Ольга Володарская - Кукла затворника

— Напрашивается ответ «нет»?

Барановский посмотрел вопросительно на коллегу. Тот отмахнулся:

— Чудит бабуля. А если спит плохо — значит сейчас где-то в поликлинике сидит. Или к медиуму пошла. Он все знает о призраках.

Василий, судя по выражению лица, с ним был полностью согласен.

— А что вы ищете у Павла в квартире? — не удержалась от вопроса Люда. — Повторно?

— Тайник.

— Удачи вам.

— Так вы поможете следствию?

— Стать понятым человек может только по доброй воле? — спросила она.

— Да, конечно.

— Тогда не помогу. Извините, у меня дела.

И помчалась по ступенькам вниз.

Он шел по улице и улыбался. Не встречным, а самому себе. Его радовали и мысли, и чувства, и мурашки, нет, нет да пробегающие по телу. От них было щекотно, и хотелось не просто растянуть губы в улыбке, а захихикать.

Со стороны Макс наверняка смотрелся дурачком. В суровой Москве, где люди вышагивают по улицам с каменными лицами, солнечный человек вызывает недоумение. Челышев до недавнего времени сам на таких смотрел с настороженностью. Мало ли что на уме у улыбающегося самому себе прохожего… Вдруг он сбежал из психушки? Или отрезал пальцы у изнасилованной им жертвы и играет ими сейчас в своем карманчике?

Сегодня Макс отпросился с работы пораньше, притворившись больным. Поскольку он никогда ранее не отлынивал от своих обязанностей, ему поверили и позволили уйти. Но Челышев чувствовал себя прекрасно. Лучше, чем всегда. Поэтому он сейчас направлялся не домой, чтобы отлежаться, а в гостиницу, где проживала Марго.

Вчера они замечательно погуляли. Пусть прошли небольшое расстояние, и Макс практически ничего не показал гостье столицы, они больше сидели, зато на улице: то на лавочках, то на террасах кафе. Сначала пили горячий шоколад, потом морс, принесенный в графине с хохломской росписью, а когда стемнело, водку. Всего по стопке. Марго на этом настояла. И угостила Макса, хотя он протестовал.

Прощаясь, они троекратно расцеловались. Маргарита искренне считала, что таков русский обычай. Макс не стал ее разубеждать. Во времена ее бабушки, наверное, именно так лобзались, да со смаком, как в черно-белых фильмах, но сейчас… Чмок в щеку, и это в лучшем случае. И слава богам. Потому что Челышев терпеть не мог приветственные, прощальные и поздравительные поцелуи. Но от Марго готов был не отрывать губ вообще.

В Москве она остановилась в маленьком отеле на полтора десятка номеров. Скромном, но чистеньком и удачно расположенном в историческом центре города. Когда Макс дошел до него, то позвонил Марго. Та сообщила, что сидит в кафе на втором этаже, и попросила его подняться.

Челышев так и сделал. Маргариту он увидел за круглым столиком, стоящим у распахнутого настежь окна. В него врывался ветер, вздыбливая ее посеребренные темные волосы. Солнечные блики попадали на лицо, и Марго щурилась. Морщинки бежали к вискам, и они никаким образом не портили девушку. Глядя на нее, Челышев искренне не понимал дам, что регулярно делают уколы красоты, чтобы сделать лицо гладким. Какая прелесть в маске? Как бы Макс ни любил кукол, на человеческих лицах он предпочитал видеть эмоции и даже изъяны.

Марго пила капучино и ела пирожное. Без аппетита. Поковыривала его ложкой, глядя в свой планшет.

— Не вкусно? — спросил Макс, подойдя.

— Ой, — подскочила Марго. — Напугал! — И захохотала. — Привет. Садись. Пирожное непривычное для меня по вкусу. Называется «Медовое». У нас таких нет. Хочешь попробовать? — И отковырнув немного, протянула ложечку Челышеву. С рук решила покормить, как мило.

— Суховато, — вынес вердикт он. — Моя бабушка торт «Медовый» пекла такой вкусноты, что я после него поднос облизывал.

— А мне моя рогалики с мармеладом. Но редко. Я пухленькой была, и меня ограничивали.

— Меня тоже…

Сколько же у них общего!

— Будешь что-то заказывать? — спросила Марго.

— Я думал, мы опять немного пройдемся, а потом где-нибудь посидим.

— Давай останемся в отеле? У меня ногу крутит. Наверное, будет дождь.

— Да, да, конечно, как скажешь. Тогда я тоже возьму капучино. Где официант?

— Тебе придется самому подойти к бармену.

— Понял. Тебе нужно еще что-то?

— Минеральной воды.

Макс кивнул и направился к стойке. За ней стоял очень полный молодой мужчина по имени Глеб. На лицо симпатичный, но до того тучный, что занимал собой все рабочее пространство. Когда поворачивался, задевал животом прилавок. Глеб походил на слона в посудной лавке, и было неясно, как его могли взять на работу барменом. Сын управляющего? Сват, брат? Но едва они стали общаться, как Челышев поменял свое мнение. Нет, не по знакомству Глеба устроили. Он такой обаятельный и располагающий к себе человек, каким и должен быть настоящий бармен.

Когда Макс вернулся за столик с кофе и водой, Марго встала. Он решил, что она хочет отлучиться в уборную, но нет.

— Тут есть дивный балкон, предлагаю переместиться сюда, — сказала она. И, взяв чашку и планшет, повела его по коридору к белым дверям с золочеными ручками.

Когда Макс оказался за ними, то очутился на балконе. На самом деле дивном, пусть и маленьком. На нем имелся диванчик, такой же круглый столик, как в баре, и кадки с растениями. Выходил балкон на тихий переулок. Из звуков, доносящихся до него, лишь музыка, играющая в баре отеля.

— Ты права, тут очень мило, — сказал Челышев, усевшись.

Марго тоже опустилась на диван. И сделала она это тяжело. Нога, по всей видимости, болела очень сильно. Та, что осталась? Или ампутированная часть? Всем известно о фантомных болях.

— Я хочу поговорить с тобой, Макс.

Тот напрягся. Эта фраза, произнесенная женщиной, всегда нервировала мужчин. Она как предупредительный выстрел…

— Я должна признаться в том, что не просто так с тобой познакомилась.

Брови Макса взметнулись вверх. Чем он мог заинтересовать Марго? Куклами, тут же ответил он себе. Больше нечем. У него есть та, о которой мечтает тезка знаменитой книжной героини. Что ж… Он готов ей отдать любую. Кроме фройляйн, фельдфебеля и пупса. А клоуна, хоть он и достался ему от Лии, пусть забирает. Он тоже был дорог как память, но никогда Максу не нравился и в спектаклях играл роль злодеев.

— Я приехала в Москву, чтобы продать очень ценную куклу, — продолжила Марго. — Покупателя выбирала долго. Я не хотела делать это через официальных лиц, чтобы не платить налогов. Мои родители всю жизнь обманывали систему и приучили к этому меня. Они были бунтарями, но пассивными. Не ходили на демонстрации, просто делали все, чтобы не жить по установленным обществом правилам. — Она сделала глоток кофе, слизнула с губ пенку. Как кошечка. — В итоге я нашла того, кто внушил мне доверие. Он показался мне настоящим ценителем и порядочным человеком. Только у него не было нужной суммы. Я согласилась подождать. Через четыре месяца потенциальный покупатель деньги раздобыл. Но тут я струхнула. И перестала выходить на связь. Начала подумывать о том, что официально продать все же лучше. И пусть государство у меня оттяпает здоровый кусок, зато жива останусь.