Джоди Пиколт - Искра надежды

Еще не понимая, что делает, Джанин уже стучала в окно. Должно быть, Джой услышала стук, потому что она повернулась в ее сторону, даже несмотря на то, что не могла видеть лицо стучавшего. Дверь комнаты для допросов резко распахнулась.

— У вас какие-то проблемы? — с недоумением уставилась на нее женщина-детектив.

Через приоткрытую дверь они с Джой встретились глазами.

— Мы просто знакомы, — ответила Джанин.

Джой кивнула.

— Я просто хотела… хотела увидеть… — залепетала Джанин, не отводя взгляда от Джой. — Я подумала, что, быть может, тебе нужна помощь.

— Мы сами озаботимся тем, чтобы она получила все необходимое. — Детектив скрестила руки на груди.

— Знаю, но… Ты не должна оставаться сегодня вечером одна! — выпалила Джанин, по-прежнему глядя на Джой, и заметила, как та бросила взгляд на повязку у нее на голове.

— Ты тоже, — ответила Джой.

В больнице к одному из воздуховодов кондиционера пристала липкая лента. Она трепетала, словно украшение на торжестве, когда Иззи лежала на спине, делая вид, что не чувствует, как ее осматривает врач.

— Вот так, — бормотал врач. Он переместил датчик влево, потом вправо, а затем указал на размытое изображение на экране, у края черной амебы — матки Иззи, — где белела фасолинка плодного яйца. — Ну, давай же… давай… — В его голосе слышалась определенная настойчивость.

И тут они одновременно заметили это — мерцание бьющегося сердечка. Она сотни раз видела подобное во время проведения УЗИ другим женщинам.

Иззи перевела дух.

Врач произвел измерения и записал их. Затем вытер гель с ее живота и накрыл простыней.

— Мисс Уолш, — произнес он, — вам повезло. Все в порядке, вы можете идти.

Иззи привстала на локтях.

— Подождите… что… что это означает?

— По всей видимости, вы хотели удостовериться, что в ближайшие несколько дней не будет схваток и кровотечений, — добавил врач. — Учитывая силу сердцебиения, я бы сказал, что этот малыш — или малышка — намерен еще посидеть. Явно весь в свою мамочку, — улыбнулся он. Доктор сказал, что ему нужно подписать несколько документов, и скрылся за занавеской, которая отделяла пункт оказания первой помощи от остальных помещений.

Иззи снова легла и спрятала руки под колючим одеялом, обхватив ими живот.

…Как только Джордж отпустил ее и она вышла из клиники, парамедики уложили ее на каталку рядом с доктором Уордом, не слушая, как она пыталась убедить их, будто вовсе не пострадала.

Уорд тоже не хотел ничего слушать.

— Она беременна, — настаивал он. — Ей необходима медицинская помощь.

— Это вам необходима медицинская помощь, — возразила Иззи.

— Она опять не согласна, — пожаловался доктор Уорд молодому парамедику, который осматривал его перевязку. — Ни на секунду не оставляет меня в покое. За что, — негромко признался он, перехватив ее взгляд, — я невероятно ей благодарен.

Тогда она видела его в последний раз.

Сейчас Иззи гадала, где он: в операционной? Удастся ли спасти ногу? Предчувствия не были тревожными. Быть может, некоторым людям судьбой предначертано выжить.

Она выросла в семье, где отец был постоянно без работы, а мама пыталась обеспечить Иззи и ее братьев-близнецов. Выросла в такой тесноте, что трем детям приходилось делить не только комнату, но и кровать. Однако Иззи долгое время даже не догадывалась, что она малоимущая, хотя мама, чтобы наскрести денег на ужин, брала детей на охоту за мелочью. Временами они даже проводили что-то вроде «недели колонистов» [4]— когда вместо электрических лампочек приходилось зажигать свечи.

Когда Иззи думала о своей жизни, в ней было четкое разделение между «тогда» и «сейчас». Сейчас она жила с Паркером в доме, который был в три раза больше того, родительского. Паркер, который по документам был принцем из знатной семьи, влюбился в обремененную долгами медсестру-студентку. Золушку. Они познакомились, когда он лежал на вытяжении с поломанной ногой. Он любит вспоминать, что их первое свидание случилось, когда она обтирала его тело губкой.

Паркер, как и его отец, дед и прадед, закончил Йель. Он вырос в Истовере, самом снобистском районе целого штата, учился в частных школах и даже в детстве носил фирменные свитера и галстуки. Он шикарно проводил летние каникулы. Даже своей работой, съемками документальных фильмов, Паркер был обязан семейному трастовому фонду.

А Иззи продолжала заказывать самые дешевые блюда, когда они ходили куда-то обедать. Холодильник их был набит продуктами не только потому, что она не могла себе позволить сейчас ходить по магазинам, а главным образом потому, что такие люди, как она, не могут не ждать наступления черного дня.

Скорее всего, они с Паркером выходцы с разных планет. И как, скажите на милость, они будут вместе воспитывать ребенка?

Иззи думала о том, что теперь линией разлома ее жизни больше не будет тот день, когда она получила первый чек. Ею станет сегодняшняя перестрелка — именно она поделит все на «до» и «после».

— Как вы себя чувствуете? — В палату вошла медсестра.

— Все в порядке, — ответила Иззи, радуясь тому, что ее дрожащие руки спрятаны под одеялом.

— У меня есть новости о том пациенте, которым вы интересовались…

— О докторе Уорде? — приподнялась Иззи.

— Нет. О женщине. Бекс… фамилию не помню. Операция прошла успешно, — заверила медсестра. — Сейчас она в палате интенсивной терапии.

Почувствовав, как на глаза навернулись слезы, она опустила веки. Спасибо тебе, Господи!..

— А как же доктор Уорд? — тут же обеспокоенно подняла она глаза на сестру.

— Пока я ничего не слышала, но я разузнаю, — покачала та головой и сочувственно взглянула на Иззи. — Похоже, вы вместе пережили настоящий ад.

Это была правда. У Бекс случился пневмоторакс [5]. Пытаясь ее спасти, Иззи давила на грудную клетку женщины, чтобы прижать легкие. При этом она вся была в крови доктора Уорда.

— С вами хотят поговорить из полиции, — сообщила медсестра. — Они ждут за дверью. Но если вы плохо себя чувствуете, я скажу, чтобы пришли в другой раз.

— Мне бы сначала в туалет, — пробормотала Иззи.

— Разумеется. — Медсестра помогла ей слезть с каталки и провела за занавеску, в уборную. — Вам нужна помощь?

Иззи покачала головой. Закрыв дверь, она устало привалилась к ней. Теперь уже дрожали не только руки, но и все тело. Даже зубы клацали. Шоковое состояние — как по хрестоматии.

— Соберись! — рассердилась она на себя, включила воду и брызнула себе в лицо. Затем насухо промокнула лицо бумажными полотенцами, взглянула в зеркало и тут же пожалела об этом. Волосы уже давно выбились из косы, и сейчас вокруг лица вились огненно-рыжие кудри. Халат, который ей дали вместо окровавленной формы, в которой ее сюда привезли, оказался слишком велик и съезжал с одного плеча, как плохая версия фантазий о сексуальной медсестре. И хотя она смывала кровь с шеи и рук, все-таки кое-где кровь осталась.