Константин Веснин - Незабываемое лето, или Женитьба полковника

— Я обижусь. Так и знала. Хотя, что еще можно расследовать? И так все ясно. Ценные вещи нашлись в сумке этой хмурой дикарки, а насчет пропавших денег… ты знаешь, у нас номера через стенку и слышимость довольно хорошая. Так вот, я вчера вечером слышала, как эта Ксения и эта, вторая, как ее…

— Кира.

— Они говорили что-то насчет денег, якобы как с ними быть дальше. Тебе это ни о чем не говорит? Это же ясно, деньги Ксения спрятала где-нибудь в лесу, попробуй, отыщи где! И номера похищенных купюр не известны полиции… Почему бы вам не арестовать их, пока они не скрылись от следствия?

— Пока я провожу предварительное расследование, потом его результаты будут представлены на предварительном слушании дела в суде, которое, я полагаю, состоится через пару дней. Тогда и можно просить применение меры пресечения в виде, скорее всего, подписки о невыезде.

Слова Глеба оказали на Зосю успокаивающее действие. Тучи сгущались, подул холодный северный ветер. Зонты Глеба и Зоси испытывали на себе его сильные порывы. Под захлестывающими струями дождя одежда намокала. Пришлось возвращаться в салон машины.

Они сидели молча, было слышно, как дождь мягко барабанит снаружи.

— А почему ты выбрал службу в полиции?

— Я, как теперь говорят, потомственный работник органов внутренних дел. Еще ходить не начал, а дед и отец уже прочили мне пойти по их стопам… Мой дед — старейший работник системы МВД — был вдохновителем моего решения о службе в полиции. Помню его рассказы о работе в органах НКВД во время войны… ту романтику, с которой я, подросток, внимал ему…

В детстве я был таким худым и болезненным мальчишкой, ростом ниже сверстников. В драках был не силен, поэтому часто приходил домой с синяками. После уроков запоем проглатывал книги о советской милиции, научную фантастику о всяких необъяснимых явлениях, типа НЛО… Дед все ворчал: «Волчья порода! Я в его годы всю окрестную шпану в страхе держал. А этот — весь в мать, та тоже — маленькая, да хилая».

Отец отвел меня в школу самбо. Уж и досталось мне там! Но это помогло мне получить уверенность в себе, способность постоять за себя. Первыми это почувствовали мои давние обидчики, которые стали меня уважать.

Закончив среднюю школу, оказался в другой школе — милиции. Дослужился до старшего лейтенанта…

— А в личном плане не было продвижений вперед?

Глеб глубоко вздохнул.

— Нет, не было.

— Глеб, ты можешь мне рассказать о том, как ты получил травму?

По лицу Глеба волной пронеслась тень тягостных воспоминаний. Зося ждала, боясь лишним словом нарушить ту атмосферу взаимопонимания, которая сложилась между ними. Сколько раз она сталкивалась с ситуациями, когда по инерции, продолжая говорить, она, не подумав, ставила собеседника в неловкое положение и рушила сложившийся доверительный тон беседы.

— Однажды, летним вечером, я возвращался со службы, вдруг слышу — из близлежащих гаражей доносится еле заметный скрежет металла, похожий на перепиливание замка. Мне показалось это подозрительным, и я пошел на звук. Осветил фонариком парочку неизвестных, уже спиливших замок и проникших в гараж. В руках одного из них оказалась монтировка… Школа самбо спасла мне жизнь. Мгновенная реакция… какие-то доли секунды… я отвел голову от рубящего удара, который пришелся на левое плечо… Одного я скрутил, второй убежал, но был впоследствии пойман…

— У вас такой маленький городок, все друг друга знают. Кто мог решиться на такой шаг? Ведь они могли убить тебя?!

— А… это оказались заезжие гастролеры. Они вскрывали гаражи, угоняли машины… ну, а далее, по цепочке, вплоть до реализации краденных авто… А для меня настала череда больничных будней…

— Хозяин той машины обязан тебе…

— Да я даже его в лицо не видел. Вернее, я знал его заочно. Это был человек, привыкший только получать от жизни, стараясь ничего не давать взамен. Подумаешь, какой-то мент пострадал за его машину, так он и должен был пострадать, это — его долг. Тебе не знаком такой тип людей?

— Знаком…

— Но я не думал о нем. Мое сердце было спокойно, я честно выполнил свой долг. Иначе как бы я смог жить, утратив офицерскую честь?

— Но ты же мог погибнуть! Погибнуть ни за что!

— Я бы нравственно погиб, если бы трусливо прошел мимо, потерял достоинство и уважение к самому себе.

— Кому нужен был твой героизм?! Тебе, израненному и покалеченному на всю жизнь?!

— Мне больно вспоминать те мгновения. Я же человек, и ничто человеческое мне не чуждо, но… как бы я взглянул в глаза деда, если бы стыдливо прошел мимо? Я этим и ему отдал свой долг… долг чести… Да, потом почти полгода промыкался по больницам: сначала лечение, затем — длительные реабилитации. Руку удалось восстановить, но, как видишь, теперь у меня в плечах — косая сажень, — Глеб грустно усмехнулся.

Опять повисла тягостная тишина. Зося почувствовала, что их беседа заплутала в дебрях грустных воспоминаний и решила сменить тему:

— А на любовном фронте у тебя не было никаких генеральных сражений? Я ничего о тебе не знаю. Может ты — Дон Жуан, эдакий отъявленный ловелас, соблазнитель невинных женских сердец. Ты ничего мне не рассказывал о своих прежних отношениях. Ты был женат?

— Нет.

— Но у тебя были серьезные отношения?

В самой глубине души Глеба был скрыт маленький хрустальный ларец, где хранилась память о девушке, навсегда потерянной для него тем осенним дождливым днем. Ключ от ларца покоился на такой глубине, что никто, включая самого Глеба, не мог даже посметь приблизиться к нему. На лице Глеба опять отразились душевные переживания.

— Если тебе больно вспоминать, то извини, я не настаиваю…

— О моих самых первых и глубоких любовных переживаниях я тебе ничего не скажу… пока не скажу, а вот о последних моих отношениях — пожалуйста… К нам поступил сигнал о попытке проникновения в магазин. Впоследствии оказалось, что хулиганившие подростки пытались пролезть через окно и стащить чипсы с газировкой. Во время расследования я познакомился с продавщицей Нинкой Завалихой — высокой, черноволосой и бойкой на язычок. На пять лет старше меня и на голову выше. У нас же все знают друг друга, городок маленький, и про нее говорили, что за ней тянется длинный шлейф любовных связей и увлечений. Замужем она не была, детей у нее не было…

Нинка всегда встречала меня одной и той же фразой, состоящей из трех слов: «ну», «че», «пришел». Никак не мог для себя решить, где поставить знак препинания. От этого существенно менялся смысл фразы. Меня влекло к ней как к женщине. Сначала мы встречались на нейтральной территории: я приглашал ее в кафе… Она любила хороший бифштекс с вином…

Потом мы стали встречаться в ее однушке, при этом мне вменялось в обязанность иметь с собой бутылку водки и хорошую закуску. В ее квартире постоянно стоял запах подгоревшей еды и несвежего белья. Все это мне откровенно не нравилось, но деться было некуда — меня неудержимо тянуло к ней. После щедрой порции водки, она быстро хмелела, появлялись слезы, сопровождаемые упреками, что все мужики похожи, и всем нужно только одного, а душа у нее воет от одинокой тоски…