Надежда Черкасова - Да не судимы будете

Секретарша Леночка страстно мечтала о том, что когда-нибудь — в недалеком будущем — займет вожделенное кресло своей начальницы, судьи Никоновой. Леночка с нетерпением ждала удобного случая, который не пропустит ни за что на свете.

Она хоть и верила в свою звезду, зажженную для нее папенькой, но пыталась и сама приблизить сокровенную мечту: усердно училась и постигала все премудрости лукавой Фемиды. Секретарша твердо верила, что Фемиде непременно нужно подсказывать, в каком направлении двигаться, иначе своенравная богиня правосудия — и Леночка это знала не понаслышке, а видела воочию — могла и невинного ненароком засудить.

Вот только одна загвоздка: начальница, как назло, словно приросла к своему месту и никуда не собиралась уходить. Хоть бы уж ее повысили в должности или она куда-нибудь переехала! Леночка бы стала достойной преемницей, и даже лучше, так как старалась вести себя одинаково вежливо и предупредительно со всеми, особенно с посетителями.

Не то что начальница, которая смотрит на простых смертных как королева со своего трона, а презренных участников судебного процесса даже взглядом не желает одарить, так как уже заранее, без всяких судебных разбирательств, наметила их в жертвы. Но что самое ужасное, так это…

Праведные мысли секретарши прервал высокий элегантный молодой мужчина, стремительно ворвавшийся в приемную. Он окинул Леночку ощупывающим заинтересованным взглядом, отчего у той порозовели щеки.

Нет, Леночка этого щеголя-адвоката явно недолюбливала, иначе бы не чувствовала себя с ним так неловко.

— Сама-то у себя?

— У себя, но очень занята: готовится к процессу.

Взгляд адвоката стал масленым, и Леночка сдалась.

— Сейчас доложу, — бросила она и мигом скрылась за дверью.

При ее появлении судья даже не подняла голову, уткнувшись в документы. Опасаясь получить нагоняй за беспокойство, Леночка набрала в роскошную грудь побольше воздуха, отчего верхняя пуговица на кипенно-белой блузе расстегнулась, и выпалила:

— Алла Николаевна, к вам вездесущий Берков.

Никонова взглянула на секретаршу, хрупкую блондинку со смазливым личиком, в голову которой неизвестно как забрела шальная мысль стать судьей, и вот она уже работает у самой служительницы Фемиды, находясь почти на подступах к заветному креслу. Неужели это ее папочка, помощник и правая рука прокурора Энска, стал генератором столь безумной идеи?

Леночка хоть и старательная, но — если не лукавить — особым умом все же не блещет. Однако перспективы, несомненно, у нее есть. Как и у любого другого, кто обременен нужными в их кругах связями. Так что она смело и беспрепятственно может двигаться к своей цели.

Леночка терпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая вердикта задумавшейся начальницы, которой наверняка не хотелось встречаться с этим скользким типом.

— Если не примете, он все равно прорвется, — попыталась она взять начальницу на испуг. — Вы же его знаете: он способен просочиться даже сквозь щель, — угрожающе зашептала Леночка, сделав большие глаза в качестве последнего аргумента убеждения.

— Тогда зови! — вздохнула судья.

— А чего меня звать-то? Я всегда тут как тут, — заскочил в кабинет адвокат и подмигнул выходящей секретарше, скользнув взглядом по ее бюсту.

Берков по-хозяйски расположился за столиком для посетителей, раскладывая многочисленные документы, глядя на судью ясными голубыми глазами праведника и улыбаясь добродушной белозубой улыбкой. Густые русые волосы прядями спадали ему на лоб, и он взмахом головы пытался вернуть их на предназначенное соответствующей прической место. Хорошо выбрит, костюм с иголочки, ногти после маникюра. И когда он все успевает?

Может, потому и успевает, что не женат. И у него куча времени следить за собой, любимым. Как будто у женатых его меньше, и они за собой ухаживают не так старательно. Наоборот, еще и жену впрягут в столь почетную миссию.

— Чего тебе? У меня ни минуты свободной, сейчас заседание суда. Не до тебя мне!

— Ясное дело, что не до меня. Я просто хотел узнать, как наши дела?

— Мои — при мне, а со своими сам разбирайся.

— Что с Петровыми? — даже не обратил внимания на пренебрежительный тон Берков. — Никаких сюрпризов не предвидится?

— Я работаю без сюрпризов, разве тебе неизвестно?

— Раньше работала, — поправил Берков. — Раньше. А теперь все изменилось. Как появился твой Перепёлкин.

— Тон смени!

— Извини! Я хотел сказать — наш Перепёлкин. Ведь он не только твои выверенные дела под откос пускает, но и дела других судей. Сколько твоих опусов уже вернули на пересмотр?

— Не твое дело!

— Обижаешь, подруга. Мое тоже. Потому что у меня репутация человека честного и умеющего держать слово. И мне совсем неинтересно, когда меня, словно нашкодившего щенка, тычут носом в…

— Я же сказала тебе, что решу эту проблему, — перебила Никонова. — В ближайшее же время. Переговорю с ним.

— Это ты сейчас так пошутила? Тогда почему мне совсем не смешно?

— Денис, мне сейчас и вправду некогда. Уходи, пожалуйста! После поговорим.

— Ты в эти выходные на даче будешь? Может, там и встретимся?

— Не знаю, пока не думала. Давай сначала созвонимся.

Берков мгновенно смел со стола документы в дорогущий кейс из натуральной крокодиловой кожи и выпорхнул вон, не прощаясь. Это означало, что они сегодня еще не раз встретятся.

Неужели когда-то она его любила? Не может быть! Совсем немного времени прошло, а верится с трудом.

Им сейчас по тридцать пять. У обоих в личной жизни за последние десять лет ничего не изменилось. И вместе не остались, и порознь у каждого как-то не сложилось. А все потому, что себялюбие их не знает границ, и найти вторые половинки для самовлюбленных эго пока не представляется возможным.

Зато в карьере каждый спешит к своим целям семимильными шагами. Алла не сегодня завтра станет председателем городского суда, а Денис ныне единственный в городе адвокат-посредник, которому доверяют все — и судьи, и прокуратура, и полиция, и администрация города.

Она задумчиво перелистывала лежащие перед ней документы. Чем ближе время очередного отпуска, тем меньше думается о работе. Да еще это не умолкающее ни на секунду пение беспредельно счастливых птиц, сбивающее с делового настроя.

Алла вздохнула и посмотрела в приоткрытое окно, выходящее в небольшой сквер за зданием суда, — огороженную от посторонних зеленую зону, куда иногда могли выходить судейские. Кто покурить, кто подышать свежим воздухом, а кто и посудачить о том о сем.