окраине Марьиной Рощи. Прибывшие на место Чурилин и ротмистр Шалевич были немало озадачены странностью преступления. В комнате, где обнаружили Лизу, мебели не было – только расстеленное по давно не метенному полу одеяло, на котором малышка и спала. Лиза была напугана, грязна, но жива и даже не голодала – по углам лежали подгнившие яблоки и коробки с печеньем, которым девочка и питалась.

И еще повсюду валялись игрушки и стояли алюминиевые миски с водой, придавая узилищу сходство с вольером для щенков. Малышку немедленно доставили в Басманную больницу, а Чурилин вместе с ротмистром устроили засаду, поджидая Пурпурного маниака, как газетчики окрестили похитителя. Не доверив брать преступника «летучему отряду», сами устроились в низком чулане под лестницей, откуда хорошо просматривалась комната и входная дверь.

Маниак сюда еще вернется, в этом не было ни малейших сомнений. Ибо в том, как похититель обустроил быт пленницы, прослеживалась пусть неумелая, но все-таки забота. Похититель и в самом деле появился. Ближе к вечеру Чурилин подтолкнул задремавшего помощника в бок, глазами указывая на входную дверь. Дверь была раскрыта, и в освещенном закатным солнцем проеме, прижимая локтем нарядную куклу, стоял импозантный атлет в немыслимом галстуке. В руках он держал пакеты с провиантом и в недоумении озирался по сторонам.

– Уважаемый, вы не Лизу Козлову ищите? – выбираясь из чулана, осведомился Чурилин, в то время как ротмистр, оставаясь в укрытии, целился из пистолета.

Красавец обернулся, и в глазах его промелькнуло недоумение.

– Где девчонка? – вдруг грозно нахмурился он. – Что вы с ней сделали?

– Я – глава отдела сыскной полиции Чурилин, – представился сыщик, подходя к задержанному и делая знак Шалевичу, чтобы тот продолжал держать объект на мушке. – Можете не волноваться, с Лизой все в порядке. Лучше скажите, как вас зовут, и объясните, зачем вы похитили девочку.

– Кто? Я? Похитил Лизу? Да я ее спас!

Рассказ задержанного казался сущим бредом. В какой-то момент Чурилин усомнился в душевном здоровье собеседника, но все же решил пока не отправлять беднягу в скорбный дом и попытаться разобраться в показаниях. А показания мещанина Харитона Филимончика, инструктора скеттинг-ринга в Гостином дворе, были и в самом деле фантастичны.

Филимончик приехал в Москву из Гомеля и на первое время устроился приказчиком в мануфактурную лавку купца Захарова на Сухаревском рынке. Но проработал недолго – был пойман хозяином на воровстве трех метров штапеля и изгнан со службы. Однако без работы не остался, устроившись инструктором в недавно открывшийся скеттинг-ринг. В этом году новомодное петербургское увлечение докатилось и до Москвы, и многие находили, что московские скеттинг-ринги ничем не уступают столичным. В просторных фойе Гостиного двора имелись прекрасно оборудованные буфеты с шампанским, и уже с полудня на Ильинку съезжались мужчины и дамы, желающие провести время легко и беззаботно. Здесь, в кабинетах, встречались тайные любовники, сюда приезжали замужние матроны, чтобы почувствовать себя свободными от семейных уз.

Таких дамочек обхаживали спортивные красавцы – инструкторы, обучающие кататься на роллах, а заодно и предоставляющие услуги интимного плана. Время от времени очередному инструктору везло, и состоятельная барыня брала его на содержание. Место освобождалось, и в заведение поступал новый спортивный атлет. Филимончик пришелся не просто ко двору – бывший приказчик был нарасхват, пленяя московских дам приятным видом и учтивыми манерами. А чтобы не смущать клиенток не слишком благозвучной фамилией, хозяин заведения придумал Харитону псевдоним, и Филимончик стал называться Александром Зориным.