Константин Веснин - Незабываемое лето, или Женитьба полковника

— Пожалуй, ты права, — и отставной полковник направился в свой номер.

Ксения не ведала о любовных перипетиях, поглотивших отставного полковника и Зосю. Она, погрузившись в свою книгу, путешествовала вместе с автором по саду где-то в Англии. Тихий летний вечер окутал лес и озеро, жара постепенно уступала свои права освежающей прохладе. Ксения не знала и не могла знать, что это был ее последний тихий и спокойный вечер, что дальнейшие события полностью нарушат ее душевный покой.

Она сидела как обычно, прислонившись спиной к раскидистой старой сосне. За последние годы девушка и дерево сроднились друг с другом. Днем широкие ветви сосны защищали от палящих солнечных лучей, даря тень и прохладу, вечером же с этого места открывалась живописная панорама заката. Иногда Ксении казалось, что дерево говорит с ней, рассказывая о своей длинной жизни. И она мысленно представляла, как маленький росток сосны с еле заметными тоненькими лапками, покрытыми колючими иголочками, родившийся около большого камня, осторожно тянется ввысь к голубому небу, к белоснежным барашкам облаков, к ветру, несущему свои потоки со стороны голубого озера. Древний, поросший зеленым мхом и разноцветными лишайниками камень, словно старый дед, заботливо укрывает маленького внучка от дождевых бурь и снежных вьюг. Со временем маленький росток крепнет под живительной влагой дождей и снегов, набирается сил и тянется все выше и выше. Его маленькие веточки раскрываются в широкую крону. И вот уже могучее дерево возвышается среди своих собратьев. Старый камень, еще более ушедший в землю, любуется выросшим и окрепшим внуком. Теперь уже внук заботливо сторожит его покой, его мирный отдых на берегу лесного озера… Ксения погладила камень.

…Сколько миллионов лет ему?..

Она опустила книгу и прикрыла глаза. Легкий плеск волн, шелест ветвей, да редкий крик чаек доносились до ее слуха… Открыв глаза, она увидела, как чайка низко пролетела над озером, затем стремительно ринулась к поверхности воды и также резко поднялась вверх. Очевидно, попытка порыбачить на этот раз не увенчалась успехом. Блестящая оранжево-желтая полоска заходящего солнца протянулась по озеру, начинаясь от противоположного берега. Тени деревьев становились все длиннее, и сумерки погружали в темноту прибрежный лес.

Неожиданно она почувствовала легкое трение о ее руку.

— Васька, ты пришел ко мне полюбоваться закатом?

В ответ кот потерся мордочкой о сумку и, вопросительно мяукнув, развалился на траве, щурясь на яркий диск заходящего солнца.

— Ах, понятно. Кроме духовного созерцания нам нужна и материальная подпитка.

Ксения развернула пакет и угостила кота специально припасенным для него кусочком сыра. Тщательно обнюхав сыр и, недоуменно посмотрев на девушку, Васька поднялся, брезгливо встряхнул лапой и, чуть отойдя в сторону, уставился на Ксению немигающим взглядом.

— Так… сыр нам не понравился… Извини, но твои любимые сосиски я оставила в номере, хотя подожди… Может, будешь печенье?

Она достала из пакета печенье и предложила коту. Фыркнув, Васька отошел еще дальше и посмотрел в сторону озера.

— Ну и что?! Ты намекаешь, что я должна пойти и поймать тебе рыбку?

Они еще немного посидели в тишине, любуясь закатом, после чего кот, потянувшись, поднялся и, горделиво задрав хвост, с важным видом удалился.

— Зося, я хотел обсудить с вами…

— С тобой.

— Да, с тобой… э… одно деликатное дело…

Вирсавий Легонтович и Зося сидели на террасе, слегка касаясь друг друга плечами. Она, в трепетном ожидании, заметно волновалась, полагая, что их отношения переросли в нечто большее, чем просто мимолетное увлечение. Во всяком случае, она сама пыталась убедить себя в этом и искала подтверждения в поведении Вирсавия Легонтовича. Он же пока не проявлял никакой активности. Его редкие высказывания и утомленный вид оставляли Зосе поле для догадок.

Повисла напряженная пауза. Зося с замиранием сердца ждала продолжения речи Вирсавия Легонтовича.

— Хотя, я давно присматриваюсь к тебе… — начал он.

— Я это заметила, — она густо покраснела. Мелкая дрожь выдавала ее волнение. Она пыталась унять ее, но тщетно.

— Ты вся дрожишь, Зося. Тебе холодно?

— Да, Вирсавий, меня… меня морозит. Я очень волнуюсь, жду… что ты скажешь.

— Я думаю, не ошибусь, если предложу тебе…

Опять наступила пауза. Неожиданно, где-то рядом, громко закаркала ворона. Вирсавий Легонтович замер как гончий пес, принявший стойку при виде дичи. Он прислушивался.

— Ты что-нибудь слышишь, Зося?

Она сделала глубокий вдох и выдох от накопившегося нервного напряжения.

— Слышу только карканье вороны.

— Нет. Прислушайся. Мне кажется, я слышу шаги. Кто-то идет по тропинке к нашей террасе.

Они оба замерли, превратившись в слух. Действительно, кто-то шел по тропинке, ведущей с озера. Сумерки уже поглотили дневной свет и постепенно превращались в темноту ночи. Шаги стали явственнее.

Это была Ксения, которая неспешно брела по тропинке к пансионату. Она еще издали заметила две фигуры, сидевшие на террасе, тесно прижавшись друг к другу. Хорошее освещение не оставляло никаких сомнений. Она узнала их и вздохнула с облегчением, подумав, что теперь у отставного полковника есть объект для любовных атак. Она неуверенно потопталась на месте. В темноте несколько камешков, шуршащих под ногами, предательски нарушили тишину.

— Пойдем отсюда быстрее. Я не хочу, чтобы нас подслушивали! — прошептал Вирсавий Легонтович.

Пара на террасе поднялась и направилась по тропинке, теряющейся в темноте леса. Ксения еще некоторое время прохаживалась взад и вперед, пока не решилась преодолеть освещенную террасу и подняться к себе в номер.

Вирсавий Легонтович увлек Зосю поглубже в лес, где сгустившиеся сумерки надежно скрывали от посторонних глаз его намерения и мысли. Он был взволнован не меньше Зоси. Его правое веко подрагивало, а рука несколько раз совершила свои таинственные кульбиты в вечернем воздухе. С губ готовы были сорваться заранее подготовленные фразы, но не срывались, удерживаемые каким-то внутренним тормозом тревоги и беспокойства.

Он несколько раз глубоко вздохнул, собираясь преступить незримый рубеж. Но предчувствие, что предложение, сделанное Зосе, может коренным образом изменить его жизнь, не позволяло отставному полковнику расслабиться и довериться ей.

…Убедившись, что ее никто не видит и не слышит, Зося в одиночестве прогуливалась около террасы. Уходить дальше, в мрак ночи, она боялась, а здесь, рядом с кругом света от фонаря над террасой, ей было комфортно и даже уютно.

Зося была потрясена разговором и предложением Вирсавия Легонтовича. Поначалу она даже обиделась, ее чувства были уязвлены. Выслушав Вирсавия Легонтовича, она расплакалась и хотела вернуться в пансионат. Но отставной полковник проявил настойчивость и кинулся успокаивать ее, применив весь набор доступных ему средств утешения женщин. Не обошлось без нежных объятий и поцелуев.