Елена Минькина - Темный кристалл

— Сережа, никакой близости, — строго напомнила ему Настя.

— Хорошо. Только один поцелуй за свидетельство о рождении Феликса.

— Ты уже сделал его?! — радостно воскликнула Настя.

— Да. Вспомни, в какой стране мы живем: что нельзя купить за деньги, можно купить за очень большие деньги. И я тебя поздравляю, теперь ты официально его мама. Отцом я сделал Мишку. Это справедливо, пусть будет его наследником.

Настя усмехнулась: «Конечно, своим наследником ты его не сделаешь».

В этот день не произошло ничего. Феликс вел себя как обычно. Они вместе ходили на озеро, купались и даже ловили рыбу. Настя вытащила большую щуку, и на ужин их ждало великолепное блюдо.

Но на следующий день поведение ребенка резко стало меняться: то он становился неуправляемым и диким, то нежным и ласковым. Настя сбилась с ног, бегая за ним по саду. Она помнила, что Сергей велел не спускать с него глаз. Наконец, наступил вечер, пора было укладывать ребенка спать. Но мальчик наотрез отказался остаться один в комнате. Он вдруг стал бояться темноты и требовал, чтобы свет в его комнате горел постоянно. Настя сидела у его кровати и ждала, пока сын уснет. Когда стрелки часов показали два, Феликс, наконец, угомонился, закрыл глаза и размеренно задышал.

Настя, обессиленная, повалилась на свою кровать.

На следующий день в Феликсе проснулись упрямство и тяга к разрушению. Он сломал микроволновку, телевизор и пылесос. Настя, наблюдая за ним, приходила в ужас. Маша заваривала ребенку зверобой и мяту, но ничего не помогало. Настя молилась и ждала, когда это пройдёт. И вдруг к вечеру он стал настоящим ангелом, нежным и ласковым.

«Наверное, кризис миновал, — подумала Настя, — и мы обошлись без укола».

Феликсу действительно стало легче. Он запросился спать. Настя повела его в спальню.

— Малыш, ты уверен, что оставаться с тобой не надо?

— Не надо, я попробую сам уснуть. Иди спать, мамочка, я вижу, что ты устала.

Настя с благодарностью посмотрела на ребенка.

«Поразительно, — подумала Настя, покидая его спальню, — он такой же заботливый, как и его отец».

Но Феликс уснуть не мог. Ему было очень страшно оставаться одному. Во всех углах чудилось нечто страшное, необъяснимое. Он взял книгу Толстого «Война и мир», вышел из комнаты. Прошел через гостиную на кухню бесшумно, на цыпочках, чтобы не разбудить маму и Машу. Он почему-то зверски захотел есть.

Дверь в кухню была открыта. Феликс вошел, прикрыл за собой дверь и зажег свет. Подошел к плите и поднял крышку кастрюльки. Она была пустой. Живот заурчал от голода, пришлось заглянуть в холодильник. Там на тарелке лежали несколько котлет. Феликс случайно взглянул на свое отражение в висящем рядом с холодильником зеркале и отшатнулся. Его поразил собственный вид: лицо опухшее, волосы не чесаны, под глазами черные круги. Целый день ему было очень плохо. Он видел тревожные глаза мамы, поэтому тщательно пытался скрыть свое состояние.

Мальчик взял котлету, понюхал ее и положил назад на тарелку. Его сильно затошнило, и он понял, что не сможет съесть ни кусочка. Перед глазами возник размытый образ мужчины. Этот образ был ему знаком, он уже видел его в мамином телефоне. Феликс заморгал, закрутил головой, но образ не исчезал. Эта неясная фигура стояла посреди кухни и молча смотрела на мальчика. Феликс был готов закричать, но сдержался. Решил не обращать на мужчину внимания. Возможно, он существует только в его воображении. Феликс прислушался к себе и ощутил, что внутри него словно живут два человека: один взрослый, другой ребенок. Ребенок все время пытался вытеснить взрослого, но тот не сдавался, хотя иногда потакал желаниям ребенка, позволял ему испытывать некоторые радости: поиграть с собакой, залезть на крышу сарая. Чего бы никогда не сделал взрослый мужчина. Сегодня эта борьба обострилась.

