Анна Князева - Песня черного ангела

— Кретов попросил привести Каратанову в генеральский коттедж.

— И что?!

— Он ждал ее там. Я поговорил с Каратановой, наплел ей с три короба. Она же дурочка была, ребенком совсем…

— И вас не смутило то, что Каратанова была вашей ученицей?

— Она мне доверяла.

— Вы понимали, зачем ведете ее в коттедж?

— А мне и понимать было нечего. Кретов попросил, я сделал.

— Под каким предлогом заманили девушку в лодку?

— Их было двое. Каратанова не согласилась ехать одна.

— Что вы ей пообещали?

— Сказал, что в коттедже отдыхает ученый-ихтиолог и что он поможет ей с поступлением.

— Откуда вам было известно, что Каратанова мечтает стать ихтиологом?

— Уже и не помню. Кажется, жена рассказала. Она была ее классной руководительницей.

— Продолжайте…

— Я поговорил с подругой Каратановой, с Томкой Желанной, чтобы она, значит, увела с пляжа Третьякова. Когда он ушел, мы втроем: я, Каратанова и Линчевская сели в лодку.

— Дальше…

— Дошли на лодке до бухточки. Потом через парк я проводил их до коттеджа. Вот и все. А что там меж ними произошло, я не знаю. Потом только услышал, что Каратанова утонула.

— Не утонула она, — мрачно сказала Анна. — Ее убили.

— Я этого не видел, не знаю. Мне сказали, приведи. Я привел. Все!

— В коттедже был один Кретов?

— Он был один, — припомнив еще что-то, Брезгин продолжил: — Совсем забыл сказать, что, когда мы пришли в коттедж, Кретов велел мне избавиться от Линчевской.

— Убить? — строго спросила Анна.

— Упаси боже! — Брезгин поднял руки, словно сдаваясь в плен. — Прогнать ее от коттеджа. Я сколько ее ни гнал, она все равно возвращалась и в окна заглядывала. Я плюнул и сам ушел.

— А почему вы решили, что это Кретов убил Каратанову?

— Вы же нашли ее тело.

— Останки.

— Кто еще мог убить, если с ней был один Кретов?

— Готовы подписать протокол?

— Готов!

Анна обернулась к Клейменову:

— Вы закончили?

Клейменов протянул ей листы, и она продиктовала Брезгину:

— С моих слов записано верно, мною прочитано. Дальше — роспись.

Как только Брезгин расписался, Анна забрала протокол, положила в свою сумку и обернулась к Клейменову:

— Теперь он ваш. Крутите на предмет Куприянова.

Снова Анна и Клейменов увиделись во дворе Придивинского отделения полиции.

Клейменов сел на скамейку рядом с ней и спросил:

— Вы хоть понимаете, что это незаконно?

— В моей сумке лежит протокол, подписанный Брезгиным. На диктофоне — запись с его признанием. Что еще вам нужно, Клейменов?

— Вы преступили закон, совершили дисциплинарное нарушение. Вы не имели права вводить подозреваемого в заблуждение. Кретов не задержан и не давал показаний. Я же просил вас не делать глупостей!

— Бросьте! Я прочла протокол. Вам хватило ума не записывать лишнего. Стало быть, теперь вы мой соучастник, — Анна достала протокол и вручила его Клейменову. — Вот, вверяю его вам. Завтра я уезжаю.

— Втравили вы меня в историю. И что, по-вашему, теперь делать с Кретовым?

— Преступник должен сидеть в тюрьме.

— Смотрю я на вас и думаю, — Клейменов презрительно прищурился и продолжил: — Чего в вас больше? Наглости или самонадеянности? Вы, как асфальтоукладочный комплекс: сами стелите, сами прессуете.

— Не самые, кстати, худшие качества для оперативника.

— По-хорошему, я должен написать на вас рапорт. Но я этого не сделаю.

— Почему? — спросила Анна.

— Потому, что вы мне нравитесь.

— Давайте лучше о деле. Брезгин рассказал, за что убил Куприянова? Он сознался?

— Куда бы он делся… Оформил явку с повинной и все подробно расписал.

— Как вам удалось его расколоть?

— У меня сегодня был хороший учитель… — Клейменов глянул на Анну. — Аполлон Борисович испугался того, что Кретов опередит его в показаниях. Как вы и предполагали, после вашего визита Кретов испугался, что всплывет вся правда о Каратановой. Куприянов тоже был замешан в этой истории, по просьбе Кретова пятнадцать лет назад он уничтожил кое-какие документы. После вашего приезда к нему, Кретов стал шантажировать Куприянова, чтобы тот замолчал и отдал ему копии следственных материалов. Куприянов отказался, и Кретов стал шантажировать Брезгина, чтобы тот пошел на убийство.

— Зачем тогда Куприянов показал мне документы? Зачем подпустил к делу Каратановой, если знал, что у самого рыльце в пушку?

— Трудно объяснить, но можно предположить.

— Ну, давайте, — сказала Анна и приготовилась слушать.

— Для вас не секрет, что Куприянов был старым человеком. Недавно похоронил жену и остался один. Наверное, в последнее время у него было много бессонных ночей.

Анна представила себе, как этот нескладный худой старик мечется без сна в ожидании рассвета.

— Думаете, что проснулась совесть?

— Что-то вроде того.

— Мое любимое выражение, — улыбнулась Анна. — Оно всегда и все объясняет.

Клейменов встал со скамьи:

— Во сколько вы уезжаете?

— Семичасовым поездом.

— Значит, еще увидимся. Приходите после обеда, из Краснодара пришлют результаты первичной экспертизы останков. Заодно и простимся.

Она стояла на балконе в шелковом пеньюаре, и ветер шелестел его складками. Пред ней во всю могучую ширь простерлось Черное море, и по волнам, преодолевая буруны, «летел» белоснежный парусник.

Все повторилось. Анна стояла на балконе как две недели назад. Но с той поры многое изменилось.

В дверь постучали, она открыла и увидела на пороге знакомую медсестру.

— Здравствуйте, Анна Сергеевна, в одиннадцать часов вас ждет главный врач санатория Веденский Денис Александрович. Он вам отдаст выписки о лечении. Пожалуйста, не опаздывайте, в одиннадцать тридцать у него другой пациент.

Уведомление, в лучших традициях санатория «Жемчужный», было сделано за полчаса до назначенного визита.

Ничуть не расстроившись, Анна стала собираться.

На этот раз она не опоздала ни на минуту, явилась точно по времени.

— Ну что же, Анна Сергеевна, — встречая Анну, Веденский, как обычно, встал со своего места. — Сегодня мы с вами прощаемся. Вот, — он протянул небольшую папку. — Все ваши выписки.

— Спасибо, — она забрала папку и, не присаживаясь, спросила: — У вас все нормально? Вы не в халате.

— Сегодня я увольняюсь. Точнее, меня уволили. Но, если быть совсем точным, со мной не продлили контракт. Такие вот хитросплетения жизненных сюжетов. Надеюсь, что вы, как писатель, многое у нас почерпнули?

— О, да! — пафосно воскликнула Анна. — Материал собрала не на одну книгу.

— Рад за вас. Когда уезжаете?

— Сегодня на семичасовом поезде.

— На московском? Я тоже еду на нем. Позволите вас пригласить в вагон-ресторан?