Наталья Александрова - Часослов Бориса Годунова [litres]

– Надеюсь, что можете. У вас несколько лет назад работал телемастер по фамилии Синельников. Так вот, я хотел бы с ним поговорить. Это очень важно.

– Несколько лет назад – это сколько? – уточнил собеседник Дятла.

– Пять лет назад.

– Тогда я здесь еще не работал… сейчас я соединю вас с другим человеком…

Снова раздался щелчок – и на этот раз следователь услышал женский голос:

– Что вы хотели?

– Я из полиции. И мне надоело, что меня все время переключают, отсылают от одного сотрудника к другому! Вы как будто в футбол играете! Мне нужен ваш мастер по фамилии Синельников, я хочу поговорить с ним. Надеюсь, вы мне поможете!

– Как, вы сказали, его фамилия?

– Синельников, – повторил следователь. – Могу сказать по слогам. Си-нель-ни-ков.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь!

– И вы не можете? – возмутился Дятел. – А кто же тогда может? Вы ведь работали здесь пять лет назад!

– Работала, – невозмутимо ответила собеседница следователя. – Но помочь вам не могу. И никто другой не может. Я о нашем персонале знаю больше всех, потому что занимаюсь кадрами.

– И все равно не можете мне помочь?

– Нет, не могу.

– Это почему же? – недовольно переспросил Дятел.

– Потому что Синельников у нас больше не работает.

– А где он сейчас работает? – не сдавался следователь.

– Не знаю и знать не хочу! – отрезала его собеседница.

– Я попрошу вас сменить тон! – прикрикнул на нее Дятел. – Или вы предпочитаете продолжить этот разговор у нас, в полиции? В таком случае я могу вызвать вас повесткой!

– Ну, зачем же так? – Женщина сбавила обороты.

– Затем, что мне уже надоело такое отношение! Я расследую серьезное преступление, убийство…

– Ну, извините, я готова пойти вам навстречу, но действительно ничем не могу вам помочь. Синельников ушел от нас внезапно, даже не написал никакого заявления. Уехал на заказ – и не вернулся… больше мы его не видели.

– Постойте, вы говорите – не вернулся? И даже трудовую книжку не забрал?

– Можете себе представить – не забрал! Правда, сейчас к трудовым книжкам отношение несерьезное. Все, что нужно, есть в компьютере. Ну что – вас еще что-то интересует?

– Да, конечно… вы говорите, он уехал на заказ и не вернулся. А когда это случилось?

– Примерно пять лет назад…

– А точнее сказать не можете?

– Почему же? Могу…

Зашелестели страницы, а затем собеседница назвала следователю точную дату.

Дятел замер.

Это была та самая дата, когда было совершено двойное убийство в квартире коллекционера Веригина.

– Спасибо… – проговорил Дятел. – Вы мне очень помогли…

Из трубки понеслись сигналы отбоя, а следователь думал о том, что ему удалось узнать.

Телевизионного мастера Синельникова вызвали в тот дом, где жил Веригин. Причем вызов был из квартиры, в которой в это время никого не было. Судя по записям в журнале посещений, мастер вошел в дом – но не вышел оттуда.

Спустя некоторое время приехал представитель страховой компании Сергачев с охраной. Сергачев вошел в квартиру Веригина, охранники остались перед дверью и, когда Сергачев подозрительно долго не выходил, подняли тревогу.

Когда квартиру открыли и вошли внутрь, там нашли два обезображенных трупа. Поскольку в квартиру незадолго до того вошел Сергачев, одного из убитых посчитали страховщиком. Его личность даже не стали тщательно проверять.

Но теперь Дятел узнал, что Сергачев в тот день не погиб.

Зато в тот самый день бесследно исчез телемастер Синельников, который за пару часов до трагических событий вошел в дом Веригина и, судя по журналу, так и не вышел из него.

Теперь события складывались в голове следователя следующим образом.

Кто-то (пока неизвестно кто, но вполне возможно, что это – сам Сергачев или его сообщник) вызвал телемастера, назвав номер квартиры, в которой в тот момент никого не было.

Когда мастер вошел в дом и позвонил в двадцать шестую квартиру, его впустили внутрь и там оглушили или вывели из строя при помощи какого-то химического состава. После этого его в бессознательном состоянии переместили в квартиру Веригина.

Где его позднее убили.

Затем приехал Сергачев с охраной и крестом, который Веригин должен был оценить. Сергачев вошел в квартиру, а через какое-то время там были обнаружены два изуродованных трупа, при этом драгоценный крест бесследно пропал.

Один из трупов – труп самого хозяина квартиры, Веригина, второй же посчитали трупом Сергачева, но на самом деле это был убитый телемастер Синельников…

Вся эта последовательность событий кажется вполне логичной, но в ней есть несколько непонятных моментов.

Самое главное – как Сергачев с похищенным крестом смог покинуть квартиру Веригина, минуя стоящих у двери охранников и других, тех, что находились снаружи, у подъезда?

Посреди ночи к дому князя Ивана Петровича Шуйского подъехали двое конных. Они спешились, один взял поводья коней, второй подошел к воротам и постучал в них рукоятью плети.

– Что стучишь? – послышался из-за ворот заспанный голос сторожа. – Ты что стучишь, леший? Вот я тебе сейчас так по голове постучу – забудешь, как беспокоить ночью честных людей!

– Не болтай лишнего, дядя! Лучше отворяй ворота!

– Щас, размечтался!

– Отворяй ворота, сей же час! – вмешался в разговор второй приезжий. – Да пошли кого-нибудь, чтобы немедленно разбудили князя Иван Петровича!

– Да ты, я вижу, совсем сдурел! Чтобы посередь ночи князя будить… никак не можно!

– Чтобы разбудили князя да сказали ему, что племянник его, князь Василий, из Углича прискакал!

– Что, и правда князь Василий? – испуганно проговорил сторож, вглядываясь в ночного гостя и торопливо отпирая ворота. – Что ж ты, батюшка, сразу мне не сказал?

Через пять минут заспанный боярин вошел в горницу, на ходу натягивая кафтан.

Племянник ждал его посреди покоя.

– Друг мой, Вася, что случилось? – спросил Иван Петрович, вглядываясь в лицо племянника. – Что за спешность? Мы с тобой уговаривались, что ты придешь с угличскими людьми, с иконами да с хоругвями, и с царевичем Димитрием Иоанновичем, чтобы посадить его на отцовский престол, а ты приезжаешь посреди ночи, почитай, что один, яко тать…

– Нет более Димитрия Иоанновича! – горестно проговорил князь Василий.

– Нет? Как нет?

– Убился, в ножички играя. Падучая с ним случилась, упал и на нож напоролся.

– Убился? Сам убился? – недоверчиво переспросил Иван Петрович. – А не Годунова ли это рук дело?

– Может статься, и так. В народе разное говорят. Однако как бы ни было – нет больше Димитрия Иоанновича, а стало быть, не получится отлучить от царства Федора.