Феликс поставил тарелку с котлетами в холодильник и окинул кухню взглядом. Образ мужчины не исчезал. Мальчику вдруг захотелось заплакать. Он шмыгнул носом, но сдержался.

«Ни за что на свете не расскажу маме о том, что со мной произошло сегодня! Она и так вся на нервах. Сегодня я очень устал от ее тревоги!»

В висках закололо, мальчик поморщился. Он понял, что мысли мужчины наполнили комнату. Он слышал и видел их. Феликс обхватил голову руками, сел прямо на пол и, наконец, заплакал. Плакал до изнеможения. Скоро все изменится в его жизни. Откуда он это знает, — мальчик не мог объяснить. Когда слезы иссякли, Феликс подумал, что с ним все в порядке. Попытался встать, но не смог. Тело перестало ему повиноваться. В голове что-то запульсировало, и он потерял сознание.

Утром Маша нашла его на кухне и закричала. Настя прибежала на крик, засуетилась вокруг мальчика, не зная, что делать и ругая себя за то, что оставила ребенка на ночь без присмотра.

— Может, «скорую» вызовем?! — предложила Маша.

— Какую «скорую»? Надо срочно сделать ему укол.

Настя метнулась к буфету, быстро набрала шприц и сделала укол в руку чуть повыше локтя, как учил Сергей. Она подняла ребенка с пола и отнесла его в комнату.

Через некоторое время Феликс открыл глаза и взглянул на Настю.

— Как ты себя чувствуешь, малыш?

Он попытался встать, но по ногам прошла судорога. Спина ныла, в голове клубился туман. Настя погладила его по голове.

— Ты очень нас напугал… Я принесла твою книгу. Будешь читать?

Мальчик взял в руки книгу, открыл ее, но тут же отложил.

— Мама, я хочу кушать.

Настя заулыбалась.

— Раз кушать запросил, значит, выздоравливаешь. Сейчас Машенька принесет тебе кашу. — Настя взяла с полки возле кровати маленькую машинку и протянула Феликсу. — На, поиграй пока.

К радости Насти, мальчик взял машинку и стал возить ее по кровати. Она подумала: «Кажется, ребенок возвращается к нормальной жизни». Настя убрала томик «Войны и мира». Рано ему такие книги читать.

Настя пришла в медицинский центр, где месяц назад сделала подсадку эмбриона. Для себя решила, что это последняя попытка зачать ребенка. Если потерпит неудачу, то успокоится и будет жить дальше и воспитывать ребенка Миши. Ее сильно затошнило, она села на диванчик перед кабинетом доктора.

— Простите, что заставил вас так долго ждать в этом ужасном коридоре. Звонила одна из моих пациенток, страшная зануда, вот и пришлось с ней столько времени объясняться. Заходите, пожалуйста!

Голос у врача был низким, слегка хрипловатым, с кавказским акцентом. Настя поднялась, с облегчением почувствовав, что мучившие ее позывы вдруг чудесным образом прекратились, и вошла вслед за доктором в кабинет. С порога осмотрелась. Жилая комната с уютным диваном, журнальным столиком, двумя креслами и телевизором не походила на больничные помещения. В углу комнаты за ширмой стояли гинекологическое кресло и прибор УЗИ. Две колонны, поддерживающие потолок, были удачно скрыты за декоративными экранами, выполненными из матового голубого, с добавлением золота, стекла. Выложенный керамической плиткой пол повторял эти же цвета, но только в очень бледных, холодных, почти ледяных тонах. Белые стены от пола до потолка были закрыты рядами полок, уставленных книгами, статуэтками и какими-то не понятными ей вещами. Свободная стена была полностью увешана фотографиями ребятишек. Этого нерусского доктора, по фамилии Григорян, нашел Миша полгода назад, когда провалились все шесть попыток забеременеть.