Оксана Обухова - Флаг, барабан и паровоз

– Ну? Чего ж не отвечаешь-то? – Губы Муромца презрительно змеились уголками. – Ответь, ответь. Дружок звонит. Подельник.

– Если бы дружок, – чуть слышно, на вздохе, пробормотала Евдокия. Она уже предполагала, что несет в себе звонок. Снаряд. Прямиком из трубки в голову.

Старший Муромец глядел на сыщицу в злобной задумчивости.

– А может… тебя и вправду в изоляторе ФСБ запереть?

– Не надо.

– А что? – сам себе сказал начальник. – Мысль. Посидишь, подумаешь, под ногами путаться не будешь… Что немаловажно.

– Не надо! Пожалуйста!

Ильич наклонился к самому девичьему лицу и, обдавая девушку запахом еще не чищенных зубов, шепнул:

– А зря отказываешься. Тебе же самой спокойней будет.

Извиваясь телом так, чтобы не соприкоснуться с наклонившимся мужчиной, Евдокия вскочила на ноги:

– Максим Ильич, пожалуйста!.. Ну все, все, вы меня напугали, я все поняла, я буду паинькой!

– Ты еще ничего не поняла, девочка, – сурово напророчил шеф полиции и, громко хлопнув дверью, вышел из спальни гостьи.

Все время, пока Муромцев и сыщица разговаривали, телефон пиликал не переставая. Один раз Дуся прервала мелодию, второй раз связь исчерпала сама себя, у Евдокии получилось ответить лишь на третий вызов. Но она успела только выговорить первый слог глагола «слушаю». В трубке уже раздавался рык еще одного разъяренного, облеченного властью противоположного рода мужика:

– Ты чё, сука, трубку не берешь?! Ты с кем, шмакодявка, в игры играешь?!

В принципе московская сыщица знала, что оно так будет. Смотрящий в бешенстве. Какая-то ничтожная сопля позволила себе сбросить вызов от вора в законе!

Но на Евдокию только что орал начальник ГУВД. А в случае с ним помог отважный заячий визг.

– Иван Иваныч! – громко пропищала Дуся. – Я не могла ответить! Со мной был Муромцев!

– Ах, с тобой … – протяжно произнес смотрящий. – И что вы там еще, суки мусорские, удумали?.. Какую еще подлянку нам расписали?!

– Иван Иванович! Максим Ильич сам в шоке! Он только что чуть меня не прибил!

– А хочешь, я ему помогу? – шипяще произнес Воропаев. – Хочешь, придержу за ножки?..

– Иван Иванович, – взмолилась Дуся, – пожалуйста, не надо! – Просьба «Пожалуйста, не надо» этим утром выступала главным номером программы. – Я сама ничего не понимаю…

– А хочешь, объясню? – бросил второе, не менее смертоносное предложение смотрящий.

По сути дела, опять-таки – не надо. Землероева прекрасно понимала, как крепко влип Иваныч.

Воропаев при многих свидетелях пошел на поводу у сыщицы, подозреваемой в убийстве вора в законе. Это она, Дуся, предложила ему отправить в прокуратуру ложного подозреваемого.

И вор повелся. Хотя, по сути, должен был порезать Дусю на шнурки. Ведь честный урка Кучумай бил себя в татуированную грудь: «Москвичка Васю завалила!»

Но вор поверил.

Не потому ли, что девица крутит шашни с его сыном? Не потому ли, что решил сыграть на руку легавой девке?

Вопросов будет много.

Но кое-какие ответы уже есть.

– Иван Иванович! – воскликнула сыщица. – Неужели вы не понимаете, что это против вас идет игра?! Что первым под удар попадаете вы ! Не я, не Муромец, а конкретно – вы! – Воропаев замолчал, и Евдокия, ободренная молчанием, продолжила: – Все, что в последнее время происходит в Н-ске, прицельно бьет по авторитету смотрящего города. Вы с этим согласны?

