Эндрю Мэйн - Охотник

Вероятно, он когда-то решил, что держать машины в зарослях безопаснее, чем куда-то их перевозить. Так оно, скорее всего, и было. Даже если бы кто-то на них наткнулся, то не придал бы этому значения: брошенные машины здесь не редкость. Когда я ищу что-то на Гугл-картах, то постоянно замечаю старые машины, стоящие на кирпичах или наполовину заросшие сорняками.

Машины на земле Лейн могли привлечь внимание только в одном случае: если знать, кому они принадлежали раньше. Это убийцу и напугало. Пожар в лесу мог только отсрочить их идентификацию.

Нет, главным для него было убить Джули Лейн. Так он не только заставлял ее умолкнуть, но и привлекал внимание ко мне, пуская полицию по ложному пути. Убийца не просто обрубал концы, но и пытался подставить меня.

Я – последний, кто видел Лейн. А еще я рассказываю невесть что, приплетая Чудовище Кугар-Крик и недавние убийства, а еще я оставил след – полоску крови, протянувшуюся от леса к дороге.

Если убийца задушил ее и выпачкал один из ее кухонных ножей моей кровью, чтобы выглядело так, будто она пыталась обороняться, то мне будет очень трудно доказать свою невиновность.

Вместо того чтобы ехать прямиком к Гасу, я сворачиваю на Хелену. Я должен взглянуть на документы приемных родителей и разобраться, с кем имею дело. А после этого мне понадобится адвокат.

Также нужно предостеречь Гаса и Джиллиан. Первым делом я звоню ей.

– Как дела? – с ходу интересуется она. – Как продвигается расследование?

Я начинаю в спешке рассказывать.

– Джиллиан, кажется, я узнал, кто это, ну, хотя бы откуда он взялся. Думаю, он только что, заметая следы, убил свою приемную мать.

– В Ред-Хук?

– Да. Я был там вчера, разговаривал с ней. Нашел в роще за ее домом машины, принадлежавшие пропавшим туристам, десять штук.

– Господи!..

– Это еще не все. Он знает про меня, знает, как меня зовут. А значит, может знать про тебя и про Гаса.

– О чем ты говоришь?

– Сам не знаю. Прости. Я не хотел втягивать во все это тебя.

– Ты этого и не делал. Перестань винить себя.

– Он может прийти за тобой.

– Зачем?

– А зачем он вообще все это делает?

– Где ты? Приезжай сюда, мы все обсудим.

– Сначала я должен кое-что сделать – узнать его имя.

– А потом приедешь сюда?

– Да. А ты позвони Гасу, предупреди его. Еще позвони в полицию Хадсон-Крик. Наври им, что хочешь. Черт, да скажи, что боишься меня.

– Ни за что!

– Ты должна что-то предпринять.

Надеюсь, я сейчас преувеличиваю в своем беспокойстве. Не знаю, чтобы бы я сделал, если бы что-то случилось с Джиллиан.

По дороге в Хелену меня тревожат две вещи. Что, если он устроил пожар и совершил убийство, чтобы отлечь внимание и сбежать? Пока власти поймут, что за ним надо гнаться, он успеет убраться очень далеко.

Вторая вещь – противоположная, – что, если он не использует это как прикрытие, чтобы убежать? Что, если он останется на месте и убьет любого, кто сможет найти связь между ним и убийствами?

Сын Сары Ивз уверен, что его мать убили. Что, если убийца тогда убрал еще одного свидетеля?

До офиса службы опеки я добираюсь почти в невменяемом состоянии. Как мне действовать? Еще хуже мне делается от необходимости врать сотрудникам службы.

Я заезжаю на стоянку и сижу неподвижно, стараясь успокоиться. Где-то там, внутри, записано его имя. Все может завершиться очень быстро. Мне только и нужно, что забрать запрошенные сержантом Грэм документы.

Это, наверное, будет нарушением закона. Но такая мелочь в данный момент волнует меня меньше всего.

Я вылезаю из машины, проверяю, нет ли на моей рубашке пятен крови, и вхожу в вестибюль.

Дежурный за стойкой отрывается от своего телефона.

– Чем могу вам помочь?

– Я за документами для округа Пуатье.

Я готов совать ему любые имеющиеся у меня удостоверения: хоть разрешение на исследования в национальных парках, хоть университетский пропуск, в надежде, что эти официальные документы вызовут ко мне некоторое доверие.

– Третий этаж. Кабинет четыре.

– Спасибо.

Через две минуты я стою перед нужным столом. Моя нога дрожит так сильно, что я вынужден прижаться к столу коленом.

– Чем могу помочь? – спрашивает женщина за столом.

– Я приехал за данными об опеке, запрошенными округом Пуатье.

– Когда передан запрос?

– Сегодня утром.

– Очень жаль, на обработку запроса нужно десять дней. Странно, что вас не предупредили.

Черт. Черт!

Через десять дней я буду либо в тюрьме, либо на том свете.

– Это от шерифа округа Пуатье? – спрашивает голос из соседнего кабинета.

– Да. Я объясняю, что на это уйдет не менее десяти дней.

– Документы у меня на столе, – говорит голос. – Час назад звонили опять, это срочный запрос. Расследуется убийство.

В двери появляется женщина в брючном костюме и с толствой папкой в руках.

– Вот, только что закончила их собирать. Держите.

Стараясь унять дрожь в руках, я забираю у нее папку. Внутри сплошь заполненные бланки, анкеты, фотографии детей – десятка три.

– Спасибо.

Я на ходу перебираю снимки, силясь угадать, на каком запечатлен убийца, и чуть не врезаюсь в дверь.

– Вы ответите? – спрашивает меня на выходе дежурный.

– Простите? – отрываю я взгляд от папки.

– Ваш телефон. – Он указывает на мой карман.

Я только сейчас понимаю, что он звонит.

– Конечно, спасибо. – Я зажимаю папку под мышкой и достаю телефон.

Судя по незнакомому коду, звонок междугородний. Сначала я не хочу отвечать, но потом передумываю и сажусь на скамейку возле входа в здание.

– Алло? – говорю в трубку рассеянно. Передо мной десятки лиц и захватывающая задача: найти того, кто жил в доме Лейнов в одно время с Сарой Ивз.

– Тео? – слышу я низкий бас.

– Да? – Только теперь я добираюсь до фотографий воспитанников конца 70-х – начала 80-х годов. Вот и Сара. На этом снимке она младше, чем на том, который я видел раньше.

– Ты меня внимательно слушаешь? Потому что я к тебе очень внимателен.

Тон, которым это произнесено, заставляет меня оторваться от папки.

– Вы кто?

– Сам как думаешь?

У меня душа уходит в пятки.

– Я не вполне уверен…

– Перейдем к делу. К твоим дальнейшим действиям.

– В каком смысле?

– Первое: ты уничтожаешь все свои записи и все, которые еще не передал полиции.

Черт! Нет. Не может быть.

– Подождите…

– Тео, я не договорил. – Он говорит твердо, как кинолог, отдающий немецкой овчарке команду «сидеть». – Уничтожив записи, ты сделаешь видеозапись с признанием в убийстве Джули Лейн.

– Но я ее не убивал…

– Конечно, это не ты, ее убил я. Она была мне как мать. Сам видишь, что ты заставил меня сделать.