Ян Валетов - Остаться в живых. Прицельная дальность

Сейф экспедиционный, лежавший на боку в соседней каюте, был выше и отличался по конструкции. «Штурвалов» на нем было два. При первом осмотре Пименов один не заметил. Первый, больший, обеспечивал плотный прижим уплотнителей, превращая сейф в водонепроницаемый шкаф, а второй — замыкал ригели замка. Замочная скважина, едва заметная из-за покрывавшего дверцу мха, располагалась как раз между колесами.

Тут Леха прикрепил к ящику два понтона — на более длинных фалах и большей подъемной силы. Теперь стоит только впустить в баллоны забортную воду, как внутри емкостей начнется химическая реакция, идущая с выделением газа, подушки понтонов надуются до предела, и сейф плавно взлетит над остовом пакетбота, чтобы начать путь к поверхности. Он на всякий случай проверил прочность карабинов и остался доволен.

Если все пойдет по плану, то вначале они поднимут маленький капитанский сейф, вскроют его, и, не найдя никакого золота, Кущенко отправится домой не солоно хлебавши. Тогда наступит черед экспедиционного сейфа и жемчужного клада.

Пименов посмотрел на экран компьютера. Время еще было и сил оставалось достаточно, чтобы опуститься чуть глубже, туда…

«Ты заждался, — сказал Леха про себя, — не переживай, я иду…»

Увидев возникшую перед ним фигуру, он едва не заорал от ужаса — только подводные рефлексы не позволили разинуть рот. Мгла расступилась. И перед ним…

Водолаз стоял на дне, широко расставив гибкие, лишенные коленных суставов ноги. Тяжелые свинцовые подошвы ботинок топтали песок, легкое течение раскачивало скафандр, заставляя двигаться и рукава, и штанины, создавая иллюзию того, что перед Пименовым стоит живой человек. Взрывная волна освободила Изотова от песчаного плена, и он восстал здесь, в мире глубин, который привык считать своим. Он возвышался над дном, словно статуя, памятник самому себе — страшный, круглоголовый, со змеями шлангов, торчащими из макушки, подобно остаткам волос на лысом черепе.

Пименов с опаской заглянул внутрь шлема, но ничего не увидел, тело мин-мастера просело вниз. Последний «понтон» он закрепил фалом, пропущенным через подмышки и, сверившись с компьютером, открыл клапан. Плоский лист понтонной подушки сразу же принялся менять форму, раздулся наподобие шара, и старый водолаз медленно взлетел над грунтом, начиная свой последний путь к поверхности под бдительным присмотром Пименова.

Они взлетали вверх, словно огромные птицы, одна обессиленно сложившая крылья, а вторая медленно ими машущая, двигаясь из мутной тьмы к поверхности, казавшейся белым ярким зеркалом там, наверху. Леха уже привычно сделал две декомпрессионные остановки и всплыл, окончательно закоченевший, неподалеку от сигнального буя, который они с Ленкой поставили несколько (несколько ли?) дней назад.

Худшие его опасения подтвердились. Он, не глядя на подаренный далекой мамой барометр, мог уверенно сказать, что стрелка стремительно падает, пролетая сектора, туда, где ей предстоит обозначить надвигающийся на побережье шторм. Синоптики не солгали. По бухте гуляла солидная волна, и ветер, дующий аккурат с моря, гнал пенные барашки насколько хватало глаз.

Изотова на «Адвенчере» оказалась почти рядом, во всяком случае Пименов и оглянуться не успел, как «резинка» заплясала рядом с ним и Ленка перегнулась через борт, протягивая руку.

При виде огромного шлема, болтающегося на волнах рядом с Пименовым, она закусила губу, но ничего не сказала. Леха перевалился через мокрый от пены борт лодки и, простучав зубами замысловатую музыкальную фразу, выговорил:

— Его в лодку не поднимай, вяжи фал, буксируем.

Ленка кивнула.

Ей, несмотря на все еще яркое солнце, падавшее в закат в красноватой пыльной дымке, было холодно. Она явно озябла на пронизывающем ветру: по рукам сыпало «гусиной кожей», слегка посинели обветренные губы. Мокрая футболка перестала быть сексуальной, в ней было просто холодно.

С кормы «Тайны» щерился Кущенко — надевший по случаю ветра яркую, как тропические цветы, «гавайку», лихо вившуюся вокруг толстых бочков. «Ласточка» стояла на двух якорях в полукабельтове от бота, там, где эхолот показывал плоское, как стол, плато с отдельными каменными вкраплениями. Пименов там бы место для стоянки не выбрал: песок не очень надежный партнер для удержания судна на якорях, особенно когда ветер так крепчает.

Понтонные подушки раздулись на поверхности до впечатляющих размеров, шлем водолаза рядом с ними казался маленьким мячиком. Изотова явно боялась прикоснуться к водолазному костюму, и Пименов вволок прадедушку Изотовой на корму «Тайны» фактически в одиночку. Кущ вначале смотрел на происходящее с удивлением, потом, сообразив, что происходит, ухмыльнулся, но помогать не стал, а глядел со стороны, наслаждаясь ситуацией.

Скафандр и тело, заключенное в нем, казались неподъемными. Только сейчас Леха заметил, что изотовский прадед был мужчиной с могучей комплекцией и немаленького роста. Ленка опасливо держалась в стороне.

— Что, Ленка? — спросил Владимир Анатольевич, глумливо щурясь. — Родич твой всплыл? Чего ж ты, ёксель-моксель, его не привечаешь? Обняла бы предка, поцеловала… А ты? Ну прям как неродная!

Пименов наконец-то справился с задачей и, обессиленный, уселся на пол, привалившись к планширу. Глеб Изотов полулежал рядом, свесив тяжелую голову на грудь, словно извлекли из-под воды не восьмидесятилетнюю мумию, а только что попавшего в беду напарника.

— Дай чаю, — попросил Изотову и прикрыл глаза. Ветер, дующий с моря, забирал у него остатки тепла.

Ленка молча шмыгнула в рубку.

— И на кой черт ты эту дохлятину притащил? — спросил Кущенко, обращаясь к Пименову. — Не пойму я тебя! Ну, спускаешься же почти на самое дно, жизнью своей рискуешь? А в результате? Все эти хлопоты, чтобы поднять со дна мешок сгнивших костей?

Он слегка попинал скафандр ногой.

— Сейф там?

— Там.

— И как поднимать будем?

— Так же, как водолаза. Надуем понтон.

— Сильно все разворотило?

— Да. Правой стороны нет вообще.

— А когда пойдешь?

— Слушай, Володя! Совесть имей, дай отдышаться!

— Давай я схожу, — предложила Ленка, появляясь в дверях рубки.

Несмотря на крепчающую волну, болтавшую суденышко, словно бумажный кораблик, она не пролила ни капли из массивной керамической кружки, которая дымилась у нее в руках, а двигалась ловко, по-морскому сноровисто, ловко балансируя на чуть расставленных, крепких ногах. — Держи! Не дури, Пима! Какое там — в одиночку! Ты же упадешь скоро… А я в норме. Схожу, как по бульвару. Что там нужно? Кран открыть?

— Не совсем. Нужно вывести груз из кают. Это несложно, но одна ты не справишься. Если можешь помочь — давай спустимся вместе. Только чуть погодя…