Оксана Обухова - Флаг, барабан и паровоз

– Пожалуй. Вони будет меньше. Но мне бы не хотелось попадать под новый прессинг. Константин меня предупредил, что на этой флешке серьезная информация, и вы должны убедиться, что карту памяти я не вскрывала. Если что не так, вы будете знать – утечка произошла не по моей вине.

– Никто прессовать тебя не будет, – серьезно произнес смотрящий.

Евдокия помолчала и спросила:

– А Моня где?

– Моня тебя больше не побеспокоит.

Вероятно, Семен уже никогда и никого не в состоянии обеспокоить. Евдокии очень бы хотелось спросить смотрящего: «И как, Иван Иванович, оно того стоило?.. Стоили ваше грязное бельишко и миллионы стольких смертей?» Но не дразнила местного авторитета. Замысливший интригу Воропаев наверняка считает, что уничтожение крыс, заведшихся под его троном, поступок благородный, славный, в полном соответствии с понятиями. Крыс ловят и наказывают.

А с «благородными» рецидивистами лучше не оставлять нерешенных вопросов.

– Иван Иванович, вы все-таки проверьте, убедитесь, что дата последней активации карты стоит не этим месяцем и годом, – настойчиво проговорила Евдокия. – Да и вообще я, честно говоря, не знаю, что нашла. Вдруг это не то, что нужно? – Воропаев щелкнул пальцами и дал сигнал принести ему ноутбук. Евдокия продолжала: – Флешка, как мне думается, не защищена паролем. Модест Казимирович оставлял ее для своей матери как аргумент давления или… возможно, фактор мести. Так что откроется она легко.

Несколько следующих минут Евдокия наблюдала, как надевший очки Иваныч неумело жмет на кнопочки. Морщится и щурится, вскрывая файлы…

В итоге Воропаев произнес:

– Порядок. – Захлопнул крышку ноутбука и пристально поглядел на Евдокию: – За мной должок, девочка. Если что…

– Упаси господи, – поднимаясь из-за стола, чистосердечно выразилась сыщица. – Прощайте, Иван Иванович.

– Подожди.

Дуся остановилась у стола. Почувствовала, как невольно селезенка екнула…

– Знаешь, как тебя наши пацаны прозвали? – неожиданно ухмыльнулся Воропаев и, когда Евдокия отрицательно помотала головой, произнес: – Волчица. Заслужила ты достойное погоняло, девочка. В тему заслужила.

– Не радует, – пробормотала Евдокия и пошла на выход.

– Антохе позвони!

Куда от него деваться? Синицына сказала, что Евдокия и Крученый – свидетели на их свадьбе.

На кладбище проститься с Хабанерой пришли немногие. Десяток приятелей-музыкантов, Крученый, Ковалев и две москвички. Дуся почему-то думала, что Антон не отважится проводить в последний путь человека, преданного воровским сообществом анафеме. Но он пришел. Положил на могильный холмик убийцы законника большой венок, негромко произнес:

– Спи спокойно, друг. Я тебя простил.

Один из музыкантов налил Крученому водки в пластиковый стаканчик.

Выпили не чокаясь.

Антон подошел к Евдокии, стоявшей рядом с обнимающимися нареченными – Линкой и Сергеем.

– Не ожидал вас здесь увидеть.

– Я так же могла и о тебе сказать, – пожала плечами сыщица. – Думала – папа не разрешит.

– Я взрослый мальчик, сам за себя решаю. Поговорим?

Три прошедших дня Евдокия либо не отвечала на звонки Антона, либо ссылалась на занятость – прежде чем возвращаться в Москву, приходилось плотно общаться со следователем, так что она почти не обманывала.

Почти.

Антон и Евдокия отошли от парочки, встали под сосной лицом друг к другу.

– Мы можем попробовать начать сначала? – пристально глядя на Евдокию, спросил сын вора.

– Не стоит, – покачала головой гостья города Н-ск.

Крученый чуть отвернулся, поглядел на компанию у могильного холмика, откуда неслись негромкие переборы двух гитар.

– Знаешь… – медленно проговорил, – до встречи с тобой я считал, что мой отец самый толковый человек на этом свете…

«Неуклюжий комплимент? Неужели Антон думает, что подобное сравнение мне будет лестно и я растаю?»

Крученый продолжал:

– Я не из тех, которые считают: все бабы – дуры. Тем, кто так говорит, просто не повезло – они умных женщин не встречали, поскольку те умные и держатся подальше от придурков. Сферы общения у них не совпадают. Как и у нас с тобой… – Антон повернулся к девушке, поймал ее взгляд: – Тебе не надо много объяснять, ты все сама понимаешь: когда я отправлял Серегу в Москву знакомиться и мосты наводить, не знал, чем это все закончится, что встречу там тебя … – Крученый неожиданно поднял руку, с силой, поморщившись, потер ладонью шею: – Черт, как все глупо! Мямлю, как малолеток… Ты хоть меня слышишь?!

– Да. Слышу. Но отвечу снова – не стоит начинать, Антон. Все, что было… было.

– И даже если…

– Нет. Прощай. Точнее – до свидания.

Евдокия повернулась к обнимающейся парочке, уже назначившей двух бывших любовников свидетелями на свадьбе. Подумала: «Ну надо же, как странно получилось… И началось с обмана…» В перекормленной невестами Москве подруга не нашла свою судьбу, а здесь – в огне, под пулями – сподобилась.