Александр Ковалевский - Личный водитель [litres]

Прилетев в Стамбул, Эдмон остановился в той же пятизвездочной гостинице, что и Полина с Глебом. Дабы у него не было никаких проблем с оплатой текущих расходов, Смирнов дал ему международную платежную карту American Express, на счету которой было сто тысяч долларов. Так что в этой командировке Эдмон мог ни в чем себя не ограничивать, в разумных, конечно, пределах, а устанавливать эти пределы он должен был сам, при условии, что потом отчитается за каждый потраченный доллар. Побеседовав с детективом отеля, Эдмон понял, что ничего нового от него он о Полине с Глебом не узнает. Детектив посоветовал ему обратиться за помощью в полицию, что Эдмон и сделал, но толку от того, что Полину и Глеба объявили в розыск, не было никакого. Молодожены как сквозь землю провалились, и у Эдмона зародилось подозрение, что к их исчезновению могла быть причастна молодая жена Смирнова, поскольку если кто и заинтересован был в том, чтобы его дочь никогда не нашлась, так это Эльвира.

О своих подозрениях он сообщил по скайпу Владу.

– Вряд ли она могла додуматься до того, чтобы избавиться от молодоженов во время их свадебного путешествия в Турцию, – возразил тот. – Организовать такое преступление – как-то уж слишком сложно для этой девицы. Но за неимением других версий начнем с проверки твоей. Только, думаю, Смирнов вряд ли даст добро на то, чтобы мы установили за его женой наружное наблюдение.

– Ну не обязательно же ставить его об этом в известность. Будет от «наружки» какой-то толк, тогда и сообщим ему о результатах. И я не очень удивлюсь, если выяснится, что у Эльвиры есть любовник, и не один, при ее-то внешности, – заметил Эдмон.

– Хорошо, мы проследим за ней, – согласился Влад.

Установленное за Эльвирой наружное наблюдение полезной информации не дало. Эльвира разъезжала по городу на своем алом «субару», посещала косметический салон, фитнес-клуб, через день плавала в бассейне, встречалась с подругами, покупала себе в дорогих бутиках обновки – в общем, вела обычный для дамочек ее круга образ жизни. Продолжать дальнейшую слежку за ней не имело смысла.

Почтовый конверт без обратного адреса пришел Смирнову, когда он уже отчаялся получить хоть какую-то информацию о дочери. В письме, напечатанном на лазерном принтере, пожелавший остаться неизвестным вымогатель сообщил, что Полина с Глебом живы и здоровы, но если родители не заплатят за них выкуп десять миллионов евро, то они никогда их не увидят. Затребованную сумму следовало перевести на пять номерных счетов в разные австрийские банки – по два миллиона евро на каждый счет.

Днем позже точно такое же письмо получил по почте и отец Глеба. После стольких дней и ночей полной неизвестности о судьбе своих детей сообщение о том, что их похитили, могло только обрадовать. Затребованная похитителями сумма была, конечно, шокирующей, но ведь главное, что все живы, причем вымогатель пообещал, что обеспечит Полине и Глебу «право на один звонок», если за этот звонок их родители перечислят на любой из указанных им счетов десять тысяч евро.

То, что похитители выбрали именно австрийские счета, говорило о том, что придется иметь дело с серьезными людьми, а скорее всего, с какой-то неведомой Смирнову организацией наподобие легендарной «Белой стрелы», которую он считал универсальной дезой, специально запущенной спецслужбами для бандитов-беспредельщиков, чтобы те опасались поднимать руку на людей в погонах, а также для скоробогачей-нуворишей, дабы те не зарывались. К последней категории мог отнести себя и Смирнов. Правду о том, как ему, отставнику КГБ, в мутные девяностые удалось превратиться в мультимиллионера, знали только его сотоварищи по нелегальной торговле оружием, которое в обмен на алмазы поставлялось африканским повстанцам.

Заинтересовавшись африканскими алмазами, Смирнов побывал на крупнейшем в мире алмазном разрезе. Это место в пустыне Калахари зовется Джваненг, что означает «Там, где камешки», то есть алмазы. Разрез принадлежал «Дебсване» – совместному предприятию «Де Бирс» и правительства Ботсваны, которые были заинтересованы в привлечении инвесторов, поскольку каждое предприятие нуждается в деньгах для развития.

Впечатленный громадным котлованом, где открытым способом добывали алмазы, которые когда-то находили россыпями прямо на поверхности, Смирнов инвестировал в акции алмазодобывающего предприятия почти миллион долларов, однако из-за разразившегося в 2008 году мирового экономического кризиса ожидаемых дивидендов он не получил.

В том же 2008-м он встретил в Габороне своего бывшего коллегу по Пятому Управлению КГБ Михаила Ратникова, который предложил ему стать его компаньоном в очень выгодном бизнесе – торговле человеческими органами, цены на которые зависели от срочности поставок. Согласно «черному» прейскуранту роговица глаза стоила от пяти до пятнадцати тысяч долларов, печень и почки до пятидесяти тысяч, а костный мозг вообще продавали на граммы как героин, только стоил он в двадцать раз дороже героина. А если разобрать здоровое человеческое тело на органы целиком, то на этом можно было заработать миллионы.

Бывший майор КГБ Ратников курировал тайные поставки донорских органов для партийной элиты еще с советских времен, так что его опыту в этом деле можно было доверять, и Смирнов принял его предложение, о чем вскоре ему пришлось сильно пожалеть. Проведенная за его счет операция в пустыне Калахари провалилась, и арендованный им санитарный вертолет вернулся без груза и без «черных трансплантологов», которых расстрелял невесть откуда там взявшийся «Рэмбо». Так ему, во всяком случае, сообщил по телефону перепуганный насмерть вертолетчик, и Смирнов впредь зарекся вести какие-либо дела в Ботсване.

Десять тысяч евро за один звонок дочери для него были не деньги. Посоветовавшись с Владом Литвиновым, который обнадежил его, что благодаря такому звонку можно будет определить ее местонахождение, Смирнов перевел вымогателям на указанный счет десять тысяч евро, и на следующий день, к его неописуемой радости, Полина позвонила ему с мобильного телефона Глеба. Поговорить им дали менее трех минут, но за эти минуты Константин Викторович узнал от дочери, что она с Глебом находится в каком-то подвале, после чего связь оборвалась, и тщетно Константин Викторович пытался потом ей дозвониться. Особенно удручало, что вступить в переговоры с похитителями он не имел никакой возможности, поскольку связь с ними была односторонней – вымогатели ограничились письмом с ультимативным требованием выкупа и номерами счетов, на которые надо было этот выкуп перечислить, и в конце письма еще издевательски приписали: «P. S. Вы сами должны понимать, что торг здесь неуместен».