Лариса Королева - Три судьбы

— Профессионализм, коммуникабельность, порядочность, — упрямо повторил Мудров, и в его голосе зазвучала обида. — Или ты хочешь сказать, что ради звёздочек я совершал должностные преступления и в Москву чемоданы с долларами возил?

— Ничего такого я не хочу сказать!

— Что тогда? Да, в восьмидесятые овощи и фрукты мне благодарные председатели колхозов дарили, а начальники баз отдыха предлагали бесплатно поселиться в деревянный домик на пару дней. В голодные девяностые домашнюю тушёнку я в Академию в Москву возил. Когда стали жить лучше, вином и коньяком начальство угощал. И это были самые крупные «взятки», которые я когда-либо брал и давал. Ты же приезжал к нам и видел, как мы со Светой и девочками жили все эти годы.

— Лёш, ну, что ты завёлся! Я же тебя ни в чём не обвиняю. Просто хотелось понять, почему с нами, тремя пацанами, так вышло. Стартовые возможности у нас с детства были одинаковые. Разве что Сергей рос в более обеспеченной семье. Но мы с ним с первого раза в школу милиции поступили, а ты только три года спустя. Он вообще из органов ушёл и целую империю создал, я уже десять лет на одном месте и сижу и всё ещё майор. И живём мы в одном городе. А ты вернулся в область почти тридцать лет спустя генерал-майором… Это я не из зависти спросил, просто пытаюсь разобраться в хитросплетениях судьбы.

— Это уж точно, завидовать ты никогда не умел. Ну что же, Ежи Лец считал, что уже при покачивании колыбели решается, куда склонится чаша весов судьбы.

— Что-то мы сегодня в философию ударились. Пошли в кухню, сваришь мне кофейка, а я покурю в форточку, — попросил Владимир.

— Чем старше становишься, и чем выше положение занимаешь, тем более осмысленно думаешь о системе, в которой работаешь, — медленно произнёс Мудров, глотнув из чайной чашки обжигающего кофе. — Каждый раз, когда предлагают новое назначение, это не значит, что человек должен сразу же согласиться. С кандидатом беседуют, а он идёт домой и советуется с семьёй, объясняет, что возможен переезд в другой город или предполагаются частые командировки. Для того чтобы стать хорошим сыщиком, ты должен полностью отдаваться работе. Ты сам это знаешь. Зато часто не понимают жёны, требующие, чтобы муж в шесть часов вечера был дома, они не осознают, что для мужчины на первом месте служба.

— В этом тебе со Светой повезло.

— Мне с ней во всём повезло. Некоторые не соглашаются на повышение, потому что боятся, что не доросли до этой должности, не смогут исполнять свои обязанности. Поэтому решения принимаются не сразу, по принципу: мне предложили, и я пошёл. Надо осмыслить возможный перевод и трезво оценить свои силы и возможности. Когда милиционер отказывается от должности, его дальнейшая судьба зависит от уровня человека, который сделал предложение. Если это начальник главка, отказник больше не имеет шансов на выдвижение, пока этот начальник занимает свой пост. Но при этом учитывается и мотив отказа. А мотивы могут быть разные, например, связанные с семейными обстоятельствами: больные родители, которых нельзя оставить на длительное время без поддержки. Человеколюбивый руководитель умеет вникнуть в жизненные ситуации подчинённых. Но я всегда принимал все полученные предложения. Может, потому и постоянно продвигался.

— Сейчас ситуация меняется, — возразил Владимир. — Всё чаще для сохранения своего кресла применяются принципы клановости и семейственности. Ведь если ты сегодня поставил своего человечка на приличную должность, он тоже тебе чем-то поможет в дальнейшем.

— И это тоже имеет место быть, — согласился Мудров. — И всё же, как говорил Франк Хаббард, быть честным — выгодно.

— Ага. Только у этой фразы есть продолжение. «Но некоторым людям кажется, что это недостаточно выгодно». Ты на зама своего, к примеру, посмотри. Сплошная честность!

— Ты имеешь в виду Воронова?

— Его. Они с Сергеем в своё время вместе в милиции начинали, почти одновременно продвигались по карьерной лестнице и совместные дела крутили. Скворцов ушёл из органов с должности начальника УВД района, а ведь мог и до зама главка дослужиться, как Воронов. Они одинаково честные были.

— У меня пока к Воронову претензий нет. Но я присмотрюсь к нему внимательнее.

— Сейчас-то он уже, конечно, остепенился, его устраивает нынешнее положение, потому и не лезет на рожон. Если и мутит где-то что-то, то втихую и очень осторожно. А что касается Скворцова, то ты с ним общался только до семнадцати лет, а я его знаю гораздо дольше и лучше. Он же никогда не слышал слово «нет» до тех пор, пока ему не говорили «да». Именно поэтому, в конце концов, и настало то время, когда он пошёл по трупам. Хотя, честно говоря, я всё же от Серёги такого не ожидал.

— В детстве я тоже не ожидал.

— Ладно, Лёш, поеду я, пока ещё могу сесть за руль.

Мудров считал, что после двухсот граммов водки садиться за руль уже не следует, но также понимал, что друга не остановить, тем более, что ехать недалеко. Закрыв за ним дверь, Алексей включил телевизор, послушал новости, пощёлкал пультом по каналам, не нашёл ничего для себя интересного, и выключил. Потом ушёл в кухню мыть посуду и вновь задумался на поднятую Владимиром тему милицейской карьеры.

Когда Мудров был начальником отдела уголовного розыска края, он отвечал за определённый круг вопросов. Теперь он — начальник ГУВД области и отвечает за более широкий круг вопросов, в том числе и за тот же уголовный розыск. Но здесь, в Омске, сейчас всё не так, как было всего несколько лет назад на Кубани.

Алексей поддерживал добрую традицию: раз в год в Краснодаре собирал всех заместителей начальников территориальных органов по оперативной работе и начальников уголовных розысков. В течение двух дней проводили с ними семинар. После первого дня учёбы все вместе выезжали в «Курень». Каждый привозил с собой водку, курицу или колбасу, в ресторане готовилась еда. Собиралось человек сто пятьдесят, и все знакомились друг с другом, выпивали, общались, обсуждали дела. Это сплачивало коллектив. Позже начальник уголовного розыска Абинского района мог позвонить коллеге в Славянск-на-Кубани и попросить:

— Петро, на твоей территории живёт мой разыскиваемый, помоги его задержать.

Люди, которые вместе ели-пили, всегда были готовы поддержать друг друга. Позже эта традиция искоренилась, в ней усмотрели коррупционную составляющую. Аморально, дескать, собираться всем коллективом на пьянку. А ведь оперативников так учили, и практика показывала, что не зря. Во время застолья начальник уголовного розыска был на равных со своими подчинёнными. Он поднимал бокал, произносил тост, и каждый сотрудник мог запросто подойти, задать вопрос, о чём-то попросить. Сейчас, чтобы выйти на руководителя такого уровня, надо подготовить документы, да вопрос ещё: примут ли тебя? А тогда люди были проще, и это позволяло решать глобальные задачи, которые ставились перед оперативниками всего края, они аккумулировались среди руководящего состава и передавались «на землю».