Юджин Бердик - Гарантия безопасности

Отводя взгляд от табло, Рэскоб резко бросил генералу:

— А если кто-нибудь там, наверху, или здесь, внизу, свихнется?

— Вы, несомненно, помните, конгрессмен Рэскоб, что в июне прошлого года командование ВВС давало показания вашему комитету о программе проверки психологического состояния всего личного состава ВВС, допущенного к обращению с ядерными вооружениями, — произнес генерал Боугэн. И добавил, еле сдерживая иронические нотки: — От генералов до рядовых включительно.

— Так точно, сэр, некоторые считают, что среди экипажей самолетов ВВС можно найти немало психов, — улыбнулся полковник Касцио. — Несколько лет назад высказывалась изрядная обеспокоенность, как бы какой-нибудь безумец, будь то генерал или пилот, не начал войны. Но даже окажись здесь среди нас сумасшедший, при этой системе ему никак не развязать войны!

Взгляд Рэскоба вернулся на табло. Конгрессмен облизал губы. В голосе его зазвучало нескрываемое раздражение.

— Ну, и какие же еще вы принимаете меры? — резко бросил он. — На нас, черт побери, летит то ли русская МБР, то ли русский бомбардировщик, а вы, сдается мне, и пальцем о палец не ударяете.

Генерал Боугэн больше не мог сдерживаться:

— В настоящий момент проводится целый ряд мероприятий. К неопознанной цели приближаются истребители ПВО. Расчеты МБР приступили к подготовке их к запуску; Эскадрильи бомбардировщиков заправляются горючим и боезапасом на случай, если цель действительно является вражеской. Но если бы каждый раз, как на экране появится неопознанная цель, мы приводили бы в боевую готовность все наши вооруженные силы, то нам, конгрессмен Рэскоб, понадобилось бы средств в четыре раза больше, чем выделяет конгресс. Постоянное обеспечение безопасности стоит денег.

— Что значит «каждый раз»? — на иронию Рэскоб не среагировал. — Как часто это случается?

— Раз шесть в месяц. И объявляй мы каждый раз «красную» тревогу, это, пожалуй, встало бы в миллиард.

Мгновенно с лица Рэскоба исчезло жесткое выражение, он принял непринужденную позу и расхохотался:

— Ладно, генерал, ваша взяла! Намек насчет ассигнований понял. Но не так уж это все опасно, если случается раз по шесть в месяц.

— Мы не имеем права на риск ни в едином случае, сэр, — возразил полковник Касцио, и в голосе его прозвучали странные, чуть ли не укоризненные нотки. — На данный момент характер цели нами не установлен и мы рассматриваем ее как вражеский летательный аппарат. Если в течение еще нескольких минут мы не сумеем ее идентифицировать или если заметим что-либо подозрительное, будет объявлена «желтая» тревога. Если же мы и далее не получим удовлетворительного ответа или ситуация осложнится введением иных факторов, не исключается даже «зеленая» тревога. Последней ступенью, как вам известно, является тревога «красная». Она не объявлялась еще ни разу, ибо означает, что мы считаем себя в состоянии войны и обрушиваемся на противника всей своей мощью. Техника же наша гарантирует, что если мы и начнем войну, то не в силу случайного происшествия или по воле сумасшедшего. Система непогрешима.

Полковник Касцио ошибался. От центра управления отходил лабиринт прочно построенных и продуманно расположенных помещений. Каждое имело свое назначение. Каждое было защищено слоями железобетона и свинцовыми перекрытиями. В каждом кондиционировался воздух. Каждое имело автономные каналы связи с центром управления. Весь комплекс являл собой образец безупречной симметрии, организованности и эффективности, на какую только способны человеческие мозг и руки. Одно из помещений этого лабиринта именуется Президентский командный пункт. Круглые сутки вход в него охраняется постовым ВВС. В самом же помещении — длина и ширина которого засекречены — расположены шесть низких приземистых серых машин. Надпись над ними гласит: «Механизмы активизации гарантийных ящиков». Еще ниже огромными ярко-красными буквами: «Включать только по непосредственному приказу президента Соединенных Штатов Америки». В помещении установлены два стола. Один — перед шестью машинами. Второй — за ними. За каждым столом по сержанту, единственная задача которых — следить за техническим состоянием машин-активизаторов. Машины преднамеренно не зачехлены: оба дежурных должны быть в состоянии наблюдать все их механические части. Подаваемый в помещение воздух проходит тройную систему фильтрации, дабы не заносить пыли. Как раз в тот момент, когда полковник Касцио произнес слово «непогрешима», сидящий за передним столом сержант встал и обошел ряд машин.

— Как у тебя с куревом, Фрэнк? — спросил он напарника, сидящего за столом с другой стороны. — У меня все вышло.

Фрэнк бросил ему пачку «честерфильда». Сержант изогнулся, ловя ее. И в этот момент сгорел маленький конденсатор на машине № 6. Не слышно было ни звука. Лишь поднялось облачко дыма величиной с грецкий орех и тут же развеялось. Понюхав воздух, сержант обернулся к Фрэнку:

— Ты ничего не чуешь? Вроде горит что-то?

— Это я горю, — ответил Фрэнк. — Синим пламенем. Потому что ты у меня все стреляешь курево и никогда не отдаешь.

Оба рассмеялись. Сержант вернулся за свой стол. Все пришло в норму… Почти все. Приборный щиток скрывал от глаз сержанта горстку перегоревшего графита на верхушке конденсатора. И ни один датчик на его столе дисфункции не показывал.

Конгрессмен Рэскоб был крепким орешком и быстро взял себя в руки. Теперь ситуация ему даже нравилась, в ней было что-то от политической борьбы.

— Вы можете показать на табло истребители, идущие на перехват неопознанной цели? — спросил он.

— Разумеется, сэр! — ответил полковник Касцио и заработал тумблерами.

Несколькими футами ниже красного импульса появилось свечение, сложившееся в более отчетливую форму и затем разделившееся на шесть черных точек. Расстояние между ними и красным импульсом сокращалось достаточно заметно для человеческого глаза.

— Канадские истребители. По всей вероятности, дозвуковые и выйдут на цель примерно через полчаса.

— Полковник, какой информацией о неопознанной цели мы располагаем?

Шагнув к телетайпу, полковник Касцио оторвал ленту и протянул генералу Боугэну. Текст гласил: «НЦ небо 30, скорость 525, курс 196».

— Это значит: неопознанная цель на высоте тридцати тысяч футов идет со скоростью пятьсот двадцать пять миль в час, курс по компасу сто девяносто шесть, — пояснил генерал Боугэн.

— Допустим, истребители выйдут на цель вовремя, генерал. Что они, по всей вероятности, обнаружат? — продолжал Рэскоб.

— Обычно обнаруживают рейсовый авиалайнер. То ли экипаж пренебрег заранее представить полетный план, то ли их снесло ветром с курса, — пояснил генерал. — Но при этом обратите внимание, сэр, на огромное пространство над Атлантикой, просматривать которое насквозь не хватает мощностей радаров, установленных в Америке. Пока мы имели дело с самолетами, летающими на небольших высотах и на малых скоростях, особых проблем не возникало, но скоростные высотные реактивные самолеты могут проскочить миль двести, прежде чем окажутся в зоне видимости наших установок. Иногда и сами радары ошибаются, приняв за цель импульс, отраженный от Луны, или косяка гусей, или от орбитального искусственного спутника. Но с тысяча девятьсот шестидесятого года ошибки радаров были практически устранены.