Константин Веснин - Незабываемое лето, или Женитьба полковника

Брезгливо морщась, он машинально вытер щеку рукавом пиджака. Постоял, долгим непонимающим взглядом рассматривая еще недавно бывший чистым пиджак.

От пережитых эмоций силы покинули его, голова закружилась, в глазах потемнело. Сделав несколько жадных глотков вина прямо из горла бутылки, он уныло побрел в сторону пансионата. Он шел, не замечая тропинки, ноги вели наугад.

— Ну, вижу, полковник, сегодняшнее сражение не за вами? Ох, ты, батюшки! — всплеснула руками Алевтина Николаевна. — А пиджак-то в чем? Дорогой ведь, поди?

Вирсавию Легонтовичу казалось, что голос Алевтины Николаевны звучит где-то вне его сознания.

— Милая моя Алевтина Николаевна… Я бы сказал вам в чем, да не прилично…

— Я завтра собираюсь в Заозерск, так заодно могу прихватить ваш пиджачок в чистку.

Он смутно помнил, как добрался до своего номера, как снял и с трудом повесил на спинку стула пиджак, скинул непослушные туфли и плюхнулся на кровать.

Ксения долго бродила вдоль берега по лесным тропинкам, которые то резко поднимались вверх, то круто спускались вниз. Огромные камни периодически преграждали путь. Темнело, и ходить по таким тропинкам стало некомфортно. Как бы ей не хотелось, но надо было возвращаться в номер.

Звездная летняя ночь вступила в свои права. Пансионат погрузился в темноту, за исключением освещения у вагончика сторожа Петровича. Ворота были закрыты, а территория обнесена высоким забором, поэтому и Петрович мог спокойно предоставить себя в распоряжение Морфея.

Постепенно Морфей овладел и отставным полковником. Сквозь сон ему казалось, что кто-то стучится в дверь. Он пытался никак не реагировать на этот назойливый постоянный стук, но, в конце концов, его сон был нарушен, он поднялся и, пошатываясь, открыл дверь. Слабый свет луны освещал комнату, и Вирсавий Легонтович застыл в изумлении. Перед его глазами предстала Ксения: красиво уложенные волосы, яркий макияж, вечернее платье, плавно облегающее фигуру, босоножки на шпильках.

— Вирсавий Легонтович, — робким голосом начала она, — я чувствую свою вину за произошедшее. Я была так взволнована вашим признанием, что совершила необдуманный поступок. Очень прошу вас простить меня…

Она окончательно стушевалась. Вирсавий Легонтович не мог вымолвить ни слова. Он замер, затаив дыхание, внимая каждому слову и жесту девушки.

— Я… я хотела вам признаться, что мне очень польстило ваше предложение… от такого солидного респектабельного мужчины. Я обдумала его и… с радостью его принимаю… конечно, если вы еще не передумали…

Изумление Вирсавия Легонтовича сменилось чувством ликования:

— Ваш поступок, Ксения, заслуживает моего порицания, но я принимаю ваши искренние извинения и прощаю вас. Я не передумал, и мое предложение остается в силе.

— Ах, как я счастлива, дорогой Вирсавий Легонтович! Как я счастлива! Вы не можете себе представить!

Буря восторгов обрушилась на отставного полковника, он не ожидал такой словоохотливости от замкнутой девушки. Душу накрыло чувство сладостного томления, дыхание сбилось:

— Ксения, мы можем не откладывать осуществление наших желаний. Я был в Заозерске и знаю, что за определенную плату там даже ночью можно зарегистрировать брак. Мы можем пожениться прямо сейчас!

— Сейчас, ночью?! Вы не шутите, Вирсавий Легонтович?!

— Мне не до шуток, моя дорогая… — с придыханием в голосе произнес отставной полковник. — Я прямо сейчас позвоню сотруднице ЗАГСа. Да, вот еще что, нам необходим свидетель. Который сейчас час?

— Половина второго ночи…

— Если мы попросим Алевтину Николаевну быть нашим свидетелем, как ты думаешь, она согласится?

— Я думаю, она воспримет эту идею с радостью.

— Тогда иди и разбуди ее, пока я по телефону договариваюсь о регистрации.

Через полчаса Вирсавий Легонтович вывел машину к террасе. Взволнованная Ксения и не менее потрясенная случившимся Алевтина Николаевна заняли места в салоне.

Машина выехала на освещенную дорожку перед воротами пансионата. Неожиданно в полосе света возникла фигура Петровича, причем поза сторожа заставила занервничать Вирсавия Легонтовича. Петрович стоял посреди дороги, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Кепка была сдвинута низко на лоб. В свете фар его лицо не предвещало ничего хорошего, взгляд впился в подъехавшую машину.

— С ним что-то не-не-ладно, у него не-не-обычный вид, — от волнения язык Вирсавия Легонтовича отказывался повиноваться.

— Эх, батенька, любовь совсем затмила тебе глаза. Просто он трезвый сегодня, вот ты его и не признал, — успокоила его Алевтина Николаевна.

Грозно ступая, Петрович приблизился к машине. Среди ночи его голос прогремел как раскат грома:

— Куда едете?

— Н-на б-бракосочет-тание, — пролепетал Вирсавий Легонтович.

Петрович достал из кармана ручной фонарь и осветил салон машины.

— Давайте пропуск. Мне велено никого не впускать и не выпускать по ночам, ни взирая на лица и должности! Дождитесь дня и сочетайтесь, сколько вашей душе угодно! — строго произнес Петрович.

— Слушай, Петрович, ну ты что как не родной? Вот наш пропуск. Иди, смочи горло-то, а то хрипишь на всю округу, — с этими словами Алевтина Николаевна, жестом фокусника, вытащила из сумки бутылку и передала Петровичу. Гримаса гнева на лице сторожа уступила место добродушной улыбке.

— Так бы сразу, а то упирались, — и он открыл ворота.

Вирсавий Легонтович вел машину, и ему казалось, что огромные силуэты деревьев выходят из леса и встают у него на пути. Он с трудом маневрировал, уворачиваясь от них. Неожиданно в зеркале заднего вида Вирсавий Легонтович увидел бегущую за машиной Зосю. Она неслась как метеор, уверенно вписываясь в зигзаги дороги. Отставной полковник вдавил педаль газа, и машина рванула быстрее.

— Не надо рисковать жизнью, — Алевтина Николаевна положила руку на плечо побледневшего от волнения Вирсавия Легонтовича. — В Заозерске мы оторвемся от нее.

Здание Заозерского ЗАГСа было погружено в темноту, за исключением небольшого светящегося окна на втором этаже. Машину поставили во дворе. Немного поостыв от пережитых потрясений, Вирсавий Легонтович, Алевтина Николаевна и Ксения поднялись по ковровой дорожке на второй этаж в зал бракосочетаний.

При виде представительницы ЗАГСа у Вирсавия Легонтовича вырвался возглас изумления — перед ними стояла гадалка Забияка.

— Удивлены? Спешу опередить ваш вопрос. Да, я работаю в ЗАГСе, но по призванию и по велению души я — гадалка.

Сделав многозначительную паузу, она с выражением превосходства во взгляде продолжила:

— Как видите, мое предсказание сбылось, — Забияка ехидно улыбнулась. — Сейчас я позову члена администрации Заозерска. У нас необычное бракосочетание, ночное, поэтому наличие этого члена обязательно. Круль Агадович, заходите!