Константин Веснин - Незабываемое лето, или Женитьба полковника

— Я все понимаю, Ксюша, давай попытаемся проанализировать ситуацию. Вор воспользовался представившимся ему удачным случаем и украл ценные вещи и деньги. Потом он сообразил, что ценные вещи ему сложно будет спрятать и еще труднее сбыть. Вещи эти — заметные, и полиция сразу объявит их розыск по всем ломбардам, скупкам и прочим местам сбыта. А что касается денег, то они не несут на себе отпечатка принадлежности к определенному лицу. Серии купюр никто не переписывал. Поэтому, я делаю вывод, что преступник позарился на деньги, ну… а ценные вещи подкинул тебе для отвода глаз.

— Но я, в итоге, под подозрением полиции…

— Я полагаю, справедливость восторжествует, и полиция докопается до истины. Ты не волнуйся, от твоего волнения дело не решится. Видишь, я специально приехала, чтобы поддержать тебя.

— Так погода же твоя любимая. Все дни стоит такая жара!

— Стояла. На сегодняшний вечер уже обещали дождь и грозу. Как видишь, оправдалось. А завтра будет понижение температуры, даже днем — не выше пятнадцати градусов. Да еще ветер. Похоже, мне и на этот раз не придется позагорать на понтоне. Как жаль! Больше половины моего отпуска шли дожди и было прохладно.

Они продолжали разговаривать, когда услышали звуки песни: «Сердце в груди бьется, как птица, и хочешь знать, что ждет впереди, и хочется счастья добиться…»

— А-а, это наша соседка, помнишь ее — Зося, — вздохнув, проговорила Ксения.

— Конечно, помню. Она ко мне в прошлом году подкатывала почти каждый день со словами типа: «А вы, куда сегодня идете? А давайте пойдем вместе!» — Изображая Зосю, Кира состроила смешную гримасу. — Пока я ей грубо не ответила, что не нуждаюсь в ее компании.

— Вот-вот! Тоже самое было и со мной…

Зося, напевая, прошла по коридору и звякнула ключами номера.

— Ты говорила, твой ухажер, полковник, приударяет за ней?

— Да. Последние два дня он отстал от меня, и я часто видела их вместе.

— Ксюх, ну-ка, повернись. У тебя на шее и плечах пятна…

— От солнца. Я старалась быть в тени, но эти дни было такое пекло, что даже тень не спасала. Каждый день мажусь специальным кремом, а пятен все больше, и они становятся заметнее. Наконец-то дождалась прохладной погоды.

Кира в ответ только тяжело вздохнула.

В своем номере Зося сбросила мокрую одежду и прилегла на кровать. Ее чувства и эмоции перехлестывали все мыслимые и немыслимые грани. Сердце не унималось, хотелось куда-то бежать и петь, во все горло петь. Она слышала негромкие разговоры за стеной.

…Эти две серые вороны, оказывается, знакомы друг с другом. Обе хмурые, как осень. Как можно жить так тоскливо? Я бы взвыла от их жизни!..

Вспомнив о предсказании Забияки, Зося улыбнулась. Теперь в ее жизни было двое мужчин. И к каждому она питала нежные перспективные чувства. Голова кружилась. Ей казалось, что она попала в мощный водоворот, поток которого стремительно закручивается и вовлекает ее в неведомую стихию. Она оторвалась от твердой почвы и несется в этом потоке, предавшись воле случая.

…Двое мужчин, но оба такие разные буквально во всех мелочах…

Зося лежала на кровати, потеряв чувство времени. Она только заметила, что небо за шторами стало светлеть, приближалось утро. Голова начала наливаться тяжестью, хотелось спать. Но она хорошо знала себя — после таких душевных переживаний ей не уснуть. Существовал только один способ, позволяющий погрузиться в освежающий сон — принять снотворное. Зосе не раз приходилось прибегать к этому спасительному средству. И виной тому, зачастую, были мужчины.

Она мучительно поднялась с кровати. Голова гудела как паровоз, мчащийся под всеми парами. Выпила снотворное, запив его вишневым соком, и даже не обратила внимания, что пролила несколько капель на блузку. Ноги подкашивались, она легла на кровать, и вскоре долгожданный сон успокоил ее мятущуюся душу.

Ксения открыла глаза, потянулась… Нет, ей не показалось, из коридора слышался хриплый говор Петровича. Девушка повернулась на другой бок и повыше натянула на ухо одеяло.

…Что там у них, опять прорвало трубу?!.

Петрович между тем постучал и, несмело ступая, зашел к Алевтине Николаевне. В руках у него был букет свежесорванных васильков.

— Вам, Алевтина Николаевна, с добрым утром так сказать… — Петрович еще что-то буркнул и неловко положил букет на стол.

— Никак праздник какой-то сегодня, Петрович? — Алевтина Николаевна с удивлением посмотрела на сторожа.

— Э… нет… Это, так сказать, даме… — он смутился и, кашлянув в кулак, добавил, — … от кавалера.

Затем он присел на край дивана, ожидая ответной реакции Алевтины Николаевны. Реакция последовала после короткой паузы.

— Не томи, Петрович. Давай ближе к делу…

— Да я че… я то ниче, дай, думаю… утро… сделаю сюрприз Николавне…

— Петрович, с утра выпить не дам! Вечером зайди. У тебя все?

Петрович сразу воспрял, подтянулся к столу:

— Николавна, ну день рождения седня… ну, горю… затушить надо…

— Твой день рождения мы в июне отгуляли.

— Да у сеструхи седня… — сделал последнюю попытку Петрович.

Алевтина Николаевна, вздохнув, покачала головой.

— Дорогой ты мой. Спасибо за цветы. Зайди вечером, хорошо?

— Спасибо, Николавна! Уважила. Да я че… я же все, че надо, всегда… да ты токо скажи…

— Все, все. Иди… Да, кстати, когда ворота-то покрасишь?

— Да я че… хоть щас, так дожди…

Диалог заканчивался в коридоре, что окончательно разбудило Ксению. Утро было безрадостным. Неопределенность ситуации, ее непредсказуемое развитие, еще более усиливали грусть и тревогу. Ксения вяло подошла к окну и отдернула шторы. Небо было темное и хмурое, воздух сырой и холодный, кругом стояли лужи, крупные капли дождя сверкали на ветвях сосен.

Девушка настежь открыла окно. Тут выяснилось, что дождь продолжает моросить, медленно и вяло, словно туман, окутывая легкой пеленой ближайшие деревья, как будто ему надоело лить по-настоящему, или он устал после вчерашнего ливня.

Ксения чувствовала, что ее организм отказывается подчиняться. Ей не хватало мужества встретить новый день, с его новыми неожиданностями и открытиями. Не хотелось даже чая. Она вернулась в еще хранившую тепло постель и с головой укрылась одеялом.

Кира в это время уже позавтракала и, прошествовав по такой милой ее сердцу лесной тропинке в сторону озера, расположилась на небольшой скамеечке, устроенной на прибрежных камнях. Погода заставила ее надеть брюки и теплый свитер. В одной руке она держала зонт над головой, а в другой — свою любимую книгу, которую перечитывала уже не раз, сидя на этой маленькой скамеечке. И всегда, очутившись здесь, где у ног мерно плещется озеро, Кира как бы погружалась в сон, в котором стирались все тревоги и волнения, заботы и усталость. Ей приятно было посидеть в одиночестве, почитать, подумать, помечтать…