– Пока ты здесь не появилась, все было ровно, – довольно справедливо воткнул Воропаев.

– А по чьей инициативе я здесь появилась? А?! Кто сюда Синицыну привез?! – Евдокия культивировала ту же тему, что и с Муромцем: «Сама бы лично я в ваш Н-ск – ни ногой!» И вроде помогало. – Иван Иванович, вам надо хорошо подумать. Петля стягивается, круг подозреваемых становится все уже и уже. Если экспертиза подтвердит, что Семипалатинский был отравлен часов за десять до смерти, то вам нужно как следует своих людей потрясти. Палату ведь привозили в ваш дом.

Это было чистой правдой: Семипалатинский потребовал личных гарантий от смотрящего.

Узкая тема. И снова бьет лучом в Иваныча. Мол, он опять-таки повелся и лично переговорил с настороженным должником половины города.

– Вам нужно поспрашивать своих людей, что ел в вашем доме Эдуард, – умоляла Евдокия. – Что он пил, кто наливал, кто рядом отирался? Поверить в то, что нервничающий человек глотка воды не попросил, не выпил – в жизни не смогу!

– Гладко чешешь, – задумчиво проговорил смотрящий. – Сама удумала с утра пораньше или уже вчера с Муромцем чего-то наметили?

– Иван Иванович, могу вам повторить – я сыщица. Я привыкла складывать по крупицам информацию. Мой мозг привык работать в определенном ритме и порядке. Рука набилась.

– Что-то я не видел раньше таких сыщиц, – буркнул вор.

– А я единичный экземпляр. Московский эксклюзив.

Нескромно? Но зато доходчиво, и снимает пустопорожние вопросы.

– Мне больше не звони, – весомо произнес смотрящий, словно это не он трижды сыщице трезвонил и вчера сам на встречу звонком приглашал. – Я для тебя… – слов Воропаев не подобрал и продолжил так: – По всем понятиям, я тебе должен ноги вырвать. Так что живи и бойся. Поняла?

– Угу. А с Нифасей я могу созваниваться?

– С Нифасей? – подумал вор. – Можешь. Но для меня ты умерла.

В трубке раздались короткие гудки. Окончание разговора получилось нелогичным и страшным. С одной стороны, смотрящий вроде бы согласился провести внутреннее расследование. Но, видимо, посчитал, что в этом случае он справится и сам, а от Дуси уже больше вреда, чем пользы.

Евдокия чуть повернулась и осторожно разжала трясущиеся пальцы. Горячий телефон шмякнулся на кровать. В горле Евдокии стоял такой огромный удушающий ком, что девушке показалось – можно задохнуться.

Она кое-как встала с постели. Доплелась до большой тумбы с графином. И, опасаясь расплескать воду, не пользуясь стаканом, жадно присосалась к узкому стеклянному горлышку. Вода вливалась в нее словно через трубочку для коктейля. Болезненно прокатывалась по пищеводу и проникала в сжавшийся от страха желудок.

Дусе казалось, ее только что дважды саданули под дых.

Два мужика. С замахом.

Ужас.

Кто же это такой в городе завелся?.. Какой бес все это затеял-разыграл?! Если с ним ни полицейские, ни воры справиться не могут… Модест воскрес ?! Или достойного наследника на проклятие своим гонителям оставил?..

Кошмар. Но тягой к мистике Землероева никогда не славилась.

Она вернулась к кровати. Легла навзничь. И, уставившись в потолок, сложила руки на груди.

…О том, что в этой покойницкой позе она провела больше часа, сыщице сказали настенные часы.

Вначале Евдокия им не поверила. Им и глазам. Потом поняла: время уже вычеркнуло Евдокию Землероеву из списка дееспособно мыслящих людей. Дуся умерла не только для смотрящего, от страха она скончалась для самой себя. И для того, по сути, была веская причина. Даже две. Час с небольшим назад ей угрожали два влиятельных мужчины: один грозил упечь в тюрьму, другой намекнул, что может ног лишить.