Анна Князева - Песня черного ангела

— Можно?

— Я ждал тебя, заходи! — крикнул Веденский и перевел взгляд на Анну: — Следующая встреча перед вашим отъездом. Что касается слухов: надеюсь, все успокоится.

— Спасибо, — Анна встала и направилась к двери.

Навстречу ей в кабинет вошел пожилой мужчина в светлом костюме. Замедлив шаг, она обронила:

— Кажется, мы знакомы…

— Девушка с пирса? — улыбнулся мужчина.

— Борисыч?

— Как говорится, гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда сойдется.

— Вы за курсовкой?

— Со следующей недели буду вести у вас лечебную физкультуру.

— Очень жаль, но я туда не хожу.

— А вам и не надо. Вы очень спортивная девушка.

— Мне это льстит.

К ним подошел Веденский:

— Аполлон Борисович, неужели знакомы?

— Знакомы. Встретились недавно у старого пирса.

— Аполлон Борисович? — Анна помолчала и задумчиво обронила: — Я слышала это имя.

— Готов поспорить, что Аполлон на весь Придивный один, — сказал Веденский.

— Если не секрет, кто про меня вспомнил? — поинтересовался Аполлон Борисович.

— Степан Третьяков.

— Он был моим учеником. У него, кстати, первый взрослый разряд по боксу.

— Легко в это верится, — проговорила она.

— Характер у Степана спортивный, — согласился Аполлон Борисович.

— Это как посмотреть…

— Нахамил? Такое с ним часто случается. Встречу, надеру за вас уши.

— Значит, вы работали в школе и вели физкультуру? — спросила Анна.

— В Придивном в школе проработал всего несколько лет. До этого жил в другом месте. Вы все еще интересуетесь Каратановой?

— Но вы-то все о ней рассказали.

— В общем-то, да.

— Уместно будет заметить, что мой учитель физкультуры рассказал бы обо мне намного больше. Тем более что вы тоже были на той пляжной вечеринке.

— Был, но сразу ушел, — Аполлон Борисович улыбнулся. — Я, знаете, не пью! Веду здоровый образ жизни. Что касается Каратановой, сейчас видел ее мать. Была цветущей дамой, а теперь старуха в платочке. Говорят, она не в себе.

— Где вы ее видели? — живо поинтересовалась Анна.

— В вестибюле. Она сидела в кресле, недалеко от ресепшена.

— Прошу прощения, Анна Сергеевна, — в разговор вмешался Веденский. — Нам с Аполлоном Борисовичем нужно обсудить один важный вопрос…

— Да-да! Я ухожу!

Попрощавшись, Анна прямиком направилась в вестибюль первого этажа. Там сразу заметила пожилую женщину в платке.

— Вы Каратанова? — спросила Анна и села рядом.

— Это я… — Женщина смущенно улыбнулась.

— Здравствуйте, меня зовут Анна Стерхова.

— Я вас ждала.

— Меня? — удивилась Анна.

— Тамара, жена Степана Третьякова все рассказала. Вы были у Кати?

— У Кати? — Анна беспокойно заерзала. — У какой Кати?

— У доченьки моей, Каратановой Кати. Говорят, что ее нет, но я‐то знаю, Катя моя жива.

Анна растерянно огляделась и задержала взгляд на Виталине Лаврентьевне. Та украдкой покрутила у виска пальцем и указала глазами на Каратанову.

— Ах, вот оно что… — Анна на ходу перестроилась: — И где она поселилась?

— На дальних островах, где тепло и растут пальмы. — Женщина, не моргая, смотрела поверх ее головы и говорила, будто бы пела: — Далеко-далеко…

Почувствовав неловкость, Анна стала искать способ закончить разговор, чтобы уйти.

— Приятно было познакомиться. Мне очень жаль, но мы с Катериной не виделись.

— Вот… — Мать Каратановой погладила себя по груди: — Кофточку донашиваю, Катенька подарила. Босоножки, — она вытянула ногу, — тоже Катюшкины. У нас с ней один размер — тридцать девятый.

— Тридцать девятый? — Анна насторожилась. — Вы уверены? У вашей дочери был тридцать девятый размер ноги?

— Почему был? На дальних островах у нее есть много-много сандалий.

Привлекая внимание Анны, Виталина Лаврентьевна махала рукой, дескать, пусть поскорее уходит, она не в себе. Но Анна заинтересованно придвинулась к женщине:

— А мне сказали, что у Катерины тридцать седьмой.

— Куда ей тридцать седьмой? Только на нос. Иногда сороковой покупали, если колодка узкая.

— А на конкурс? — спросила Анна. — Голубые туфли на конкурс кто покупал?

— Мы вместе с Катей в Придивинском обувном. Она примеряла тридцать девятый, но мы взяли сороковой. Хорошие туфли, удобные. Наверное, Катюшка их до сих пор носит.

— Там, на островах? — подсказала Анна.

— Вы там были? — Женщина оживилась.

— Нет, — Анна помотала головой. — На островах не была.

— И Катю мою не видели?

— Нет, не видела.

— Очень жаль. Недавно учительницу Катюшкину встретила, Агнию Львовну… — Каратанова задумчиво улыбнулась. — Поговорили, повспоминали. Вам, говорю, с Катюшей бы встретиться, посмотреть, какой она стала. Встретимся, говорит, встретимся… Когда-нибудь, все там будем. Значит, на островах. Вот только не сказала, когда встречаемся. Вы, случайно, не знаете?

В безмолвном призыве Анна устремила свой взгляд на Виталину Лаврентьевну. Та вышла из-за стойки регистратуры и приблизилась к ним.

— Ну что, Елизавета Семеновна? Дождались? Поговорили? Все хорошо?

— Все хорошо.

— Елизавета Семеновна битый час вас ждала, — сказала администраторша, обращаясь к Анне. — Повидаться хотела.

— К Кате скоро поеду, — пропела Елизавета Семеновна.

— Вот и хорошо. Вот и ладно. Идемте, я вас провожу. — Виталина Лаврентьевна помогла женщине встать и повела ее к выходу. Проводив, вернулась к Анне. — Совсем, старуха, плоха. Заговаривается. Глядишь, скоро преставится.

— Она все придумывает?

— К сестре в Астрахань едет, а говорит, что к дочери на дальние острова. Все делают вид, что верят.

— Нужна помощь психолога, — заметила Анна.

— Психолог тут не поможет. Старуха пятнадцать лет с этим живет. Помрет скоро, успокоится. К дочери своей отправится. На дальние острова…

В свой номер Анна возвратилась бегом. Отыскала среди документов снимок туфли Каратановой и с пристрастием рассмотрела через лупу, купленную в киоске «Роспечать».

На ней был указан тридцать седьмой размер, и значит, она не принадлежала Каратановой. Значит, ее подбросили. Но зачем? На этот вопрос ответа пока не было. Требовался надежный, вменяемый человек, который подтвердил бы размер обуви Каратановой. Мать была не в счет, она больной человек. Ни одно ее слово на веру не принималось, тем более не могло служить доказательством.

Первым на память пришел Степан Третьяков, но его кандидатуру Анна забраковала. Во‐первых: много ли мужчины знают об обуви? Во‐вторых, никто не мог поручиться, что он не выкинет ее из дома за очередные расспросы. Тем не менее этот вариант был запасным.

Оставалась только учительница Агния Львовна, о которой упоминала мать Каратановой. По словам того же Третьякова, Агния Львовна присутствовала на конкурсе красоты и потом на пляже у пирса. Был шанс, что она расскажет что-нибудь новое.