Оксана Обухова - Флаг, барабан и паровоз

Как только машина въехала в зону связи, Евдокия позвонила Вере Анатольевне, сообщила, что встретилась с ее влюбленной доченькой. Фотографию Линки с полотенцем на голове отправила. Потом позвонила по домашнему номеру телефона Муромцев.

– Елизавета Викторовна, – заговорила смущенно, – простите окаянную! Вы еще не закрыли на ключ комнату, в которой мне постелили?

– Нет, Дусенька! – Вдова, конечно, помнила, кто нашел убийцу ее мужа, и к Евдокии относилась с искренней сердечностью.

– Я еду к вам. Не откажете в ночлеге?

Прослушавший весь разговор Нифася недоуменно цыкнул зубом:

– А я думал, мы к бате едем.

– С чего это ты взял?

– Ну-у-у… ты с пацанами об Иваныче говорила.

– Говорила. Но не о том, что на ночь глядя к нему еду. Вот если бы я не вернулась… – многозначительно протянула сыщица. – Но ты не переживай. Сегодня будет повод отличиться. Приедем к городу, я к Муромцам, ты сядешь в свой БМВ и можешь звонить бате с докладом. Скажи, что я приехала, с Вованом и Батоном пообщалась. Связь с Иванычем буду держать только через тебя и никак иначе. Понял?

– Угу. – Довольное «доверенное лицо» с разгону едва не утопило «мерседес» в огромной луже жидкой грязи.

А Землероева подумала, как хорошо, что немцы делают неубиваемые тачки. В противном случае лихач Нифася развалил бы машину, не проехав и полпути до асфальтированной трассы.

В понедельник утром Евдокия выехала из губернаторского поселка на служебной машине начальника Городского управления внутренних дел. Все воскресенье на телефон сыщицы шли звонки: раз десять позвонил Нифася, несколько абонентов не авторизовались, один раз позвонил Антон… Крученый.

Но Евдокия не ответила никому. Чего ждать от Нифаси, она знала: почти наверняка поступит приглашение на разговор от Воропаева. С Крученым не о чем беседовать.

Стоит только трубку взять, кто-то обязательно начнет давить. Если Евдокия в чем-то откажет, с Линкой могут поступить неблагородно.

Делая нервическую воскресную паузу, Евдокия ждала звонка от одного человека. Была почти уверена, что информация о ее появлении в городе до него обязательно протечет.

Но не срослось. Константин Павлович Митрохин (Семинарист) не позвонил. А Евдокия не отваживалась идти на решительный разговор со смотрящим, не узнав, чем город дышит со стороны его противников от криминалитета. Муромцы посвятили ее в события с точки зрения правоохранительных структур, что делается на противной стороне, как реагируют на ситуацию главари криминальных группировок – пойди пойми. Воропаев отказывается от должности, здесь может быть закопана серьезная собака, не зная подоплеки, можно нарваться… или использовать.

И лучше чем Семинарист-Митрохин советчика здесь быть не может. То, что о Семинаристе знала Евдокия, говорило ей о многом. В девяностые он, Вася Конник и еще шесть их приятелей сколотили и возглавили группировку пролетарских (по местожительству – Пролетарскому району города). До нулевых дотянули только Семинарист и Конник. Василий Никитич выжил благодаря тому, что в лихие времена на зонах отсиделся. Семинарист руководил группировкой (уже портовиков), ни разу лагеря не нюхав. Как Константин Павлович исхитрялся держать в узде темпераментных подчиненных, в большинстве своем – сидельцев, одному Богу известно. По вытекающей: умен и осторожен – нереально. И разговору с Палычем Евдокия отводила задачу первоочередной важности.

Но тот не позвонил, не поздоровался.

Агентура не сработала? Не доложили информаторы?

Или устраниться собирается?

Тут фиг поймешь.

Факт неприятный. Но не слишком. Выдерживая суточную паузу, Евдокия в любом случае показывала, что не намерена бухаться в ноги Воропаеву и слезно умолять: «Отпустите, дяденька, Синицыну…» Пока Евдокия молчит – подруге ничто не угрожает. Ответь – могут поставить Ангелину перед телефоном и заставить покричать.

А так сыщица в гостях у Муромцев, спокойна, так как право за собой имеет.

Машина подрулила к крыльцу здания ГУВД. Прежде чем выйти из салона чиновничьего «форда», Максим Ильич спросил у Евдокии:

– Тебе машина нужна? Миша может отвезти. Муромцев уже знал, что Дуся встретилась с подругой и помощи уже не просит. С советами относительно ускоренного отъезда в столицу к девушке мудро не приставали.

– Да, Максим Ильич, спасибо.

– Поступаешь в распоряжение, – приказал патрон шоферу. – Мне ты не понадобишься до обеда.

Как только Муромцев вышел, водитель Миша развернулся к сидящей сзади Евдокии и улыбнулся во все зубы.

– Куда едем? – поинтересовался.

В прошлом году фотография пропавшей Дуси Землероевой была у каждого постового и урки, так что персону Миша знал. И помнил, как отвозил шефа к дому, из квартиры которого вынесли три трупа и живую Землероеву. Он же позже вез в поселок бледную девчонку. События потом весь город потрясли.

– К офису портовиков, – ответив на улыбку, уже серьезно сказала Евдокия.

– К портовикам, значит, – чуть задумчиво пробормотал Михаил и, шаловливо играя одной бровью, многозначительно спросил: – Как едем? По-взрослому – с понтами, с шиком?.. Или так… на цыпочках и мягких лапах?

Евдокия подумала. И решительно произнесла:

– Давай с понтами, с шиком.

До кабинета Семинариста нужно еще добраться. Через турникеты, бодигардов, секретаршу. А тут – переполох: некую персону мужик с корочкой МВД сопровождает. Н-ск не Москва, автомобиль начальника полиции здесь каждая толковая собака знает. Пока дотопаешь до кабинета Митрохина на третьем этаже большого офисного здания, секретарша уже навытяжку встанет.

Евдокия, безусловно, могла бы и позвонить Семинаристу. Тот с Сашей Мироновым успел неплохо законтачить. Но делать этого не стала. Хотела поглядеть на реакцию, поскольку непонятно, почему Константин Павлович не отзвонился.

И не хотела нарываться на увертки, если Костя решил съехать.

Начало рабочего дня. К большому офисному зданию стекались на машинах служащие. У крыльца не протолкнуться. Кто-то жен высаживает, кто-то шефов…

Распугивая очередь, в толпу машин въехал громогласно крякающий и завывающий «форд» с синими госномерами и прочими световыми прибамбасами. Распихал по сторонам лаковые иномарки, подрулил к крыльцу.

Из дверцы выскочил крупногабаритный водитель. Евдокия, не изображая неженку, решительно выбралась сама.

Не обращая ни малейшего внимания на остальных водителей, вынужденных огибать по узкой дорожке нагло припарковавшуюся у ступенек полицейскую машину, Михаил поскакал наверх, распахнул во всю ширь огромную дверь перед Землероевой. И так глянул на охранников в холле, что те мигом стушевались, невольно вспомнив об обезьяннике ближайшего отделения полиции.